Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

¹Ср.: Байрон «Дон Жуан», XIV, VII, 2: «Читатель благородный…».

^12–13приверженцы биографического подхода усмотрят в этих строках воспоминание о неожиданном отъезде графини Воронцовой с мужем из Одессы в Крым в середине июня 1824 г.

¹⁴долги дни— идиома «lang dags» (норв.) в другом северном языке.

XXI

За то любовь красавицъ нжныхъ Надежнй дружбы и родства: Надъ нею и средь бурь мятежныхъ   ⁴  Вы сохраняете права. Конечно такъ. Но вихорь моды, Но своенравіе природы, Но мннья свтскаго потокъ...   ⁸  А милый полъ, какъ пухъ, легокъ. Къ тому жъ и мннія супруга Для добродтельной жены Всегда почтенны быть должны; ¹²  Такъ ваша врная подруга Бываетъ вмигъ увлечена: Любовью шутитъ сатана.

^5–8Красноречивое перечисление вероятностей в этой удивительно бледной строфе построено на приеме повтора фраз, начинающихся с союза «но»:

Конечно так. Но вихорь моды, Но своенравие природы, Но мненья светского поток… А милый пол, как пух, легок.

XXII

Кого жъ любить? Кому же врить? Кто не измнитъ намъ одинъ? Кто вс дла, вс рчи мритъ   ⁴  Услужливо на нашъ аршинъ? Кто клеветы про насъ не сетъ? Кто насъ заботливо лелетъ? Кому порокъ нашъ не бда?   ⁸  Кто не наскучитъ никогда? Призрака суетный искатель, Трудовъ напрасно не губя, Любите самаго себя, ¹²  Достопочтенный мой читатель! Предметъ достойный: ничего Любезнй врно нтъ его.

¹¹Любите самого себя…Еще одна слабая и банальная строфа. Ср. Гейне, который в «Возвращении на родину» (1823–24), LXIV, строки 9,11–12, выражает то же гораздо лучше:

Braver Mann! .............................................. Schade, dass ich ihn nicht k"ussen kann! Denn ich bin selbst dieser brave Mann. <Вот добряк!… .............................................. Жаль, не обнять мне его никак, Потому что я сам — этот добряк. Пер. Ю. Тынянова>.

XXIII

Что было слдствіемъ свиданья? Увы, не трудно угадать! Любви безумныя страданья   ⁴  Не перестали волновать Младой души, печали жадной; Нтъ, пуще страстью безотрадной Татьяна бдная горитъ;   ⁸  Ея постели сонъ бжитъ; Здоровье, жизни цвтъ и сладость, Улыбка, двственный покой, Пропало все, что звукъ пустой, ¹²  И меркнетъ милой Тани младость: Такъ одваетъ бури тнь Едва раждающійся день.

^9–11Вновь перечень, как в главе Второй, XXII, 5–8, теперь речь идет об «улыбке».

^13–14Под исправленным наброском этой строфы (2370, л. 52) Пушкин со свойственным ему суеверным отношением к датам написал:

1 генв. 1825 31 дек. 1824

Символы «буря», «день» и т. д. часто использовались им в связи с собственной судьбой — и в стихах, и в прозе. И следует помнить, что Татьяна — кузина его Музы (см. главу Восьмую, V, 11–14). Один критик в самом деле воспринял конец романа как аллегорию: Пушкин теряет свою Музу, но она достается не князю N., а генералу Бенкендорфу с позвякивающими шпорами (см. коммент. к главе Восьмой, XLVIII, 5).

XXIV

Увы, Татьяна, увядаетъ; Блднетъ, гаснетъ и молчитъ! Ничто ее не занимаетъ,   ⁴  Ея души не шевелитъ. Качая важно головою, Сосды шепчутъ межъ собою: Пора, пора бы замужъ ей;...   ⁸  Но полно. Надо мн скорй Развеселить воображенье Картиной счастливой любви. Невольно, милые мои, ¹²  Меня стсняетъ сожалнье; Простите мн: я такъ люблю Татьяну милую мою!

²гаснет.Галлицизм «se consume».

¹¹ милые мои.Наш поэт обращается к своим друзьям и читателям.

¹⁴Татьяну милую мою.Теперь она будет вне поля зрения своего создателя (за исключением упоминания в главе Четвертой, XLIX ее приближающихся именин) на протяжении двадцати восьми строф, т. е. до главы Пятой, IV (где начинается тема гадания — сна — именин, заканчивающаяся в главе Шестой, III). По законам художественного времени это означает, что Татьяна продолжает увядать и угасать, по крайней мере, шесть месяцев — ее долгие страдания прекращаются с посещением покинутой усадьбы Онегина в главе Седьмой, после которого мы перебираемся в Москву.

XXV.

Часъ отъ часу плненный бол Красами Ольги молодой Владиміръ сладостной невол   ⁴  Предался полною душой. Онъ вчно съ ней. Въ ея поко Они сидятъ впотемкахъ двое; Они въ саду, рука съ рукой,   ⁸  Гуляютъ утренней порой; И что жъ? Любовью упоенный, Въ смятеньи нжнаго стыда, Онъ только сметъ иногда, ¹²  Улыбкой Ольги одобренный, Развитымъ локономъ играть, Иль край одежды цловать.

XXVI

Онъ иногда читаетъ Ол Нравоучительный романъ, Въ которомъ авторъ знаетъ бол   ⁴  Природу, чмъ Шатобріанъ, А между тмъ дв, три страницы (Пустыя бредни, небылицы, Опасныя для сердца двъ)   ⁸  Онъ пропускаетъ, покраснвъ. Уединясь отъ всхъ далёко, Они надъ шахматной доской, На столъ облокотясь, порой ¹²  Сидятъ, задумавшись глубоко, И Ленскій пшкою ладью Беретъ въ разсяньи свою.

^13–14 Я видел где-то — возможно, в журнале «Живописное обозрение» (ок. 1899 г.?) — шахматную задачу («Ленский начинает и получает мат от Ольги с одного хода»), юмористически основанную ее автором на этом необычном пленении: белая пешка берет белую ладью.

Пушкин был неважным шахматистом и, возможно, проиграл бы Льву Толстому. Между прочим, у него в библиотеке находилась замечательная книжка — «Шахматная игра» (1824) Александра Петрова, знаменитого мастера, с дарственной надписью Пушкину от автора. Имел Пушкин и книгу Франсуа Андре Даникана Филидора «Analyse du jeu des 'echecs» <«Анализ шахматной игры»> (1820).