Король и Дева

— Черного человека! — нищий осел на пол, трясясь от страха. — Я не могу, не могу… Он всегда рядом, ты никогда не видишь его, его нет — нет! — его не существует, он невидимка, призрак! Есть только черная тень, но стоит расслабиться и позабыть, как он тут же окажется сзади и перережет тебе горло своей бритвой, и это будет очень даже хорошо… Это хорошо, это очень хорошо, гораздо хуже, если он не убьет тебя сразу — ты сам знаешь! Все его пленники сильно жалели об этом…

Его голос упал до шепота, и Торин похолодел, представив, в чьих руках может сейчас находиться Жанна.

— Он нес ее! — выкрикнул старик из последних сил, слепо шаря по полу в поисках своей палки. — Через час после смены, и тогда она была еще жива, жива… И я не видел, не видел! как он входил в ратушу! И куда пошел, я тоже не знаю… Я закрыл глаза, думая, что сейчас умру. Не знаю, как он прошел мимо!

— Да ерунда! Его лет пять уже, как не было подобного в наших краях, — задумчиво протянул Бард.

— Ты думаешь, ты такой умный, да? Ты думаешь, ты обо всем знаешь и у тебя сто глаз? — зло зашипел старик, повышая голос до истеричного крика. — Ты ничего не знаешь об этом городе! Тебе никто не скажет правды, кроме меня!!

И прижавшись к его уху, зашептал, трясясь и содрогаясь:

— Гриммас никуда и не уходил… Он снова провел тебя! Сколько ты его уже хоронил — дважды?

— Быть этого не может! — отшатнулся Бард. — А если… Дракон меня утяни! Почему, ну почему ты не сказал мне этого раньше?!

— Ты не спрашивал, мой дорогой, ты не спрашивал меня об этом… Ты не задал нужный вопрос в нужное время, а теперь уже поздно, слишком поздно — дева… дева-то у него, и время истекает…

Гном и человек кинулись обратно на площадь.

— Если только… если это не бредни старого сумасшедшего, — с трудом вымолвил Бард, — то у нас не больше пяти-семи часов. Это для самых стойких. Дальше, даже если мы ее и найдем…

— Что будем делать?

— Я был слеп, — с горечью прошептал Бард, не слушая его. — Я думал, раз не стало трупов… А он придумал что-то иное: ведь девушки продолжали пропадать! Только реже, так редко, что это можно было списать на простой побег из дома. Я думал… не знаю, что я думал. Но я ведь сам, своими глазами видел его смерть!

— Очнись! Думай скорее, а то я тебя живым в могилу закопаю!

— Это еще тот зверь… Но он не может прятаться абы где, особенно с добычей, ему нужна надежная нора… Так всегда было! Ему нужно место, где бы он творил свое зло без помех и свидетелей… Как найти? Есть один человек, вернее, женщина. Вот уж кого я в последнюю очередь стал бы просить о помощи, но… другого выхода я не вижу. Нам срочно надо в ратушу.

***

Бургомистр так и сидел на кровати, поджав ноги. С этими гномами все в городе пошло наперекосяк! Кому он доверил задание, причем самое простое — убить девку? И ведь даже ключ отдал, охранников отвлек. Все без толку. Все, все нужно делать самому, хороших помощников в наше время найти невозможно! Ладно, хоть все концы подчищены. Все злачные места записаны не на него, и никто не догадается, кто отдал приказ. Да и закончится все быстро.

Пробежавшись мысленно по возможным проблемам, он вздохнул с облегчением — кажется, должно пронести…

***

Девушка-архивариус пристально и без смотрела на Барда. Эти ясные голубые глаза, гладко зачесанные и закрученные на затылке золотисто-рыжие волосы первый помощник бургомистра увидел вблизи почти год назад, при совсем других обстоятельствах. Тогда Ингрид припозднилась, разбирая бумаги, и вышла из ратуши уже в темноте. Бард заметил ее на улице, когда она ужасом всматривалась в двух прохожих, заступивших ей дорогу. Те хватали ее за руки и становились все напористее при виде ее полной беспомощности.

Бард знал, о чем думала несчастная: бежать без толку — покажешь спину, спровоцируешь нападение, а то и упадешь, запутавшись в длинной юбке. Звать на помощь бесполезно — в этом городе никто не отзовется. Наверное, проклиная себя за глупость, она впала в отчаяние, раз даже не звала на помощь…

Неохотно отделившись от стены, Бард со вздохом подошел к ней, и ему даже не пришлось трудиться, хоть руки и чесались — увидев его высокую фигуру с мечом на поясе, шпана сама словно рассеялась во мраке. Он не любил вмешиваться в дела города в свободное время, будучи сыт ими по горло на службе, но не ждать же, в самом деле… Чего доброго, он нашел бы поутру очередной изувеченный женский труп. Подумав об этом, он тогда вконец разозлился. Что за наивность — осмелиться ходить в ночное время по Эсгароту без сопровождения!

Сам не зная зачем, он проводил девушку до дома и остался на предложенную чашку чая.

А все остальное случилось, когда под утро ее кухня стала вдруг тесна для них обоих. Все было так странно… Не то, чтобы она ему понравилась, да и вообще была не в его вкусе! Худышка, а он любил зрелые формы. Он просто не удержался от соблазна — девушка взрослая, помощи и защиты за совращение в Управе просить не будет, да и сама вроде не против. Да, таких у него еще не было, это что-то новенькое — а впрочем, всего лишь очередная галочка в длинном списке мужских побед.

Он хотел как можно скорее все забыть… и вспоминал, как внимательно она слушала его на своей крошечной кухне — будто все, что его касается, было ей интересно. Как дотрагивалась до его руки кончиками пальцев, а унимала душевную боль. Месяц всего минул, как ушел из города брат; было одиноко до отчаяния, а тут, совершенно случайно, подвернулся благодарный слушатель. Хоть он и не привык делиться личным ни с кем, особенно с женщинами, но, сам не зная как, рассказал ей почти всю свою жизнь. И когда утром, второпях одеваясь, мыслями будучи уже далеко, попрощался с ней, наскоро поцеловал и пообещал зайти на днях — он почувствовал себя последней дрянью. Она так светло улыбнулась ему! Ей абсолютно, совершенно не было места в его жизни.

Много позже в ратуше Ингрид выцепила его за руку и, сверкая глазами, заявила, чтобы он позабыл, и как ее зовут, и где она живет, хотя Бард и так не приходил к ней больше и трусливо порадовался, что все закончилось. Он ведь даже смотреть в сторону архива не мог, ненавидя себя за минутную слабость.

— Для тебя контора закрыта! — и архивариус захлопнула лежащие перед ней толстые фолианты.

Платье в пол мешковато висело на худенькой фигурке, скрывая, а не подчеркивая ее достоинства. «А ведь под ним она гораздо привлекательнее, — подумал Бард, прищурившись, — нежели кажется в этой нелепой одежде: там прячется нежная грудь, тонкая талия, прелестные бедра. И кожа — горячая и гладкая».

— Ну пожалуйста, Ингрид! Мне нужно только взглянуть кое на что краешком глаза, — ласково произнес Бард, и сам смутился от двусмысленности фразы.

Девушка оскорбленно отшатнулась, сжав губы.

Торин отодвинул помощника бургомистра в сторону — королю гномов до орка лысого надоели эти игры.

— Моя подруга пропала. Ты поможешь?

— Тоже гномка? — удивилась архивариус. — Вряд ли я чем-то смогу…

— Нет, она человек, долго объяснять! А времени у нас нет!

Гримаса надменности сошла с лица девушки, сменившись пониманием и сочувствием: