Королевство пепла

Молодая ведьма стояла неподвижно, когда Гленнис подняла корону и снова надела на голову Маноны.

Гленнис опустилась на колени.

— То, что было украдено — восстановлено. То, что было потеряно — вернулось домой. Приветствую тебя, крошанка Манона, королева ведьм.

Манона ощутила, как ее ноги ослабели.

Но она справилась со слабостью, в то время как другие Крошанки, по примеру Гленнис, опустились в снег. Дорин, наблюдая, улыбался легко и свободно.

Последними на колени встали Тринадцать, прижав два пальца ко лбу. Их лица освещала свирепая гордость.

— Королева Ведьм, — объявили Крошанки и Черноклювые хором.

Как один народ.

Глава 57, часть 1

За час до рассвета крепость и две армии стоящие за ней начали медленно пробуждаться ото сна.

Рован не спал почти всю ночь, вместо сна он выбрал просто лежать рядом с Аэлиной и слушать её спокойное дыхание. Остальные же крепко спали, что неудивительно, усталость за последние дни скопилась не малая. Хотя Лоркана со вчера видно не было.

Рован не спал совсем не из-за страха или предвкушения предстоящей битвы, его скорее беспокоили мысли. Много мыслей, сменяющие друг друга почти каждую минуту.

Он видел вражеские лагеря на горизонте. Валги, люди, верные Эравану, тёмные звери, но не похожие на илькенов, виверн или даже ведьм.

Аэлина могла стереть их всех с лица земли всего лишь за пару мощных магических волн. Спалить до того, как взойдёт солнце.

Тем не менее, прошлой ночью Аэлина даже не рассматривала этот вариант развития событий.

Он видел надежду, сияющую в глазах людей находящихся в крепости, страх и восхищение детей, когда она проходила мимо. Огненосица, шептали они. Аэлина Лесной Пожар.

А ведь совсем скоро это восхищение… это надежда на спасение, рухнут, ведь не вспыхнет искра огня посреди тьмы. И страх охватит людей, как только увидят они, что королева Террасена не сможет защитить их. Как скоро это произойдёт?

Он не смог задать этот вопрос. Все последние несколько недель обучения и тренировок не вызывали у Аэлины даже тлеющего уголька, чего уж тут про огонь говорить.

Но он не мог требовать. Не мог заставить её использовать свою силу. Просто не мог, зная какого ей. Не мог спросить, что такого ужасного сделали Маэва и Каирн, чтобы заставить ее испугаться или даже ненавидеть свою магию настолько, что она вызывала такое сильное отторжение.

Объятый чувством беспокойства, Рован выскользнул из кровати, а потом и из комнаты. Люди уже начинали просыпаться и в коридорах вновь поселился шум приготовлений. Толкнув дверь ведущую в общий зал Рован глубоко вздохнул, а через пару секунд услышал как дверь за ним повторно распахнулась. В нос закрался знакомый запах. Фенрис. Тот мгновенно поравнялся в Рованом.

Пару минут они шли молча.

— Они буквально сожгли её.

Рован вскинул бровь косясь на Фенриса.

— Кто?

Тот же с ответом не торопился, лишь кивнув проходящему целителю волк заговорил.

— Каирн, по приказу Маэвы.

— Зачем ты мне это говоришь?

Фенрис, с клятвой на крови или нет, не должен был рассказывать ему такие вещи. Это должно было остаться между ним и Аэлиной, больше никем.

— Я видел как ты смотрел на неё этой ночью. Ты ведь задаёшься вопросом, почему она просто не отправит их в ад, спалив до самого пепла?

Оба мужчины завернули в коридор ведущей к умывальням.

Несколько солдат и целителей стояли вдоль металлического желоба, вытирая лица, чтобы встряхнуться ото сна и сбросить лишнее напряжение, расслабить нервы.

Фенрис продолжил говорить.

— Тогда он заковал её руки в металл и положил в жаровню… — фэйец запнулся. — Целителям понадобилось две недели, чтобы вылечить то, что он сделал с ее руками, запястьями. Когда Аэлина пришла себя… руки были чисты, но след в душе был неисцелим. Она смотрела на свои руки и не могла понять кошмар ли это был или явь.

Рован потянулся к одному из ведер, которые наполняли каждые несколько минут, и опрокинул его себе на голову. Ледяная вода впилась ему в кожу, заглушив рев в ушах.

— Каирн делал много подобного.

Фенрис наполнил ладони водой из кувшина и плеснул себе в лицо, смывая всю грязь. Рован молча смотрел на то, как серая вода стекает к небольшой дырке под корытом и исчезает.

— Но несмотря ни на что, ваши парные знаки оставались на теле Аэлины. — Фенрис вытер лицо. — Все шрамы исчезли, но знаки остались.

Шея Аэлины была чиста, когда Рован нашёл её. Как будто читая мысли друга Фенрис продолжил говорить.

— В тот последний раз, когда ей требовалось исцеление, Маэва сказала, что ты уехал в Террасен. — волк проглотил ком в горле. — Тогда то они и исчезли, ваши знаки.

Слова ударяли по Ровану больнее всякого меча. Она потеряла надежду, думала что потеряла его и не смогла справится с этим осознанием. До тех пор никто не мог отобрать у Аэлины память. Маэва чуть не отобрала и это.

Рован вытер лицо о полу рубашки.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — он повторил свой вопрос.

Насухо вытеревшись, Фенрис поднял лицо не выражавшее практически ничего.

— Я просто ответил на твои вопросы. Сегодня тебе надо сосредоточиться на другом.

Они вместе зашагали туда, где сегодня должен был быть накрыт скудный завтрак.

— Или дождись пока она сама придёт к тебе, как только будет готова.

— Она мой мэйт. — с предупреждением прорычал Рован.

— Я это прекрасно знаю.

Фенрис не имел права совать свой нос в чужие дела.

Он поднял руки.

— Ты можешь быть довольно убедительным. Иногда.

— Я никогда не заставлю её. — отрезал принц.

Рован пообещал ей это и не был намерен нарушать слова. Именно тогда он влюбился в неё, там, в Крепости Тумана, он не сразу заметил что уже делится частичками своей души с Аэлиной, открывая ей всё новые и новые подробности своей жизни. И честно признаться он сам хотел этого, хотел чтобы она слушала его, знала о нём всё. А Аэлина хотела это услышать.