Королева не любившая розы

Ещё перед отъездом из Компьена Людовик отдал распоряжение прислуге «приготовить валик» (по французскому обычаю подушку клали на валик, лежавший в изголовье, но у Анны Австрийской от этого болела шея, и когда она не принимала мужа, то спала без валика, как привыкла в Испании). Последствия дали себя знать: через несколько недель королеву стало тошнить по утрам, у неё появились головные боли и обмороки.

Но едва король добрался до Труа, чтобы оттуда следить за происками брата в Лотарингии, как получил известие из Санса от жены, что опять «не сложилось». По одной версии, она вместе с герцогиней де Шеврёз совершала конную прогулку, и подруга Анны предложила на полном скаку преодолеть овраг. Лошадь королевы на краю оврага оступилась, упала и подмяла под себя всадницу. Анна получила тяжёлые травмы и потеряла ребёнка. Король был в таком гневе, что отдал приказ о заточении ненавистной герцогини де Шеврёз в Бастилию! Его можно было понять: он снова лишился по вине Марии де Роган (этого Дьявола) наследника. Герцогине пришлось срочно бежать в Швейцарию. Королева опять осталась без любимой подруги – и без желанного ребёнка.

Это было уже слишком, и Людовик призадумался: может, не только Анна во всём виновата, может, он сам прогневал Создателя? И король отправился к жене, чтобы попытаться её утешить.

Что же касается Гастона, то между обоими братьями началась «война памфлетов», в которую включилась и Мария Медичи. Сначала эти памфлеты продавали разносчики на Новом мосту. Причём противоборствующие стороны старались привлечь на свою сторону лучших «рыцарей пера». Затем Ришельё превратил в свой рупор «Газету» Теофраста Ренадо – врача, дававшего беднякам бесплатные консультации и открывшего бюро по трудоустройству. Кардинал поставлял туда собственноручно написанные статьи с разъяснениями по поводу общей политики и дипломатии, а король рассказывал о военных операциях, и при случае описывал приём какого-нибудь посла или иные придворные события.

В это время агенты Ришельё изъяли у врача Сеналя, прибывшего из Брюсселя, шифрованные письма для Анны Австрийской: одно от королевы-матери, другое – от маркизы дю Фаржи. Король потребовал от жены сообщить ключ от шифра, но Анна заявила, что сожгла эту бумагу. Тем не менее, письмо расшифровали. Из него Людовик узнал, что жить ему осталось максимум до августа. До тех пор, как писала Мария Медичи, она попытается помешать повторному браку Месье, который снова влюбился – на этот раз в шестнадцатилетнюю Маргариту Лотарингскую, сестру герцога. А вот когда он станет королём, тогда и будет решать, на ком ему жениться.

Разумеется, Людовик сильно разгневался и пожелал, чтобы письма были зачитаны в присутствии Анны Австрийской и нескольких членов Королевского совета. Однако Ришельё (которого, кстати, тоже планировалось устранить) избавил королеву от этого позора и кое-как смягчил гнев её супруга. Сеналь был посажен в Бастилию, а потом приговорён к галерам. Отношения между супругами снова испортились. В конце июня Людовик уехал в Версаль, бросив Анну в Сен-Жермене, и только по настоянию Ришельё возобновил встречи с ней через две недели.

Одновременно король попытался ускорить отъезд матери из Компьена и даже в качестве жеста доброй воли вывел оттуда войска. Ришельё тоже желал избавиться от Марии Медичи, которая представляла для него наибольшую опасность, ибо могла снова настроить короля против него. Поэтому он прибегнул к особой хитрости, в мае распустив слухи, что король отдал приказ арестовать свою мать.

–18 июля 1631 года, около десяти часов вечера, – пишет Екатерина Глаголева, – на крыльцо Компьенского замка вышла полная женщина в простом платье и широкополой шляпе с густой вуалью в сопровождении трёх мужчин и священника, который объяснил охране, что это служанка Её Величества, желающая вступить в брак втайне от своей госпожи. За углом была приготовлена карета, которая помчалась к северной границе. Королева-мать держала путь в крепость Ла-Капель, надеясь на услуги командовавшего ею сына маркиза де Варда, ненавидевшего Ришельё.

Поклонники «Трёх мушкетёров», возможно, помнят, про графа де Варда, которого ранил во время дуэли д’Артаньян и в которого была влюблена Миледи. Правда, на самом деле Рене II Креспен дю Бек, сторонник Марии Медичи, маркизом (не графом) де Вардом стал только через два года, а в 1631 году этот титул носил его отец, губернатор Ла-Капели, находившийся при дворе. Мария Медичи не знала, что, заметив отсутствие сына маркиза, Людовик заподозрил неладное и велел губернатору взять командование крепостью на себя. Ровно в полночь тот был на месте, но Рене отказался открыть отцу ворота. Тогда маркиз де Вард обратился непосредственно к солдатам:

–Я Ваш командир, поставленный над вами королём, и если вы воспротивитесь королевской воле, вас всех повесят!

Подъёмный мост опустился и ворота раскрылись. Войдя внутрь, губернатор приказал снова закрыть ворота и никого не впускать, а раскаявшемуся сыну позволил уехать, пообещав сказать королю, будто не застал его в крепости. Рене поехал навстречу королеве-матери, всё ей рассказал и попросил дозволения сопровождать её.

Переночевав в ближайшей деревушке, Мария Медичи на следующий день пересекла границу и оказалась в городе Авене на территории Испанских Нидерландов.

Непосредственная угроза для Ришельё если не была устранена, то отдалена. Оставалась Анна Австрийская. Министр вызвал к себе Марию де Отфор.

–Мадемуазель, Вы должны сообщать королю, который Вас любит, обо всех поступках королевы, – с притворно озабоченным видом сказал он фаворитке. – Впрочем, для пользы короля, я думаю, было бы лучше, если бы Вы ежедневно мне докладывали обо всём, что Вам станет известно…

Но Мария де Отфор, как и многие другие, попала под обаяние Анны Австрийской, фрейлиной которой стала после памятной февральской ночи, и категорически отказалась выполнять поручение кардинала. Не удовольствовавшись этим, она часто с насмешкой отзывалась о Ришельё и забавляла короля повторением сплетен о его частной жизни, ходивших по Парижу. Тем не менее, кардинал не мог ничего поделать с девушкой, так как любовь Людовика ХIII к ней с каждым днём становилась всё сильнее. Он даже заявил жене:

–Мадам, Вы должны любить мадемуазель де Отфор ради меня!

Однако бывшая камер-фрау королевы Мадлен дю Фаржи, уехавшая с Марией Медичи, напоследок дала своей госпоже ценный совет:

–Кого бы ни любил Его Величество, он может спать только с Вашим Величеством.

(8 ноября 1631 года королевский суд заочно признал маркизу дю Фаржи виновной в государственной измене и приговорил её к обезглавливанию, что было исполнено над её изображением на площади Карфур-де-Сен-Поль в Париже).

Людовик зачастил на половину королевы, охотно беседовал с ней и дамами из её окружения даже сверх времени, отведённого придворным этикетом на «разговоры в кругу семьи». Иногда он вызывал Марию де Отфор из покоев королевы, чтобы та выслушала его вздохи и жалобы.

–Говорят только о её красоте, все хотят иметь её портрет», – писал маркиз де Мортемар.

С лёгкой руки придворных поэтов, очаровательную и остроумную фаворитку короля прозвали «божественной Авророй». Мария де Отфор была не только красивой, но и добродетельной девушкой. В её обществе король очень любил наблюдать за птицами и варить варенье и не только. Целые часы проводя у плиты, он даже забывал о государственных делах. Однажды одному из послов, добивавшихся аудиенции, было сказано:

–Его Величество не может Вас принять, так как готовит жаркое.

Чтобы развлечь свою фаворитку, Людовик совершал самые нелепые поступки.

–Однажды, – пишет Таллеман де Рео, – он велел сбрить бороды своим офицерам.

По другим свидетельствам, Людовик сам их брил, оставляя на подбородке лишь одно клинышко. С его лёгкой руки такая «королевская» бородка сразу вошла в моду. По этому случаю даже была сложена песенка:

О, бедный подбородок мой!

Что сделали с твоею бородой?