Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

— Черт побери! Глухой ты, что ли? Телефонограмму, которую я продиктовал тебе, балбес!

«Черт побери» в оригинале очередное немецкое ругательство – Krucihimel. См. комм., ч. 2, гл. 4, с. 432. Загадочным остаются резоны, по каким одни немецкие ругательства оригинала остаются немецкими, например Himmelherrgott далее в телефонном разговоре, а другие превращаются в единообразные «черт побери».

С. 474

А ты играешь в три листика? Играешь – так приходи завтра. Мы наяриваем каждый вечер.

В оригинале название игры немецкий дериват – frischeviere (Hrajes frische-viere).

Фриш-фир – он же кауфцвик (kaufcvik), чапари (cap'ary) или команде (komando), действительно, по своим правилам очень напоминает наши три листа: сику, буру, ази. Только играют четыре карты, а не три, что, собственно, должно подсказывать само название. «Свежая четверка». Возникшее, надо полагать, из-за возможности после торгов обменять карты, полученные при первой раздаче, причем если любитель рисковать, то и всю руку, т. е. все четыре листа.

Следует отметить, что существует вариант этой игры без докупания (обмена) карт после объявления козырей. Более того, это прародитель кауфцвика. Вот этот-то предок действительно играется с тремя листами в руках, и называется просто цвик (cvik). Кауф в название игры потомка – дериват немецкого kaufen, покупать.

См. также комм, к «прикупному», ч. 3, гл. 1, с. 19 и «гопстопу» при кауфцвике/чапари, ч. 3, гл. 1, с. 24.

Сарацинский султан Салах-Эддин первый признал нейтральность санитарного персонала

Современное написание прозвища этого восточного властелина и победителя крестоносцев – Салах ад-Дин (1138–1193). А настоящее имя – Юсуф ибн Айюб. Действительно, во время покорения Палестины и осады Иерусалима (1187) прославился милосердием в отношении к раненым и пленным врагам. За что снискал любовь и вечную дружбу другого великодушного рыцаря – английского короля Ричарда I Львиное сердце.

С. 476

Он лег на свой соломенный матрац у дверей и вспомнил родной дом и дни, когда резали свиней.

В оригинале: «дни, когда резали свиней» – забиячка (vzpom'inal па domov а па zab'ijacky). Традиционный деревенский домашний праздник сезонного забоя скота. Часто не только в том доме, где режут свинью, но и веселье для соседей, а то и целой деревни. Полный раблезианский набор животных радостей в соборном убийстве и свежевании хрюшки. Серия рисунков под названием «Забиячка» («Zab'ijacka», 1935) самого известного иллюстратора «Швейка», можно сказать даже неотьемлемого – Йозефа Лады – столь же популярна в стране происхождения, как и изображения бравого круглолицего солдата. С забиячкой связан обязательный набор праздничных мясных угощений – зельц (tlacenka), мясо-крупяная (jelito) и печеночная (jatrinice) колбаски. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 351.

Замечательно и то, что фактически роман обрывается у Гашека на забиячке, на славной и жизнеутверждающей сцене изготовления ятриницы, см. комм., ч. 4, гл. 3, с. 308.

Балоун никак не мог отогнать от себя ту незабываемую яркую картину, как он прокалывает тлаченку, чтобы из нее вышел воздух: иначе во время варки она лопнет.

При воспоминании о том, как у соседей однажды лопнула и разварилась целая колбаса, он уснул беспокойным сном.

На самом деле и в первом, и во втором абзаце речь об одном и том же продукте – зельце. Просто используются синонимы – тлаченка (tlacenka – jak propichuje tlacenku) и шпекбурт (spekburt – praskl cel'y spekburt). См. комм. выше: ч. 2, гл. 5, с. 464. Для правильной деревенской тлаченки в качестве оболочки использовался свиной желудок, который при варке сжимался, утрамбовывая холодцовую массу. Именно эту натуральную оболочку прокалывают, чтобы, не дай бог, не лопнула, что равносильно гибели продукта. Как невесело замечает в своих комментариях Ярда Шерак (JS 2010), ныне на оболочку идет толстый полиэтилен, который прокалывать нет нужды, потому что он не сжимается и, как следствие, не спрессовывает то, что обязано быть плотным.

Само по себе появление в тексте перевода чешского слова «тлаченка», разъясняемого с помощью комментария, — необыкновенная редкость. На две книги романа второе такое счастливое – лишь «трафика». См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 393. Можно лишь в очередной раз выразить сожаление по поводу такой скупости. См. комм, к слову «пивная»: ч. 1, гл. 6, с. 71 и «водка»: ч. 1, гл. 10, с. 134.

Ему приснилось, что он позвал к себе неумелого колбасника, который до того плохо набивал ливерные колбасы, что они тут же лопались. Потом оказалось, что мясник забыл сделать кровяную колбасу, пропала буженина и для ливерных колбас не хватает лучинок.

«Колбасник» в оригинале – rezn'ik, то есть мясник. Очень часто сам хозяин свою свинью не резал даже во время домашней забиячки, а приглашал специалиста.

Ливерные колбаски – в оригинале jitrnice. А кровяная – jelito. Очевидно, что эти традиционные народные блюда так и должны были бы называться в переводе «ятринице» и «ялито». Почему «толстой тлаченке» (см. выше) было разрешено пролезть в русский текст, как и положено, с комментарием переводчика, а тощеньким, но длинненьким «ялито» с «ятринице» нет, загадка.

Лучинки – щепочки, которыми закалывают ялито и ятринице сразу после наполнения фаршем их закрученные хвостики. Закалывают, а потом уже варят-жарят.

Подавай, старуха, кашу. Да попотчуй гостью нашу!

Старуха в оригинале – pan'im'amo (Pan'im'amo, dej veceri). Весьма почтительное «матушка». См. комм., ч. 1, гл. 2, с. 38.

Мельничиха кормит нахального парня, а потом начинается семейная трагедия.

Утром мельник встал чуть свет. На дверях прочел куплет: «Потеряла в эту ночь Честь девичью ваша дочь».

Как и положено любой народной и, соответственно, ее законному подвиду – солдатской песне, это одна из многочисленных вариаций кочующего от певца к певцу сюжета.

Канонический тот, что приводит Вацлав Плетка (VP 1968) – «Мельникова Марженка» («Mlyn'arovic Marenka»). Повествует о том, как гуляку-короля, которому все не давалась одна лишь мельникова дочь, баба-сводня надоумила явиться на мельницу в одежде девушки. Иными словами, песня грустная, а не веселая.

А kdyz bylo b'il'e r'ano, na vratech meli naps'ano, ze mlyn'arovic Marenka nen'i poctiv'a panenka. A как рано утром встали – на воротах прочитали. Что лишилась в эту ночь чести мельникова дочь.