Королевство пепла

Финнеган не протестовал. Он обыскал комнату, но не было больше ничего интересного. Никаких намёков на планы Селестины.

Они собирались идти на улицу, когда тень упала на них, тепло заполнило воздух. Дракон. Земля затряслась, когда он приземлился.

Аврора выглянула через разрушенное окно. Дракон был снаружи, так близко, что она видела только синие чешуйки на его боку, мерцающие при свете солнца.

Финнеган схватил её за руку, потянув вниз. Дракон зарычал. Он бил крыльями, разбивая крышу музея, вновь зарычал. Воздух зашипел, когда он выпустил струю огня.

Слова на стене ещё проносились в мыслях Авроры - записать их. Только её, только её. Принцесса по воле Селестины, принцесса с магий в крови, с ванхельмскими драконами. Аврора не могла скрыться. Дракон был на улице. Она должна увидеть, что он сделает.

Она вырвала руку из хватки Финнегана и выскочила за дверь, прежде чем он успел её остановить. Языки пламени плясали на крыше на улице, брусчатка вокруг дракона почернела и потрескалась.

Дракон склонил голову, чтобы посмотреть на Аврору, и мир пошатнулся. Она смотрела прямо в чёрные глаза и чувствовала бег крови, чувствовала магию на кончиках пальца.

– Иди, - сказала она дракону.
– Иди.

Он склонил голову, глядя на неё долгое мгновение. После забил крыльями и взлетел, оставляя в небе полосу.

Тринадцать

Она была права. Дракон повиновался. Они должны были принадлежать ей.

Магия в ту ночь давалась легко, пламя ширяло по комнате и пропадало так быстро, как приходило. Она думала о драконе, о блеске его чешуи, и огонь был столь естественен, как дыхание. И она думала, что чувствовала драконов, их кровь и тремор их сердец.

Это был ответ, который она искала, ключ к свержению короля.

Но магия была слишком сильна. Она сделала паузу, чтобы восстановить дыхание, и мир пошатнулся.

Эту магию создала Селестина. Она предназначалась для уничтожения. Это было так же полезно, как и могущественно, и так же опьяняло. Если она освоила магию, если может контролировать? Или это контролируют её?

Она опустилась на пол помещения, где практиковалась. Подпалины окружали её.

– Аврора?
– Финнеган подошёл ближе, хмурясь.
– Что не так?

– Я просто... мне нужен отдых. Мне надо подумать.

Он смотрел на неё долгим взглядом.

– Хочешь идти?

– Нет, - она была удивлена, понимая, что имела в виду.
– Нет, не уходи, - она посмотрела на чёрную метку на полу.
– Я сегодня контролировала дракона. Дракона, - существо, которого не должно быть в природе, и она его контролировала. Она провернула в пальцах кулон.
– Моя магия... работает.

– Это плохо?

– Нет. Я не знаю. Если Селестина разбудила их, используя мою кровь, мою магию, это значит, я могу их усыпить. Могу остановить их от вреда. Это хорошо.

– Но ты не счастлива.

– Я беспокоюсь. Беспокоюсь, что права, что это часть плана Селестины. Если я узнаю о контроле магии, я могу сделать ещё хуже.

– У тебя нет доказательств, что Селестина замешана во что-либо из этого, - сказал Финнеган.
– И даже если ты права... Это всё ещё ты. Магия не плохая только потому, что Селестина так решила. Зависит от того, как ты её используешь.

– Я чуть не сожгла деревню. Сама. И король Джон говорит, что я сожгла больше. Если я воспользуюсь магией для борьбы с ними, я потеряю столько людей!

– Ты можешь, - Финнеган сел рядом с нею прямо на сажу.

– Так что делать?

– Знай, что люди потеряют больше, если ты не будешь бороться. Верь себе.

Но она не делала ничего безвредного. Не прямо... Она бы не пролила кровь.

– После того, как я увидела дракона... После того, как он увидел меня... я чувствовала себя отнюдь не так.

– А как?

Она чувствовала себя так, что её имя можно было произносить только шёпотом.

– Могущественной. Словно могла что-то сделать. Уничтожить страх в мире.

Финнеган придвинулся ближе.

– Это так плохо?

– Это делало меня безрассудным.

– Да. Думаю, безрассудные - единственные, кто что-то делает. Все безопасные и нормальные слишком заняты продумыванием всех возможных исходов.

Она с шумом выдохнула. Это хорошо. Её реальная власть. Может, опьянение - только первый шаг. Но что-то было в ней. Она не хотела этой магии, той, которая сжигала.

Она посмотрела на Финнегана через густые пряди волос.

– Крапива говорила, ты беспокоишься, что не получишь трон, ведь ты слишком безрассуден. Ты правда думаешь, что твоя сестра будет королевой?

Аврора не ожидала, что он позволит ей сменить тему разговора, но он лишь пожал плечами.

– Это возможно.

– Ты расстроен?

Он смотрел на неё, приподняв одну бровь.

– Что могу потерять наследство, потому что сестрица симпатичнее меня?

– Я имею в виду...
– она поджала ноги, - если б у тебя был выбор, ты бы хотел быть королём?

Он смотрел на пламя в камине, сдвинув брови. Когда наконец-то ответил, то говорил медленно, будто думая над каждым словом:

– Есть вещи, которые нравятся мне в статусе принца, и мне кажется, что они остаются и у короля.

– И что же?

– Мне нравится власть. Нравится, что такие люди, как Айрис, должны быть вежливы, со мной, несмотря на их ненависть. Мне нравится то, что у меня есть, влияние. Но я не уверен, что хочу нести ответственность за благополучие каждого в этом королевстве. Мне нравится принимать решение за себя. И не уверен, что хочу делать это для всех.

– И это правда?

– Правда.

Она провела пальцами по земле, оставляя узоры на саже. Она могла видеть, что Финнеган краем глаза наблюдал за нею.

Он наклонился ближе. Казалось, она чувствовала вибрацию в воздухе каждого миллиметра между ними.

– Скажешь секрет взамен?

– Я думала, у меня нет от тебя секретов. Что ты всё обо мне знаешь.

– Докажи, что я неправ.

Она повернулась к нему лицом. Даже сидя она должна была откидывать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Она хотела быть честной. Хотела отдать ему какую-то часть себя, что бы это ни значило.