Колючее счастье

— Мы живём в разных городах… Тоже будем играть в любовь на расстоянии? — вернула она Святославу его же слова.

— Тебя что-то держит здесь? Что-то по-настоящему важное? Ты можешь переехать ко мне, у меня просторная квартира, тебе понравится, я уверен. Особенно вид из окна… Да к чёрту вид! Я действительно хочу, чтобы ты просто была рядом. Мы и так потеряли слишком много времени…

— У меня здесь работа. Ипотека…

— Ну если ипотека! Это, конечно, весомый аргумент… — внезапно скорчил серьёзную гримасу Святослав.

— Дурак, — Женька легонько толкнула его в плечо.

— А хочешь я к тебе перееду? — вдруг предложил он. — Нет, я всерьёз. Мне ведь ещё перед Толиком ответ держать… — он громко выдохнул, вороша пятернёй волосы на затылке. — Как подумаю, и возвращаться не хочется… Прям вижу, как он точит свой крюк.

— Какой крюк? — удивлённо нахмурилась Женя.

— На который подвесит меня за яйца… — хмыкнул он. — Поверь моему опыту, заводить интрижку с младшей сестрой босса — это вторая из самых больших глупостей, которые я совершил в этой жизни.

Что Слава подразумевал под первой, Евгения, конечно же, догадывалась.

— Чёрт. Всё действительно сложно, — только и ответила она, понимая, что он шутит и, скорее всего, не оставит свой бизнес, несмотря на трудности, которые ждут его с партнёром.

— Нет, Жендос. Сложно было вчера. А сегодня… Сегодня я счастлив! — он снова улыбался.

— По тебе и не скажешь.

— Всё так плохо, да?

Женя красноречивым взглядом окинула Святослава. Небритый, с запёкшейся ранкой на брови и припухшим кровоподтёком под ней, усталыми глазами с сеткой красных сосудов, и в одежде, измятой, пропахшей табаком и алкоголем.

— Ну-у… Выглядишь на троечку по десятибалльной шкале. И пахнешь тоже. Думаю, душ прибавит пару баллов, а сон и вовсе вернёт человеческий облик.

— А ещё я есть хочу, — жалобно посмотрел на неё Слава.

— Извини, но с этим проблемы, — развела Женя руками, — у меня тут мышь повесилась. Могу заказать что-нибудь. Китайской еды? Или пиццы?

— Пиццу было бы здорово.

— Душ там, — Женька кивком указала на дверь. — Только не вздумай снова надевать на себя это, — она выразительно оглядела его одежду. — Закину в стиралку, к утру высохнет.

— Я без вещей.

— Только не говори, что ты меня стесняешься, — хохотнула Женька. — Как-нибудь потерплю твою голую задницу.

— Издеваешься?

— Конечно! — не стала она разубеждать Святослава. — Иди-иди. Так уж и быть, найду, во что тебя облачить.

43

43

— Ты не находишь, что это слишком изощрённое наказание? Конечно, я виноват, но не настолько же! — Святослав снова критически оглядел себя.

Женька только рассмеялась в ответ — он действительно выглядел довольно нелепо в вещах Вадима, выкинуть которые у неё за эти полгода так и не дошли руки. Домашние трикотажные штаны были явно коротки Славе, который был выше Вадика почти на голову. А футболка… она просто была дурацкой, на ком бы ни была надета!

— Только не говори, что этот коротышка с дурным вкусом и высоким самомнением, — намекал он на надпись «Царь» на футболке, — может объявиться на пороге твоей квартиры, и мне придётся прятаться в шкаф.

— Светик, смирись. У меня тоже есть бывшие. Ключевое слово — быв-ши-е. Как только высохнет твоя одежда, можем вместе устроить ритуальный акт сожжения этих тряпок. Иди сюда, — Женя, распотрошив аптечку, собиралась обработать его рассечённую бровь, которая после душа снова стала сочиться кровью.

Святослав сел на высокий табурет и с каким-то невероятным кайфом наблюдал за сосредоточенно-нахмуренным лицом Женьки, которая, промыв ранку антисептиком, аккуратно заклеивала её тонкой полоской пластыря.

— Лучше бы врачу показать. Как бы шрам не остался…

— Брось. Пустяки.

— Ну да, конечно. Шрамы украшают мужчину.

Закончив, она перевела взгляд с брови Святослава на его глаза. Застыла.

— Колючка…

Женька… его Женька была так близко! Стояла, для удобства устроившись между его ног, внимательно смотрела чуть сверху… Никак не верилось, что это правда, что всё на самом деле… Руки Славы обхватили талию девушки, притянули ближе, забрались под футболку…

— Кто-то есть хотел… — судорожно выдыхая, вспомнила Женька. — Там пиццу принесли.

— К чёрту пиццу! — его губы уже блуждали по её бархатистой коже, а руки рвались стянуть кусок ткани, мешающий как никогда. — Я так скучал. Я просто безумно скучал, Жендос!

И откуда только взялись силы?

Святослав, не отрываясь от гибкого тела, подхватил лёгкую как пушинку Женьку — хватит с них вертикальных игр, сегодня всё должно быть иначе, без спешки, без горячки, без надрыва! Он донёс её до кровати, аккуратно положил, опускаясь сверху, накрывая её губы своими. Решительно, требовательно, но нежно.

Евгения утонула в чувственных ласках любимого мужчины, заставляющих подаваться им навстречу, в его горячем дыхании, в его шёпоте, от которого табунами носились ошалелые мурашки вдоль позвоночника. Она тянулась к нему, вжимаясь, впитывая его жар, растворяясь в своих ощущениях, не в силах оторваться, прервать близость тел хоть на секунду. Она неистово отвечала на поцелуи, блуждала руками и губами по его красивому мужскому телу, от одного вида которого готова была сойти с ума. Задыхалась от его прикосновений, теряясь во времени и пространстве…

Святослав дарил ей бесконечное наслаждение, получая его же сполна. Чувственное, раскрепощённое, концентрированное. Обещающее большее, открывающее новые горизонты — ведь у них всё ещё впереди, ведь это только начало! Он получал странное, ни на что не похожее, необъяснимое удовольствие от каждой мелочи, каждого касания, каждого вздоха и томного стона, каждой солёной капельки испарины на коже такой родной, такой любимой и такой необходимой ему Женьки. Наверное, это и есть то, что называют «заниматься любовью», ибо назвать действо, что сейчас разворачивалось между ними, тривиальным сексом язык не поворачивался. Это словно была следующая ступень, доступная лишь избранным, и он сейчас чувствовал себя этим избранным… Про себя усмехаясь сентиментальной чуши, что лезла в голову.

Плевать! Святослав был на седьмом небе от счастья. Его личного колючего счастья!

— Люблю тебя… — услышал он заветное, когда сбившееся дыхание стало приходить в норму.

Тихо, почти неслышно. Но тем ценней было это признание… Ведь и сам он никогда не разбрасывался подобными словами, считая, что частое произношение их вслух обесценивает сакральный смысл, в них вкладываемый.

— Колючка моя, — Святослав снова потянулся к Женьке, жадно приникая к её губам.

Для начала января погода стояла замечательная. Женька, снова сидящая на полу у окна и греющая руки о чашку, улыбнулась. Утро ещё не пришло, но за окном неслышно кружились снежинки, даря надежду, что с рассветом она увидит и побелевший двор, и деревья в серебре… Разве только лёгких узоров на стёклах не будет — современные стеклопакеты лишили людей возможности наслаждаться морозными художествами зимы.