Конец времен

Когда камень касается стекла, я резко открываю дверцу.

Внимание остальных приковано к камню, так что я застаю их врасплох. Мне удается сбить с ног парочку адских тварей, теперь у меня появляется шанс удрать.

Я выбираюсь на асфальт, и в меня тут же впиваются когти. Зубы, капающая слюна – этого в моих снах не было. От Раффи они бежали. С ним они были жертвами. Со мной они стали убийцами.

Зубы оцарапали щеку, лапы вцепились в предплечье, а когти уже у груди. Я слышу собственный крик.

Я хватаю тварь за подбородок и пытаюсь убрать ее морду от своего лица. Но, несмотря на тщедушность, демоненок слишком силен. Мне приходится отвернуться самой и, не глядя, стараться свернуть ему шею.

Его голова яростно бьется в моих руках, тварь скрежещет зубами. Она становится ближе, и я чувствую запах гнилой рыбы.

Демоненок неистово раздирает мою кожу, не заботясь о защите собственной шеи. Он более чем безумен. Мне не выиграть эту битву.

Я стою к машине спиной и краем глаза вижу, как через салон лезут еще две твари. Я с ужасом перевожу взгляд с одной на другую. Огнестрельного оружия нет, меч не достать – я в ловушке между распахнутой дверцей и тем, что меня ждет.

Лучшая из оставшихся альтернатив – подарить людям пару минут на побег, позволив тварям порвать меня на кусочки. Зверская Пенрин-пати.

Вдруг все они замирают.

Задирают кошмарные морды к небу и раздувают мерзкие ноздри, принюхиваясь к чему-то.

Одна из тварей трясет головой, как собака, стряхивающая с себя воду.

Демоненок, собиравшийся вонзить в мою шею свои клыки, отступает назад. А тот, что еще не пролез в открытую дверь, не может действовать быстро и паникует. Неподдельный ужас исходит от адских тварей.

И вдруг они все бросаются наутек.

Спустя секунду я понимаю, что не только жива, но и свободна.

В свете фар ко мне спешат чьи-то ноги. Тень удлиняется, фигура становится ближе, и вот наконец я вижу лицо.

Это мама.

Твари удирают: прочь от школы, прочь от людей, и, что особенно странно, прочь от моей мамы.

– Какого черта? – опешив, я забываю моргать.

И тут в нос бьет отвратительный запах. Воняет просто ужасно. Лобовое стекло покрыто тухлыми яйцами. Черно-желтая жижа стекает, словно помет какой-то огромной птицы.

Запах.

Они убегают от запаха. Точно так же, как в преисподней, когда демон на них шипел. Эта вонь воскресила в памяти злобного босса? Твари решили, что господин явился задать им трепку?

Я неотрывно смотрю на мать – она уверенно шагает ко мне, в каждой руке по яйцу.

И пусть у мамы не все дома, но ей что-то известно. Такое, о чем другим никогда не узнать.

Когда она доходит до меня – тварей и след простыл.

– Ты в порядке? – спрашивает мама.

Я киваю:

– Как тебе удалось?

– Зловоние знатное, правда? – морщит она нос.

Потеряв дар речи, я смотрю на маму во все глаза, а затем издаю нервный смешок.

ГЛАВА 22

В рощу мы входим вместе. На расстоянии пары шагов за нами следует женщина.

Я оборачиваюсь и говорю:

– Здравствуйте.

Она отвечает еле заметным кивком. На вид они с мамой ровесницы, на ней пальто средней длины, на голове капюшон. Под верхней одеждой – платье, ниспадающее до самых лодыжек и прикрывающее тенниски на ногах. В ее наряде есть что-то неуловимо знакомое, но эту мысль вытесняют более важные вещи.

– Она со мной, - заверяет моя мать. Не знаю, что и думать. Заводить друзей не в ее стиле. С другой стороны, это новый мир, и возможно, я не такой уж знаток своей мамы.

В роще невероятно тихо, исключение – хруст под ногами и… звуки погони. Я оглядываюсь и вижу спешащего к нам Раффи. Он практически слился с пейзажем в своих темных вещах. Должно быть, сорвался с места, едва услышал мой крик на стоянке.

Мама с подругой заметно напрягаются, завидев его фигуру, но я жестом им объясняю, что все в порядке. Они продолжают движение, а я иду Раффи навстречу.

Мама поглядывает на нас через плечо, абсолютно не заботясь о нормах приличия в данной-то ситуации. Она настороже, изучает каждую тень. Я считаю, она молодец.

– С тобой все хорошо? – спрашивает Раффи мягким, почти извиняющимся тоном. Может, он решил, что тварям лучше не видеть его, сражающимся за меня. Их было слишком много, чтобы убить каждую, кто-то бы точно спасся и рассказал остальным. Или Раффи не мог бороться в полную силу на глазах у Оби.

– Да, я в полном порядке. В рейтинге главных кошмаров этих уродских задир моя мать превзошла воинов ангельских кровей. Твари ее боятся.

Раффи кивает, поглощенный своими мыслями, он чем-то обеспокоен.

– Чем занимались с Оби?

– Просто прошлись по лагерю.

– Он показал тебе склад «Доширака»?

– Он показал оружейный склад, план эвакуации, систему наблюдения и разведки…

Я едва не запинаюсь о корягу.

– С чего бы ему это делать? – говорю я резче, чем собиралась; в голове раздается сигнал тревоги.
– Он же играл роль мистера Параноика во время вашей последней встречи.

– Хотел впечатлить и рекрутировать. Потребность в бойцах возросла, а он чувствует – я служил.

– Так ты вливаешься в ряды Сопротивления?

– Черта с два. Я видел секционные столы.

– Секционные столы?

– Для вскрытия существ нечеловеческого происхождения. На случай поимки ангела зарезервирован особый стол.

– О…

Мне хочется напомнить Раффи, что мы находимся в состоянии войны с врагом, о котором совсем ничего не знаем. Но это бессмысленный спор. Мне никогда не смириться с экспериментами Уриила над людьми, какими бы мотивами он там ни руководствовался. Так с чего бы Раффи проявлять снисхождение к нашему рвению поковыряться в подобных ему созданиях?

– А еще они трудятся над созданием ангельской чумы, на которую возлагают надежды по тотальному уничтожению моего вида.

– Серьезно?

– Во время спасательной операции на Алькатрасе они вломились в лабораторию и прихватили с собой кое-какие наработки. Судя по всему, Лейла занималась разработкой нашей версией чумы – человеческой. И в процессе оптимизации прогнозируемого урона успела синтезировать несколько штаммов. Один из них, как думают сопротивленцы, сработает против ангелов.