Королевство пепла

– Нервирующим?
– засмеялся Финнеган.
– Аврора, это удивительно. У тебя есть власть сжигать вещи, если ты хочешь. Ты можешь смотреть в глаза дракона и жить, чтобы смеяться от этого. Почему я не хотел бы видеть того?

– Я могу сжечь тебя.

– Не знал, что ты так беспокоишься обо мне. Не волнуйся, Аврора. Я постараюсь не попасть под твой гнев.

Теперь наступила её очередь смеяться.

– Думаешь, можешь этим управлять?

– Нет, но готов рискнуть.

Она откинула волосы с лица и уставилась на свечу.

– Проблема в том, что я не знаю, с чего начать. Я пробовала раньше - стояла в комнате, смотрела на свечу и думала о пламени. Не сработало. Ни разу. Всегда случайно. Или, думаю, я делала это, когда была настолько вовлечена в дела, что не задумывалась даже. Это просто случилось.

– Тогда, может быть, не надо так стараться, - сказал Финнеган.
– Пытаться зажечь.

– Я должна сосредоточиться не на зажигании?

– Я имею в виду, что ты ничего не можешь сделать, просто захотев этого. Если думаешь о себе, сделавшей, не сдвинешься с места. Ты не можешь думать о перемещении ноги - просто переставляешь её.

Она вновь пробежалась пальцами по волосам.

– Это не так. Дети должны думать о ходьбе. Как я буду практиковаться, если не буду думать о том, о чём я делаю.

Финнеган подошёл ближе и положил руку ей на спину.

– Ну, - его голос звучал низко, - что ты чувствовала, когда в последний раз использовала магию?

Она закрыла глаза, протягивая руку к памяти, к следам магии, что не позволяла себе ощутить. Она чувствовала власть, отчаянье, что сжигало её кожу и кости. Опасность.

Но она стояла в затемнённой комнате и чувствовала только остатки. Плоть, кровь, золотистые локоны слишком знали о стенах вокруг неё.

– Это тяжело. Чувствовать то, чего я на самом деле не чувствую.

– Если ты недавно это чувствовала, то можешь почувствовать снова.

Она вспомнила, как впервые пыталась зажечь свечу, запертая в комнате в замке в Петрикоре. Искру вызвало её разочарование в себе, уверенность в бесполезности. Она улыбалась и приседала, наблюдала, как раздавили её жизнь. Как её родители предали её, всегда такие занятые в защите, что ни разу не считали её личностью.

Она собрала эти мысли и толкнула свет. Свет. Свет.

Но ничего не случилось. Воздух не сдвинулся с места.

Она сжала глаза. Она могла вызвать пожар, она видела это, но сейчас было лишь мерцание. Может, она способна на это только в Алиссайнии, где мир ещё помнил магию? Или это вне её контроля?

Финнеган провёл рукой от плеча до локтя.

– Ты знала о магии до сна?

– Нет, не знала.

– Если использовать её так легко, ты б заметила раньше. Потребовалось столько времени, чтобы её разбудить. Конечно, это должно быть очень трудно контролировать.

– Но я прежде никогда не пыталась использовать магию, - не было никаких доказательств, что магия прежде была. Она была разочарована, да? Она сердилась. Но она никого не сжигала.

Магия могла быть остатком проклятия, следом степени использования сил для попыток разбудить её. Это может быть не её.

Но Селестина сказала Авроре, что она создана заклинанием, сделкой между матерью Авроры и ведьмой. Это причина магии? Это тот поворот, который Селестина добавила к сделке?

– Может быть, это нельзя контролировать. Может быть, это лишь часть проклятия. Селестина не позволила бы мне иметь магию, которую я могу использовать по своему желанию.

– Может быть, - сказал Финнеган.
– Но я так не думаю, - она чувствовала его дыхание на коже.
– Не думай об этом так старательно. Попытайся найти огонь. Схвати его. Поверь, там он есть.

– Там, - сказала Аврора. Обугленная деревня была доказательством.
– Это происходит, когда я злюсь и не думаю. Когда я боюсь, мне угрожают, я не останавливаюсь. Но иначе...
– иначе она не может найти и следа. Как контролировать то, что появляется только тогда, когда она теряет контроль?

– Ну, - протянул Финнеган, - если ты думаешь, что под угрозой сейчас... Учитывая короля Джона...

– Так мне постоянно бояться, и я стану сильнее?
– это не казалось силой.
– Нет. Нет. Мне нужен гнев, - тогда она использовала магию. Она ненавидела короля, Родрика, себя. Она хотела всё сжечь.
– Это огонь, аогонь не боится.

Она повернулась к свече и потянулась к мыслям. Аврора гневалась на себя, на бесполезность, что вызвала столько страданий в стремлении быть хорошей. После толкнула эти мысли. Её магия - её сила, она не может быть силой, когда отрывается от себя самой.

Она схватилась за чувство предательства. Джон угрожал ей на свадьбе, ключ щёлкнул, Айрис заперла её в комнате. Селестина улыбалась голодной улыбкой, Тристан смотрел с крыши, кровь текла на площади. Она отодвинула ещё дальше мысли, которые никогда не поднимала - бешенство на Родрика, разбудившего её. Люди Алиссайнии, считающие её спасительницей. Её мать, что совершила сделку с ведьмой, пусть она и знала, что это не должно быть так. Никто не давал ей шанса. Никто не обращался с нею, как с реальным человеком. Она не хотела быть их спасителем. Не хотела быть их королевой, а даже если и желала, то не всегда.

Давление стучало в ушах. Она не думала о свете, но подхватила чувство и толкнула его в сторону свечи.

Она вспыхнула.

Финнеган рванулся вперёд, чтобы погасить её.

– Может быть, в следующий раз немного поменьше. У свечи есть фитиль, ты знаешь...

– Ты хочешь, чтобы я раскрыла гнев, но дала лишь огонёк?

– Не развязала его, а приняла. Найди искру.

Она посмотрела на деформированные остатки свечи.

– Огонь словно бросается из меня. Может быть, если я буду удерживать его, то буду хвататься за завитки...

На сей раз магия пошла легче. Всплеск власти, искра вокруг фитиля свечи.

К концу вечера несколько свечей мерцали, огонь горел в камине. Она чувствовала каждое биение своего сердца. Руки и ноги болели, но это была приятная усталость, она так ей подходила.

Аврора сидела на полу, вытянув ноги. Финнеган обнял её за плечо, и она даже не сопротивлялась. Не хотела отталкивать. Время заставило их сблизиться. Сойтись. Часы собирали её гнев и толкали его по комнате, обменивались чувствами и словами, уговорами, о которых она не знала. Упрямая часть неё всё ещё хотела сделать всё самой, ведь магия её сила, не делиться с Финнеганом, но так было легче. Она ... открылась?