Комедия положений

Нет, ладонь Алешка не разжимает, мы, держась за руки, болтаем с Юрой, потом расходимся.

Оказавшись за спиной товарища, муж с отвращением откидывает мою руку в сторону.

– Ну, что человек скажет, - восклицает он с досадой.
– С собственной бабой после пятнадцати лет совместной жизни за ручку хожу, как телок на веревочке.

– Да уж, позор. Вот если бы ты за мной с топором пьяный бегал, тогда всё нормально, правильно живем, - я в долгу не осталась.

Видимо, это происходило уже после моей защиты, так как я расслаблено сижу и смотрю телевизор, а где наши дети? Помню, все спят, а я таращусь на экран.

Выступает Бондарев, разглагольствует:

"Дружба лучшее чувство, чем любовь, в ней нет темной физиологической стороны".

Я готова согласиться с ним, но вдруг слышу голос мужа. Оказывается, он проснулся и стоит за моей спиной, сонный, в одних трусах.

– Ах ты, старый пердун, - говорит он изображению в телевизоре.
– У тебя уже не стоит, вот для тебя любовь - темное физиологическое чувство, а для меня в самый раз.

Он подходит и выключает телевизор, не дожидаясь ответа Бондарева.

– А ты чего уши развесила? Шла бы спать, чем придурков слушать, вечно тебя не дождешься.

Людмила щелкает под ухом ножницами, кроит мне костюм из бежевой ткани с широкой прошвой по краю.

Костюм для встречи нашего класса спустя двадцать лет.

Мы сидим в большой комнате, время одиннадцатый час, но Милка всегда занята и только поздно вечером может вырваться.

Мы давно обнаружили, что наше время бодрствования не совпадают, мы ложимся спать не позже одиннадцати, а для них и час ночи еще не срок. Зато утром вечно жди, пока они проснутся, Сунешься в 11 часов и всех перебудишь.

С той поры, как они переехали в новый дом, в свою квартиру, все наши окна у них на виду.

– Гляну в окошко, опять эти лентяи спать улеглись, - говорит мне Люда.

Вот и сейчас я зеваю.

– Закрой рот, проглотишь, - Люда отвлекается и сердится.
– Смотри лучше, это идет сюда, это сюда, тут не хватило, я сделала из кусочков, там не видно, только не потеряй, пройму слегка вынешь потом, когда рукава вшивать будешь. Я киваю, про себя думаю:

"Да, ладно, разберусь потом", и снова, сладко, с хрустом, зеваю.

– Нет, это черт знает что творится, какие сони эти Криминские.
– Люда закончила, кроить, не слушает мои спасибо и приглашения на чай, торопливо засовывает ноги в туфли.

Я киваю головой послушно, да уж сони, никуда не денешься, Алешка уже храпит.

Проводив Люду, я аккуратно складываю разрезанную материю в кулек. Я буду шить костюм у мамы, на бабушкиной машинке, своей у меня нет. Поеду в Батуми, там буду свободной и сошью, только подкрой рукава потеряю, сошью без вставок, вернее вставлю один кусочек вместо двух, и буду удивляться, что рукав сядет как влитой. При моей худобе все рукавчики обычно мне широковаты, а тут узко.

Когда я вернусь, Людмила заметит, что рукав обужен, вывернет и обнаружит, что я не так сшила. Так что спать не надо было бы.

Встречу мы организовали сначала в школе, потом застолье в ресторане, пригласили учителей.

Приехало много женщин, а вот из ребят не приехал никто, были только наши Батумские трое.

Ресторан помню плохо, зато ярко вижу встречу Нельки и Зои Меликян.

Зоя приезжала в Батуми, но занятая семьей, редко виделась с друзьями, а я нашла её родителей, написала письмо, дала свой адрес, Зойка и прискакала, а потом мы вдвоем пошли к Нелли в банк.

Нелли к тому времени солидно обросла жирком, Зойка тоже, и когда они кинулись обниматься в узком коридорчике банка, я отскочила в сторону, беспокоясь, чтобы мои жалкие 48 кг не стоптали ненароком эти два визжащих, толкающихся и щиплющихся бегемотика.

Интересно было наблюдать, как взрослые женщины, у каждой по трое детей, в считанные секунды превратились в семилетних девчонок, какими они были, когда впервые увидели друг друга тридцать лет назад. Если я пришла к ним в седьмом классе, то Нелли и Зоя учились вместе с первого.

Во время наших встреч на бульваре, шуму было столько, как будто и не было этих двадцати лет и мы по - прежнему всё те же подростки.

А Софа на встречу не пришла. До сих пор обидно. Она просила перенести вечеринку, но нам не удалось, трудно перенести в последний момент, все были приглашены, время оговорено, а главное, как сказал Ксанин отец, метрдотель ресторана Интурист, где мы собирались, так вот он сказал, за следующую смену в смысле готовки он поручиться не может, эта готовит хорошо, а другая когда как. Стол был действительно прекрасный, но мы не съели и половины, всё так оставили и ушли, а на другой день догуливали уже у Гиви Цивадзе.

В общем, пообщались, наговорились, насмотрелись на детей друг дружки, вспомнили молодость и разъехались, и уже больше не собрались, но связи установились, переписывались, встречались во время отпусков.

Судьбы своих одноклассниц не описываю подробно, об этом следует написать отдельную книгу и, как сказала мне Оксана, название для такой книги уже придумано Александром Дюма: "Двадцать лет спустя".

Наше совместное с Сережкой письмо домой из Батуми:

Здравствуйте папа и Катя!

Мы доехали благополучно, бабушка нас встретила. Вовка (внук соседей, ровесник и товарищ Сережи) еще не приехал, но я и без него не скучаю. Купаюсь в море, немного плаваю и загораю. Через день, через два идут дожди.

Как вы живете и почему не пишете?

Я простудился в поезде, но через два дня уже купался. Каждое утро делаю березку, позу льва и отжимаюсь десять раз. Сделай вертикальную веревку или палку, прикрепленную к стенке как кронштейн и турник.

Перешла Катя в другую школу или нет, вышла ли на работу. Вы так об этом и не написали. Обязательно напишите.

Привет всем!

Вас любящий Сергей. 4.07.85 г.

Всё так, как описал Сергей. Сегодня идет дождь, а вчера мы купались. Каждый день жду письма, а его нет. Встречаться решили 13 июля, назло всем чертям в ресторане "Интурист!" Так что вам всё понятно. Те 25 рублей, которые я оставила, очень пригодились бы Сереже на авторалли, например, или мне на ресторан.

Живем тихо и скоромно. Правда, вчера я загуляла малость и пришла в 12-ом часу.

Ребят приезжает очень мало. У всех важная работа. Надо было назначить в августе.