Королевство пепла

— Это не вариант, — прорычала Аэлина. — Ирэн с ребенком…

— Я могу это сделать, — сказала Ирэн, шагнув со стороны Шаола. — Если есть способ, я могла бы сделать это. Посмотрим, смогут ли другие целители помочь…

— Слишком много людей — Валги, чтобы ты уничтожила или спасла их, леди Вэстфол, — сказала Аэлина с тем же холодом. — Эраван может убить тебя прежде, чем ты даже получишь возможность прикоснуться к нему.

— Почему вам позволено отдать свою жизнь за это, но никому другому? — бросила вызов Ирэн.

— Я не та, кто носит в себе ребенка.

Ирэн медленно моргнула.

— Хафиза могла бы…

— Я не буду играть в игру «что, если» и «мог бы», — сказала Аэлина тоном, который Рован слышал так редко. Тон королевы. — Мы голосуем. Сейчас. Мы немедленно вернем ключи обратно в Ворота или продолжим путь в Террасен, а затем сделаем это, если сможем остановить эту армию?

— Эраван может быть остановлен, — сказала Ирэн, не стесняясь слов королевы. Не боясь ее гнева. — Я знаю, что может. Без Ключей мы можем его остановить.

Рован хотел верить ей.

Хотел больше всего на свете в жизни поверить Ирэн Вестфол. Шаол, взглянув на Дорина, казалось, был склонен сделать то же самое.

Но Аэлина указала на принцессу Хасар.

— За что ты голосуешь?

Хасар выдержала взгляд Аэлины. Задумавшись на мгновение.

— Я голосую за то, чтобы сделать это сейчас.

Аэлина только указала на Дорина.

— Ты?

Дорин напрягся, незаконченный спор все еще бушевал в его лице. Но он сказал:

— Сделай это сейчас.

Рован закрыл глаза. Едва слыша других правителей и их союзников, когда они давали свои ответы. Он подошел к краю деревьев, готовый бежать, если его начнет рвать.

Тогда Аэлина сказала:

— Ты последний, Рован.

— Я голосую за «нет». Не сейчас и никогда.

Ее глаза были холодными, далекими. Такими, как они были в Крепости Тумана.

— Тогда решено, — тихо сказал Шаол. К сожалению.

— На рассвете Замок будет сделан, и ключи возвратятся в Ворота, — закончил Дорин.

Рован просто смотрел и смотрел на своего мэйта. Его причину для жизни.

Элида тихо спросила:

— Каков твой голос, Аэлина?

Аэлина оторвала взгляд от Рована, и он почувствовал отсутствие этого взгляда, как замерзший ветер, когда она сказала:

— Это не имеет значения.

Глава 92

Аэлина не сказала, что просить их проголосовать — это не просто позволить им, как свободному мирному народу, решать, как распорядиться своей судьбой. Она не сказала, что это также поступок трусихи. Чтобы кто-то другой решил за нее. Выбрал путь.

В тот вечер они разбили лагерь в Эндовьере, соляные шахты были внизу от дороги всего в трех милях.

Рован заставил их установить королевскую палатку. Их королевскую кровать.

Она не ела с остальными. Едва могла дотронуться до еды, которую Рован положил на тарелку. Она все еще сидела перед ней, жареным кроликом, теперь холодным, перебирая бесполезные книги о Знаках судьбы, когда Рован сказал через стол:

— Я не принимаю это.

— Я сделаю это. — слова были плоскими, мертвыми.

Она сделает, до того, как солнце полностью взойдет. Аэлина закрыла древний том перед ней.

Всего несколько дней отделяли их от границы Террасена. Возможно, ей следовало бы согласиться сделать это сейчас, но при условии, что это будет на земле Террасена. Земле Террасена, а не Эндовьера.

Но каждый проходящий день был риском. Страшным риском.

— Ты никогда ничего не принимала в своей жизни, — прорычал Рован, вскакивая на ноги и опуская руки на стол. — А теперь ты вдруг готова сделать это?

Она сглотнула от боли в горле. Посмотрела на книги, которые она трижды изучила, но безрезультатно.

— Что я должна сделать, Рован?

— Ты, черт возьми, все делаешь! — он хлопнул кулаком по столу, гремя посудой. — Ты говоришь: черт с их планами, их пророчествами и судьбами, ты сделаешь свои! Ты делаешь что угодно, но не принимаешь это!

— Люди Эрилеи говорили обратное.

— К черту их тоже, — прорычал он. — Ты можешь создать свой свободный мир после этой войны. Пусть они проголосуют за своих проклятых королей и королев, если захотят.

Она сама зарычала.

— Я не хочу нести это бремя еще даже секунду. Я не хочу выбирать и учиться, я сделала неправильный выбор, отложив его.

— Значит, тогда ты бы проголосовала против. Ты бы пошла в Террасен.

— Это имеет значение? — она вскочила на ноги. — В любом случае, голоса были не в мою пользу. Услышав, что я хочу поехать в Оринф, чтобы сразиться в последний раз, я бы заставила их сомневаться.

— Ты та, кто собирается умереть. Я бы сказал, что у тебя есть голос.

Она обнажила зубы.

— Это моя судьба. Элена пыталась избавить меня от этого. И посмотри, где она оказалась — окруженная толпой богов, клянущихся положить конец ее вечной душе. Когда Замок будет сделан, когда я закрою ворота, я уничтожу другую жизнь рядом с моей собственной.

— Элена прожила тысячу лет, живая или как дух. Извини, если я скажу, что ее время подошло к концу, когда ты получила только двадцать лет.

— Я получила двадцать лет из-за нее.

Даже не двадцать. До ее дня рождения оставалось еще несколько месяцев. Весной она не увидит его.

Рован начал расхаживать, ковер заглушал его нервные шаги.

— Этот беспорядок тоже из-за нее. Почему ты должна нести это бремя в одиночку?

— Потому что оно всегда было мое, с самого начала.

— Чушь собачья. Это мог быть и Дорин. Он готов это сделать.

Аэлина моргнула.

— Элена и Нехемия сказали, что Дорин не был готов.