Комедия положений

В тот же день вечером к нам пришел прораб, оглядел рамы, сказал, что завтра придет рабочий и сделает, а пока мы выпили с ним вишневого самодельного ликера, который мама хранила в уютном графинчике. Динка, посмеиваясь, слушала треп чернобрового прораба - усиленные попытки подкатиться к ней.

На другой день пришел мастер, молодой аджарец, недавно из деревни.

Стояла жуткая жара, мы рано ушли с моря, испепеленные зноем, и только упали отдохнуть, как пришел тихий чернявый парень с топором и другими инструментами, сел на кухне на табуретку возле лежащих на полу рам, и замер. В течение часа только редкие вздохи напоминали нам, что он еще жив.

– Такое впечатление, что он сегодня и не собирается начать, - сказала Динка.

Я пошла на кухню, стала греметь кастрюлями. Рабочий наш слегка оживился, вступил со мной в беседу, расспросил, как это принято на Кавказе, кто мы и откуда, повздыхал еще, снял пиджак и, наконец, приступил к работе.

Из каждой комнаты упало по одной половинке рамы, но меняли сразу обе.

Все же, я думаю, рам готовых не было, был только материал для рам, и Нодари (он представился, но я не помню его имени, и назову так), делал рамы сам, иначе невозможно даже при его скорости работы объяснить, почему он пребывал у нас три дня.

Уже на первый день к вечеру он попросил меня:

– Познакомь меня со своей подругой.

Я даже рот открыла от изумления. Как я могу их познакомить, если я и сама вижу его в первый раз?

– Зачем тебе?
– в лоб спросила я.
– Моя подруга порядочная женщина.

– Да, - сказал Нодари.
– Это хорошо. Мне нравятся порядочные женщины. Я не люблю развратных.

Я внимательно оглядела этого прорезавшегося Динкиного воздыхателя. Ему было с натягом не больше 23 лет, а нам по 39. Диана загорела до бронзы, выглядела шикарно, и он был чересчур самонадеян.

– Но если она замужем и порядочная женщина, то и зачем она тебе? Разве что в кино вместе сходить.

Э-э, - Нодари не собирался сдаваться.
– э-э, это смотря на какое настроение попадешь.

Вошла Динка, разговор прервался.

Вечером я передала подружке разговор с нашим плотником, и мы посмеялись.

Позднее, день или два спустя, Динка рассказала, что он спрашивал её адрес в Москве, хвастался большим мандариновым садом, обещал прислать посылку с мандаринами.

– Ну всё, - хохотала Дина.
– Скажу Григорьеву, что всё, против мандаринового сада он не тянет.

Не забывал нас и прораб. Предложил Динке прогулку на гору, там, в крепости к тому времени открыли ресторан.

Атака была прямой и Динка завиляла, мол у меня дети, девать некуда. (Рам еще не было, отшивать прораба было рано).

– А она тебе ведь подруга, (это про меня). Пусть и посидит с детьми.

– Да они большие, всё поймут, расскажут отцу.

И пришлось этому любителю красивых женщин удовольствоваться только вишневым ликером и беседами с нами. А мальчишки в это время играли в карты, и казалось, были, как глухие.

Но потом сынок сказал мне:

– А чего это дядя к нам зачастил?

Через две недели Динка с мальчишками улетела, и приехала мама. Маме в тот год было значительно лучше, но она была вся на взводе. Сейчас я понимаю, что из-за длительного депрессивного состояния и страха смерти у мамы произошли изменения в психике, и её состояние агрессивности было болезненным. Но тогда я просто не выдержала её придирок, криков, постоянного возбуждения, сдала билет, купила билет на более близкое число и уехала. А перед отъездом сказала:

– Всю жизнь вы с бабушкой жили вместе и скандалили и надоели мне до чертиков. Со мной, мама, так не будет. Или ты веди себя прилично, и не обижай нас, или живи, как хочешь. Помогать я тебе буду, лекарства буду присылать, но общения никакого не будет, я тебе ни строчки больше не напишу. Как будто и нет у тебя дочери.

Мама, конечно, хорохорилась, говорила - скатертью дорога, и на мои решительные действия, сдача билетов и покупка новых (мне помогла в этом Маня через своих знакомых в кассе, я сама бы не сумела купить билеты посреди лета) сказала, что я всегда была психопатка.

С тем мы и расстались.

Правда, мама нас провожала, возможно, с надеждой примирения, но я была очень злая. Не посмотрела даже на то, что Сергушу надо было подольше побыть на море.

И теперь маме писала только Катя.

К Сагиянам приехали сестра Гамлета Наира с семьей. Мы решили познакомить девочек с Сережей.

С ними был знаком только Алешка.

Как-то, когда я с детьми была в Батуми, еще в 82 году, а Люда с Гамлетом еще не переехали в новую квартиру, Наира с мужем Валерой и девочками приехали к ним в гости из Баку. Им тесно было в одной комнате, а у Алешки целыми днями пустовала квартира, и он предложил пожить у него, а потом всё вспоминал, как, когда он возвращался с работы, видел в коридоре детскую обувь, аккуратно поставленную парами, рядышком, а не сброшенную, как это делал его собственный сын: скидывал один сандаль, смотрел, куда он улетал, потом скидывал другой, стараясь, чтобы тот улетел еще дальше, а потом это произвольное приземление обуви так и сохранялось до следующей прогулки.

Поэтому зрелище аккуратно поставленных детских туфелек было большим потрясением для Алексея. Такого он не видел и не предполагал, что такое бывает.

А тут я пришла к Люде с Сережкой, и мы познакомили его с этими замечательными девочками. Одна была на год старше его, вторая на год младше.

Большой радости ни та, ни другая сторона при знакомстве не выразила.

Мы собрались прогуляться на остров за продуктами. Взяли девочек, а Сережка захотел поехать с нами на велосипеде.

Боже мой, что же он вытворял на этом велосипеде, красуясь перед толпой женщин из четырех человек!

И на одном колесе, и без руля, и по бордюру.

– Я думала, что этот мальчишка разобьется, так он старался, - сказала потом Люда.

Сережка побыл не больше недели дома и уехал с отцом на Урал.

Мы остались с Катей вдвоем, как и два года назад.

Когда мы оказывались вдвоем, готовить особенно не приходилось, мы обе употребляли ничтожное количество пищи. Сразу высвободилась масса денег и появилась возможность пойти на рынок и купить себе любые фрукты, возможность, которая обычно появлялась в нашей семье только в конце августа, а сейчас мы шиковали в июле. Ели яблоки, персики, абрикосы, бегали по магазинам.

Помню, мы договорились встретиться с дочкой в магазине "Детский мир" у Савеловского вокзала. Я пришла первой, что-то разглядывала у прилавка и вдруг увидела Катю в толпе, как бы со стороны и обрадовалась, такой красивой и модной показалась мне взрослая дочка,

Она сшила себе юбку из куска голубой материи для наперников, из белого батиста, принесенного мною с работы, сделала блузку с голубой вставкой из материи юбки, на вставку пришила связанные прабабушкой ажурные кружки. Завершала наряд сумка модной тогда формы "батончик " из моего старого голубого плаща и яркий румянец на щеках. Удивительно, что эта длинношеея красивая девушка моя дочь. Вполне можно гордится таким произведением.