Кольт 99 калибра
Шрифт:
– М-м! Прекрасный табак!
В потолок кто-то сильно стучал, глухие удары разносились по всему дому.
– Как вы думаете, они скоро?
– Ткнув вверх пальцем, спросил Новак.
– Это неважно!
– Покачал головой Штенгель.
– Главное, кто победит?
– Согласен! А вы философ!
– С интересом взглянул на него инспектор.
– Я учился в Праге!
– Довольно улыбнулся тот.
– Пять лет факультета философии и римского права у лучших профессоров!
– Да! Я, к сожалению, не могу похвастать такой подготовкой, но моя жизнь тоже кое-чему
Над ними вновь что-то заскрежетало по полу, и раздались громоподобный треск и гулкое падение.
– Я нисколько в этом не сомневаюсь, пан инспектор!
– Кивнул Штенгель.
– Может, хотите выпить?
– Благодарю вас, не откажусь!
– Вы что предпочитаете?
– Я обычно пью сливовицу или Бехеровку!
– Пожал плечами Новак.
– О! А хотите настоящий виски? Или, может быть джин?
В кабинете наверху раздался истошный вопль и снова что-то с грохотом упало на пол. Вслед за этим послышался звон разбитого стекла.
– Не слишком большие убытки?
– С сочувствием спросил Новак.
– Пустяки! Мне надоела эта обстановка, давно мечтал сменить!
В гостиную стремительно влетела накрашенная девица.
– Франц! Что происходит?
– Испугано воскликнула она.
– Всё в порядке, Илона! Знакомьтесь, пан инспектор, - Штенгель встал, - моя избранница, Илона!
Сверху на весь дом раздался скрип и скрежет, словно кто-то вытягивал огромные ржавые гвозди из доски. Новак галантно поцеловал протянутую руку с яркими ногтями и сел обратно.
– Илона, дорогая! Свари нам с инспектором кофе, будь добра!
– Хорошо, дорогой!
– Мы сегодня отпустили всю прислугу! Решили побыть наедине, одни в доме. Надеюсь, вы понимаете?
– Многозначительно улыбнулся Штенгель.
– О, пан Штенгель!
– Новак смутился.
– Мне так неловко, что я нарушал вашу идиллию!
– Пустяки! Может быть, сигару?
– Штенгель чокнулся с Новаком бокалом с виски.
– Да! – Мечтательно улыбнулся Новак. – Я бы, пожалуй, выкурил одну.
– Какие сигары вы предпочитаете?
– Я предпочитаю мексиканские! Обычно я курю «Тэ Амо». А вы?
– А я поклонник доминиканского табака!
Его голос заглушил душераздирающий крик со второго этажа и жуткий грохот. Очевидно, шкаф всё-таки упал! Штенгель послушал немного, но ничего особенного больше не было слышно. Он продолжил:
– «Артуро Фуэнте», попробуйте, очень рекомендую! Хотите?
– Он протянул коробку с сигарами.
– С удовольствием!
Новак раскурил сигару, отхлебнул виски, затянулся и с удовольствием выпустил струю дыма.
– Вы знаете, пан Штенгель, - сказал он с довольной улыбкой, - мой покойный дедушка Кржимек на своём огороде выращивал такой крепкий табак, что у него в носу никогда не росли волосы! Да! Вы можете себе представить? Когда он носом выпускал дым, они просто выпадали, вот такой замечательной крепости был его табак!
– Что вы говорите? Пожалуй, это было покрепче сигар!
– Ещё бы! Так вы говорите, Артуро Фуэнте?
– Инспектор с интересом рассматривал сигару.
– Хороший табак!
На лестнице раздались шаги. Новак
и Штенгель замолчали и посмотрели вверх. По лестнице в лохмотьях, оставшихся от костюма, спускался изрядно побитый Адам Горак.– Матка Бозка!
– Выругался Штенгель.
– Шайсэ!
Новак встал и радостно бросился навстречу помощнику:
– Ты дрался, как лев, Адам!
– Я победил!
– Улыбнулся Горак.
– Пан инспектор!
– Раздался сзади голос Штенгеля.
Новак обернулся. Штенгель стоял в дверях гостиной и слегка улыбался, сложив руки за спиной.
– Примите мои поздравления! В следующий раз я предложу вам ставку! В качестве честного приза я скажу вам о том, что вас интересует. Шкатулка стала подарком баронессе Магдалене Костолевской.
– Благодарю вас, пан Штенгель!
– Это я вас благодарю за столь интересно проведённое время! Я о таком и подумать не мог!
– Рассмеялся Штенгель.
– Заходите как-нибудь в гости!
– Всего доброго, пан Штенгель!
– Попрощался Адам, надевая шляпу.
Ковач и Новак сидели в углу комнаты, полной одетых в чёрное людей. Новак наклонился к Франтишеку:
– Ты уверен, что нам нужно здесь присутствовать?
– Если бы вы знали, пан инспектор, чего мне стоило оказаться здесь, я бы не услышал сейчас этого вопроса.
Новак вздохнул, перебирая в руках за полы свою шляпу. В комнату вошли мужчина и женщина, и все поднялись со своих мест. Высокий мужчина в строгом чёрном костюме, пенсне и с портфелем в руке держал под руку пожилую грузную женщину в чопорном чёрном платье и чёрной шляпе с вуалью.
– Это баронесса Магдалена Костолевская, - зашептал Ковач, - а мужчина рядом с ней - её любовник, адвокат Старковский! Теперь он ещё и управляющий делами!
Старковский помог баронессе сесть. Она закинула вуаль на шляпку и вытерла глаза чёрным ажурным платочком. Присутствующие молча опустились на свои места. Адвокат положил на стол свой портфель и достал из него бумаги. Аккуратно поправив песне, он обратился к присутствующим:
– Пани и панове! Мы собрались здесь сегодня, чтобы ещё раз почтить память замечательного человека, заботливого мужа, любящего отца и благородного члена Городского Совета пана Костолевского. Именно сегодня тот самый знаменательный день, в который, как вы все знаете, он распорядился огласить его завещание!
По комнате пронёсся негромкий шёпот. Старковский промакнул платком лоб и лицо, и окинул сидящих внимательным взглядом:
– С вашего позволения, я прошу у присутствующих минуту внимания!
Дождавшись, пока все умолкли и посмотрели на него, адвокат продолжил:
– Пани Костолевская, прежде чем огласить завещание вашего покойного мужа, я хочу задать вам один вопрос!
– Слушаю вас, пан Старковский!
– Баронесса подняла на него свой печальный взгляд.
Адвокат вышел из-за стола и опустился перед ней на колено:
– Магдалена! Выйдешь ли ты за меня замуж?
– Конечно, Якуб! Я согласна!
– Ответила баронесса и высморкалась.
Новак ошалело перевёл взгляд на Ковача.