Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

^1–2Ср.: Браунинг, «После» (1855), монолог дуэлянта, убившего своего противника:

Как державно сиянье чела! Смерть взяла, что могла. Погружен в отрешенность свою, В незнакомом краю Он забыл и обиду, и месть, Все, что было и есть, И в торжественный миг похорон Весь преображен. <Пер. Игн. Ивановского>.

⁸Играла жизнь, кипела кровь.Это привело бы в смущение при переводе даже убежденного буквалиста.

^9–14См. коммент. к главе Шестой, XXXI, 10–14.

^12–146 янв. 1827 г. Вяземский прочитал главу Шестую (привезенную Пушкиным в Москву), и это привело его в восторг. Он восхищался, обнаружив большую проницательность, метафорой опустелого дома (см. письмо, помеченное этим днем к Александру Тургеневу и Жуковскому, которые были за границей).

«Ставни» — складывающиеся дощатые щиты, прикрывающие внутреннюю часть оконной рамы.

XXXIII

Пріятно дерзкой эпиграммой Взбсить оплошнаго врага; Пріятно зрть, какъ онъ, упрямо   ⁴  Склонивъ бодливые рога, Невольно въ зеркало глядится И узнавать себя стыдится; Пріятнй, если онъ, друзья,   ⁸  Завоетъ сдуру: это я! Еще пріятне въ молчаньи Ему готовить честный гробъ И тихо цлить въ блдный лобъ ¹²  На благородномъ разстояньи; Но отослать его къ отцамъ Едва ль пріятно будетъ вамъ?

¹²На благородном расстояньи.Ср.: Байрон, «Дон Жуан», IV, XLI, 4–6:

…в двенадцати шагах Сия дистанция не столь уже близка, Коль с близким другом вас забавы жизни ставят. <Пер. Г. Шенгели>.

Двенадцать шагов — это двенадцать ярдов (тридцать шесть футов), три восьмых от расстояния на дуэли Онегина с Ленским. На самом деле, когда Онегин выстрелил, расстояние между ними было четырнадцать ярдов. На дуэлях, в тех случаях, когда оказывалась задета честь семьи, дистанция могла быть значительно меньше. Так, Рылеев и князь Константин Шаховской стрелялись с расстояния в три шага (22 февр. 1824 г.) — и их пули столкнулись в воздухе.

Пишо (1823) перевел эту строку Пушкина как: «C'est une distance honorable…».

Выражение это не было придумано и Байроном. См. у Шеридана в его глупых «Соперниках», V, III, где сэр Люциус О'Триггер, секундант комического труса по имени Акр, отмеряет шаги и замечает: «Вот это — прекрасная дистанция — настоящая дистанция для джентельмена». (Акр считает «сорок или тридцать восемь ярдов» — это «отличная дистанция» для дуэлянтов, которые не приближаются друг к другу, что допускалось по франко-русскому дуэльному кодексу).

XXXIV.

Что жъ, если вашимъ пистолетомъ Сраженъ пріятель молодой, Нескромнымъ взглядомъ, иль отвтомъ,   ⁴  Или бездлицей иной Васъ оскорбившій за бутылкой, Иль даже самъ въ досад пылкой Васъ гордо вызвавшій на бой,   ⁸  Скажите: вашею душой Какое чувство овладетъ, Когда недвижимъ, на земл Предъ вами съ смертью на чел, ¹²  Онъ постепенно костенетъ; Когда онъ глухъ и молчаливъ На вашъ отчаянный призывъ?

XXXV

Въ тоск сердечныхъ угрызеній, Рукою стиснувъ пистолетъ, Глядитъ на Ленскаго Евгеній.   ⁴  «Ну, что жъ? убитъ,» ршилъ сосдъ. Убитъ!... Симъ страшнымъ восклицаньемъ Сраженъ, Онгинъ съ содроганьемъ Отходитъ и людей зоветъ.   ⁸  Зарцкій бережно кладетъ На сани трупъ оледенлый; Домой везетъ онъ страшный кладъ. Почуя мертваго, храпятъ ¹²  И бьются кони, пной блой Стальныя мочатъ удила, И полетли, какъ стрла.

⁴сосед.Это слово представляется неуместным, пока мы не начинаем понимать, что помимо обозначения такого же землевладельца и соседа по поместью, оно перекликается здесь с XII, 4 (к которой см. коммент.).

¹⁰клад.Очевидно, ошибка словоупотребления. «Клад» имеет значение «сокровище», особенно «спрятанное сокровище».

¹²бьются.Пушкин использует один тот же глагол для встревоженных лошадей здесь и в главе Первой, XXII, 9 («бьются кони»). Более драматичное беспокойство требует здесь более выразительного английского глагола.

XXXVI

Друзья мои, вамъ жаль поэта; Во цвт радостныхъ надеждъ, Ихъ не свершивъ еще для свта,   ⁴  Чуть изъ младенческихъ одеждъ, Увялъ! гд жаркое волненье, Гд благородное стремленье И чувствъ и мыслей молодыхъ,   ⁸  Высокихъ, нжныхъ, удалыхъ? Гд бурныя любви желанья, И жажда знаній и труда: И страхъ порока и стыда, ¹²  И вы, завтныя мечтанья, Вы, призракъ жизни неземной, Вы, сны поэзіи святой!

¹³[признак]. Гофман в специальном, посвященном Пушкину выпуске (1937) русского журнала «Иллюстрированная Россия» (Париж), факсимильно воспроизводит (с. 30 и 31) один из немногих существующих автографов главы Шестой — рукописную страницу, собственность русской дамы Ольги Купрович в Виипури, Финляндия. Страница эта — последний черновой или исправленный беловой экземпляр главы Шестой, XXXVI и XXXVII. Исправления несущественные, за исключением XXXVI, 13, где ясно написано слово «признак», которое поэтому должно заменить слово «призрак», являющееся, как верно указывает Гофман, опечаткой в опубликованном тексте (1828, 1833, 1837). Ср. «Разговор книгопродавца с поэтом», строка 111: «…признак Бога, вдохновенье».

XXXVII

Быть можетъ, онъ для блага міра, Иль хоть для славы былъ рожденъ; Его умолкнувшая лира   ⁴  Гремучій, непрерывный звонъ Въ вкахъ поднять могла. Поэта, Быть можетъ, на ступеняхъ свта Ждала высокая ступень.   ⁸  Его страдальческая тнь, Быть можетъ, унесла съ собою Святую тайну, и для насъ Погибъ животворящій гласъ, ¹²  И за могильною чертою Къ ней не домчится гимнъ племенъ, Благословеніе временъ.