Конечно, это не любовь
Шрифт:
— Дамблдор.
Горгулья послушно повернулась, открывая проход на длинную винтовую лесенку. Шерлок поставил ногу на первую ступень и неожиданно услышал резкое:
— Энервейт.
В лицо из темноты ударил луч света, он почувствовал, что падает вниз, теряет сознание, в глазах потемнело, а потом из этой темноты выплыло лицо Гермионы. Но он не успел осознать этого, потому что следом накатила боль, в которой он тонул и тонул до тех пор, пока она не сжалилась над ним и не вколола ему заранее подготовленный налоксон — антагонист морфина, который снимает наркотическое опьянение.
И вот, теперь он пришёл в себя окончательно. Он аккуратно приподнялся на локте и сразу же увидел сидящую на
— Очнулся! — она встала и в два шага пересекла комнату.
— Да, я в полном порядке, — ответил Шерлок. Голос звучал хрипловато, нужно было выпить воды, прополоскать рот — судя по всему, после налоксона его вырвало, — переодеться и привести себя в порядок.
Он сел на диване, поставил ноги на пол и тут же пошатнулся, правую щеку обожгла боль — Гермиона с размаху влепила ему пощечину.
Он схватился за лицо и сказал:
— Ау!
Но Гермиону это не остановило, он ударила по второй щеке и воскликнула:
— Ты последний идиот, Шерлок Холмс! Безмозглый тупица!
От третьего удара Шерлок увернулся, пусть даже ему пришлось ради этого снова упасть на диван. Гермиона остановилась, в её глазах заблестели слёзы.
— Как ты мог? — спросила она тихо.
— Эксперимент, Гермиона. Обычный эксперимент. Всё было под контролем.
Он всё-таки встал с дивана, снял рубашку и вытерся ею — с душем придётся подождать до дома, а липкий пот раздражал. Потом достал из заранее подготовленного чемодана свежую рубашку и переоделся.
— Под контролем? — прошипела Гермиона. — Я тебя еле вытащила оттуда. Шерлок, конечно, это твоя жизнь, и я не имею права…
— Опусти бесполезные извинения и скажи сразу то, что собираешься.
Гермиона вздохнула:
— Это не шутки. Это наркотики. Ты просто убьёшь себя, разрушишь собственный блестящий ум…
— Блестящий ум? — переспросил он. — Звучит неплохо.
— Шерлок! — оборвала она его.
Шерлок закончил застёгивать рубашку — чувствительность пальцев ещё не до конца восстановилась, — повернулся к Гермионе и впервые за сегодняшний день посмотрел на неё. Она изменилась немного, поправилась (в отличие от Майкрофта, ей это было на пользу), успокоилась, из-под глаз пропали тёмные круги.
— Как подготовка к экзаменам? — спросил он мягко. Он был зол на неё — за прошлую их встречу и за то, что она разбудила его сегодня, но, в конце концов, это же была Гермиона. Когда он на неё долго злился? — Занятия вдали от толпы тупиц кажутся куда приятней, верно?
— Я… — она слабо улыбнулась. — Не буду спрашивать, как ты узнал. Но не переводи тему. То, что ты делаешь, это опасно. И… — улыбка пропала, — и мне нужны причины не рассказать об этом твоим родителям.
Шерлок сощурился — этого ему точно не нужно. Его эксперименты не должны волновать маму и папу, они уже не так молоды, не стоит им лишний раз волноваться. Может ли Гермиона выдать его секрет? В другое время он сказал бы, что нет, но сейчас — другое дело. Она думает, что это пойдёт ему на благо.
— Потому что я ни слова не сказал твоим родителям, когда ты собралась на войну, — ответил он твёрдо. — Это было глупо и опасно, но это было твоё дело.
Этот аргумент подействовал.
— И не переживай, я читал о вреде наркотиков и не собираюсь их использовать. Я же не опустившийся наркоман из подворотни.
— Обещаешь? — спросила она.
Он закатил глаза — опять эти сантименты, сколько можно.
— Обещаю, обещаю, — ответил он. — А теперь давай вернемся к моим родителям, они заждались. Ты же можешь всё это собрать магией?
Гермиона махнула палочкой, и всё оборудование аккуратно запаковалось в коробки. Ещё взмах — и коробки уменьшились, и Гермиона сложила их в свою сумочку. Шерлок бросил грязную
рубашку в чемодан, надел пальто, и Гермиона перенесла их к дому.Возвращение оказалось не из легких — не только потому что аппарация оказалась на диво неприятным процессом, но потому что мама едва не задушила его в объятьях. Разумеется, Гермиона осталась на ужин, и Шерлок был вынужден сидеть за столом и поддерживать общий разговор. Но мыслями он был отнюдь не в Суссексе. Ему было интересно, что он нашёл бы в директорском кабинете, не выдерни его Гермиона из сна.
Конечно, это не любовь. Глава 6
Гарри и Рон сидели на полу возле камина и играли в шахматы, а Гермиона и Джинни расположились чуть в стороне от них, на диване. Три дня назад они вместе со всеми Уизли встретили Рождество в Норе, а теперь вчетвером перебрались в дом на площади Гриммо. За то время, что их не было, Кикимер сотворил настоящее чудо — отмыл особняк сверху донизу, развесил светлые занавески на окнах, выставил столовые сервизы в сервантах и превратил жилище темных магов в уютный дом, куда приятно приходить вечером после долгого дня.
— Он не хочет жить здесь, — произнесла Джинни тихо.
— Это не удивительно, — ответила Гермиона после паузы. — Учитывая все…
— Сначала он вообще хотел продать его, но вроде бы передумал. Пусть будет наследством.
— Не боишься выходить замуж сразу после школы? — спросила Гермиона о том, что волновало ее сейчас.
Рон пока не делал ей предложения, но всем своим видом показывал, что они пара. А Гермиона и ждала от него сокровенного «Выходи за меня», и боялась — ей всегда казалось, что в брак нужно вступать после двадцати пяти, обладая хотя бы небольшим жизненным опытом, начав строить карьеру. С другой стороны, у нее жизненного опыта хватит на троих, спасибо Волдеморту, а карьеру она построит безо всяких проблем — ей уже предлагали должности в нескольких отдела Министерства.
— За Гарри? — хмыкнула Джинни. — Хоть сейчас. Я с ним вообще ничего не боюсь. А… — она замялась, — что у тебя с Роном?
Гермиона пожала плечами и ответила:
— Мы встречаемся…
— Я всегда говорила, что мой брат — осел. Хочешь, скажу ему об этом еще раз?
— Ни в коем случае! — быстро сказала Гермиона. — Мы разберемся.
Джинни сощурилась, став похожей на рассерженную миссис Уизли, и заметила:
— Если он тебя упустит, он будет последним кретином на свете. Но… — ее взгляд снова стал мягким, — Гарри тоже считает, что вы взрослые и разберетесь во всем сами.
— Именно.
Они снова замолчали. Парни доиграли партию (Гарри буркнул что-то вроде: «Похоже, я безнадежен», — складывая свои фигуры в коробку), пора было расходиться по комнатам. Джинни первой пожелала всем спокойной ночи и ушла. Гарри пошел за ней, и Гермиона невольно ощутила смущение — было очевидно, что спать они будут вместе.
Они с Роном остались вдвоем. В последнее время они виделись достаточно часто — гуляли, болтали, пили кофе и ели мороженое у Фортескью или в каком-нибудь маггловском кафе. Но сейчас все было иначе — они остались наедине в почти пустом доме, где не было никого из взрослых, которые могли бы разогнать их по разным спальням. Рон все сидел на полу возле камина, огонь отбрасывал блики на его волосы, и они казались красными как пламя. Гермиона чувствовала, что не может пошевелиться, как будто кто-то наложил на нее парализующие чары. Нужно было что-то сказать, чтобы нарушить эту вязкую тишину, но, как назло, в голову не приходило ни одной удачной фразы. По привычке Гермиона подумала, что бы сказал Шерлок, но быстро отогнала эту мысль — к большому сожалению, она вполне могла представить, что именно он бы сказал, и не собиралась следовать его примеру.