Королевство пепла

Капитан Рольф подошел к столу.

— Огненные копья заканчиваются. Нам повезет, если их хватит до завтра.

— Тогда мы оставим их, — сказала Манона. — Будем использовать их только для Валгов высшего ранга, которые пройдут через городские стены.

Рольф кивнул. Другой человек, которым она нехотя восхищалась, хотя его чванство раздражало.

Она пыталась не смотреть на запечатанные двери в комнату. Где должны были ждать Астерина и Соррель. Охраняя.

Вместо этого Петра и Бронвен стояли там. Не как ее новые Вторая и Третья, а просто представители своих фракций.

— Допустим, мы сможем распределить стрелы на четыре дня, — сказала Ансель Бриарклайф, нахмурившись. — И огненные копья — на три, если использовать их осторожно. Как только они закончатся, что останется?

— Катапульты все еще работают, — сказал один из серебряноволосых членов королевской семьи Фэ. Женщина.

— Они предназначены для нанесения урона далеко на поле, — сказал принц Галан, у которого, как и у Эдиона, были глаза Аэлины. — Но не для ближнего боя.

— Тогда у нас есть наши мечи, — хрипло сказал Эдион. — Наше мужество.

Манона знала, что последнее тоже на исходе.

— Мы можем держать Железнозубых на расстоянии, — сказала Манона, — но не сможем помочь вам у стены.

Они действительно боролись с непрекращающимися нападениями, которых не становилось меньше.

— Значит, это конец? — спросила Ансель. — Через четыре, пять дней мы предложим наши шеи Морату?

— Мы сражаемся до последнего, — прорычал Эдион. — До самого последнего.

Даже лорд Дэрроу не возразил ему. Поэтому они разошлись, встреча закончилась.

Больше нечего было обсуждать. Через несколько дней все они станут грандиозным пиром для ворон.

Глава 103

Шторм полностью остановил их армию.

В первое утро он свирепствовал так сильно, что Рован не видел и на несколько футов вперед. Ракинов заставили приземлиться, и только самые выносливые разведчики были разосланы по землям.

Так что армия осталась здесь. От Оринфа их отделяла еще неделя.

Если бы Аэлина сохранила всю свою силу!

Но силы больше не было. Больше не было, напомнил себе Рован, сидя в их военной палатке. Его мэйт, жена и королева сидела на низком диване рядом с ним.

Силы Аэлины были теперь… он не знал, с чем сравнить. Возможно, когда они были в Страже Тумана, ее уровень был похож на теперешний. Когда она сама себя ограничивала. Не так мало, как по ее прибытию, но не так много, как когда она окружила всю Доранеллу своим пламенем.

И уж конечно, недостаточно, чтобы встретиться с Эраваном и уйти. И Маэвой.

Ему было все равно, есть ли у жены магия, способная спалить все вокруг, или ни капельки нет. Для него не имело значения.

Снаружи выл ветер, палатка вздрогнула.

— Всегда так плохо? — спросил Фенрис, хмурясь на дрожащие стены палатки.

— Да, — ответили Элида и Аэлина одновременно, а затем явили миру слабые улыбки.

Эта улыбка на губах Аэлины — чудо!

Но улыбка на лице Элиды пропала, когда она сказала:

— Этот шторм может длиться несколько дней. Он может быть целых три фунта в толщину.

Лоркан, стоявший у печи, хмыкнул.

— Даже когда снег прекратится, с ним придется бороться. Солдаты теряют пальцы ног и пальцы рук от холода и сырости.

Улыбка Аэлины полностью исчезла.

— Я растоплю столько, сколько смогу.

Она растопит. Она доведет себя до истощения, чтобы сделать это. Но вместе, если она и Рован соединят свои силы — этого может быть достаточно, чтобы растопить путь. Держать армию в тепле.

— Все равно наша армия придет в Оринф в изнеможении, — сказал Гавриэль, потирая челюсть.

Сколько дней Рован видел, как он смотрит на север? По тревожному взгляду не трудно было догадаться, что Гавриэль все время думал о сыне. Беспокоился, жив ли Эдион.

— Они профессионалы, — сухо сказал Фенрис. — Они могут справиться с этим.

— Долгий путь добьет их, — сказал Лоркан.

— Последнее, что мы слышали, — сказала Рован, — Морат держит Перрант. — При этом Элида мучительно вздрогнула. — Мы не рискнем подходить слишком близко к нему. Иначе мы окажемся втянутыми в конфликт, который только задержит нас по пути в Оринф и уменьшит нашу численность.

— Я смотрел на карты дюжину раз. — Гавриэль нахмурился на них, лежавших на рабочем столе. — Нет другого пути в Оринф — дорога проходит близко к Перранту.

— Возможно, нам повезет, — сказал Фенрис, — и этот шторм обрушится на весь север. Может быть, заморозит некоторые силы Мората для нас.

Рован сомневался, что им так повезет. У него было чувство, что любая удача, которая у них была, была потрачена на жизнь женщины, сидящей рядом с ним.

Аэлина посмотрела на него, серьезная и уставшая. Он не мог представить, каково это. Она отдала всю себя. Отказалась от ее человечности, от ее магии. Он знал, что именно из-за этого она смотрела затравленным взглядом. Такая жертва сделала ее чужой в ее собственном теле.

Прошлой ночью Рован нашел время познакомить ее с определенными частями этого тела. И его собственного. Потратил много времени на это. Пока этот призрачный взгляд не исчез, пока она не корчилась под ним, горя, когда он двигался в ней. Он не остановил слезы, даже когда они превратились в пар, прежде чем ударились о ее тело, и на ее собственном лице были слезы, яркие, как серебро в огне, пока она держала его крепко.

И все же этим утром, когда он поцеловал ее в губы, в шею, этот призрачный взгляд вернулся. И остался. Сначала ее шрамы. Затем ее смертное, человеческое тело.

Довольно. Она отдала достаточно. Он знал, что она планирует отдать больше.

Разведчица из всадников ракинов позвала королеву из палатки, и Аэлина тихо приказала войти. Но разведчица только засунула в палатку голову, широко раскрыв глаза. Снег покрывал ее капюшон, брови, ресницы.