Король
Шрифт:
Кингсли обдумывал ответ.
– Сэм отправили в один из таких лагерей.
– Понимаю. И это расстраивает тебя.
– Сэм идеальна. Да, я расстроен.
– Кингсли, сейчас ты не понимаешь, но ты влюблен в свою секретаршу.
– Я не влюблен в свою секретаршу.
– Мне кажется, француз слишком много возражает.
– Мой секретарша лесбиянка, помнишь?
– Я натурал, помнишь?
– Ты уже говорил мне это однажды. Думаю, это было после того, как ты трахнул меня так сильно, что мы сломали пружину в раскладушке.
– Ты закончил со мной? Я должен
– Это вызывает опасения?
– Элеонор спросила сестру, носит ли та нижнее белье с дырочками. И если этого было недостаточно, следующий вопрос был о, не было ли у нее тоже, цитирую, «стояка» на капитана фон Траппа[19].
– Мне нужно познакомиться с этой девушкой. И как можно скорее.
– Это противоположно тому, что должно произойти. Вешаю трубку.
– Не уходи пока. У меня последний вопрос. Это tr`es важно.
– Хорошо. Что за вопрос?
– Ты придешь сегодня на мою вечеринку?
Глава 21
Вечеринка должна была начаться в девять, а уже в восемь пятьдесят пять Кинглси стоял в своей спальне и пытался решить, трахнуть ли ему трех девушек или трахнуть одну три раза. Он решил, что будет лучше разделиться. Он трахнет одну дважды, а вторую девушку один раз. Но вопрос оставался открытым - какую девушку? Зная Сэм, они могли поругаться, если их выбор совпадет.
Он услышал тихий стук в дверь спальни.
– Входите, - позвал он, и вошла Сэм, неся большую коробку в руках. Он бы обратил больше внимания на коробку, если бы Сэм не выглядела так сногсшибательно, что он ничего не замечал кроме нее.
– Нравится?
– спросила она.
– Я сексуальный нефранцузский пингвин.
Кингсли приблизился к Сэм и обошел ее. На ней был отлично сшитый фрак. Жилет с глубоким вырезом опускался под ее грудь, привлекая к ней все внимание. Жакет обтягивал талию, а на ногах были черно-белые в стиле сороковых броги.
– Ты не пингвин, - заметил он.
– Я хотела быть похожей на пингвина.
– Не удалось. Как оказалось, ты самая красивая женщина в городе.
Сэм фыркнула с очевидным раздражением.
– Что?
– спросил он.
– Пожалуйста, перестань говорить мне, что ты считаешь меня красивой.
– Я не говорил тебе, что считаю тебя красивой. Я говорил, что ты красивая. Есть разница, non?
– Non, - ответила она.
– Тебя это беспокоит?
– Он шагнул назад и сел на кровать. Она поставила большую коробку на пол и встала перед ним.
– Вроде как, - сказала она.
– По большей части из-за того, что я не привыкла к такому. Понимаешь, слышать подобное от мужчин.
– Не могу поверить. Все любовники, которые у тебя были...
– Есть разница, когда так говорит женщина, и когда говоришь ты.
– Почему?
– Не знаю.
– Она посмотрела на него из-под своих густых длинных ресниц. Ее волосы были более волнистыми, чем обычно, и он представил, как зажимает одну прядь между пальцами и целует ее.
– Но это так.
–
Сэм?– Он положил обе руки на ее плечи и заставил посмотреть на него.
– Ты же знаешь, что я хочу тебя, верно?
Она ничего не ответила, но медленно кивнула.
– Это не скоро пройдет, - продолжил он.
– И, если тебя действительно тревожит тот факт, что я думаю о тебе в таком ключе, тогда мы не сможем работать вместе. Я не ...
– Он сжал ее плечи, но затем убрал руки.
– Я не хочу делать тебе больно или ставить в неловкое положение.
– Меня это не расстраивает, - ответила Сэм.
– Кроме того, что мысль о том, что я причиняю тебе боль, делает больно мне.
– Поверь, причинение мне боли - не то, о чем стоит волноваться.
– Но я никогда не любила ни одну работу больше, чем эту. Мне нравится работать с тобой. Мне нравится то, что мы делаем. Особенно та часть работы, где мы превращаем жизнь преподобного Фуллера в кошмар.
– Все еще работаю над этой частью. Но мы доберемся до него. Рано или поздно.
– Знаю. Я верю в тебя.
– Ее слова заставили его сердце воспарить.
– Ты должна простить меня. Я человек, который любит и мужчин, и женщин. И дай мне женщину, одетую как мужчина, и...
– Кингсли замолчал.
– Что это было за существо, искалечившее Супермена?
– Киска Луис Лейн?
– Криптонит, - ответил Кингсли.
– Женщина в мужском костюме - мой криптонит.
Сэм улыбнулась, и эта улыбка превратила темную ночь в день.
– Если тебе от этого станет легче, - произнесла она.
– Я скажу вот что. Если бы я решила попробовать с мужчиной, это был бы ты. Никто кроме тебя. Лучше?
– Гораздо.
– Он не знал почему, но именно эти слова ему больше всего хотелось услышать от Сэм. Он обожал ее, любил ее юмор, ее игривость, то, как он заботилась о его доме, словно о собственном, заботилась о нем, будто он принадлежал ей. Это все, что ему было нужно услышать - если она решится попробовать с мужчиной, это будет он. Ему хотелось быть таким же особенным для нее, какой особенной она была для него.
– Хорошо. Но тебе действительно нужно перестать постоянно называть меня красавицей. Я и так достаточно тщеславна.
– Тогда я перестану говорить, - пообещал он.
– Но думать не перестану.
– Ты красавец.
– Она скрестила руки на груди.
– Ты любого заставишь краснеть, и мужчину, и женщину.
– Ты перестанешь так думать, как только познакомишься с le pr^etre. Он утирает нос всем мужчинам.
– Кто? Ох, священник? Он настолько горячий?
– Даже ты поддашься искушению.
Сэм пристально посмотрела на него, и он боялся, что она задаст вопрос, на который ему не хотелось отвечать.
– Что в коробке?
– спросил он, прежде чем Сэм успела задать свой вопрос.
– Подарок для тебя, - ответила она. – В благодарность за эту работу.
– Ты не должна мне никаких подарков. Все, что ты сделала для меня, было подарком.
– Тогда ладно.
– Она подняла коробку.
– Оставлю их себе.
– Я не говорил, что ты можешь сделать это.
– Он забрал у нее коробку.
– Мое.