Коронованный наемник

Много месяцев назад он приготовил эту малую порцию зачарованной воды, рассчитывая расправиться с Сармагатом. От покушения пришлось отказаться, но он все равно не расставался с фиалом, надежно укрытым в мешочке черного шелка, словно знал, что однажды может оказаться в безвыходном положении. Эру милосердный, он понятия не имел, на что способна эта проклятая вода… Или же просто не задумывался? Неудивительно теперь, почему орки так трепещут перед грозными источниками Бервира.

Йолаф с трудом поднялся на подкашивающиеся ноги. Его мутило, в голове вибрировал гонг. Сейчас не время… Муки совести в очередной раз придется отложить. Сейчас у него есть более важная задача, ради которой необходимо поступиться как брезгливостью, так и щепетильностью.

Рыцарь шагнул к телу Манрока и, сдерживая содрогание, снял с него кирасу и сапоги. В этом тошнотворном маскараде передвигаться по убежищу Сармагата будет надежней.

Затягивая ремни кирасы, Йолаф снова оглянулся на убитого орка. Поддавшись порыву, нагнулся и закрыл остекленевшие голубые глаза. Эта смерть холодным штырем сидела в горле. Никогда еще победа над противником не оставляла у рыцаря этого едкого привкуса совершенного преступления. Впервые чудодейственные источники, гордость княжества и его оплот, показались ему лежащим на Ирин-Тауре проклятием.

Сжав зубы, Йолаф взял тело Манрока под мышки и втащил в темный закуток коридора. А сейчас нужно искать дорогу. Времени все меньше…

Трудно сказать, вспомнил Эру о своем мятежном сыне, или напротив, отвлекся от него, но рыцарь почти сразу сориентировался в лабиринте коридоров и вскоре вышел к оружейному складу. Тоннели здесь были лучше освещены, идти стало легче, но и опасней. Однако прочие часовые, похоже, были довольны отсутствием командира и полностью посвятили себя радости недолгой свободы. Больше ни одного орка Йолаф на пути не встретил.

Он не знал, сколько времени кружил по логову Сармагата, ведомый подробной картой, но наступил момент, когда перед ним выросла могучая деревянная решетка. Мощный замок у самой стены скреплял массивные, вмурованные в камень кольца. Йолаф снова пошарил за подкладкой – наступил момент истины. Подойдет ли единственный имеющийся у него ключ?

Ключ подошел безупречно, плавно скользнув в скважину, и на сей раз беззвучно провернулся в стальных тисках. Рыцарь осторожно высвободил кольцо и потянул решетку вверх. Она была чудовищно тяжела, но в такие минуты мало кто задумывается об усталости. Приподняв решетку на фут от пола, Йолаф лег и осторожно прополз под нею. Опустил за собой и двинулся по широкому коридору, почти темному, лишь там и сям озаренному одинокими факелами, здесь, как почти во всем лабиринте, почти догоревшими. В отсутствие Сармагата их, похоже, не заменяли.

Коридор дважды повернул, минул караульную скамью, сейчас пустующую, и перед Йолафом снова оказалась дверь, заметно не доходящая до потолка. Он был на месте…

Следующий ключ тоже покладисто отомкнул засов, и рыцарь вошел в хорошо знакомый низкий зал, обычно жарко натопленный, сейчас же темный и почти выстывший. Закрыв дверь, Йолаф нашарил на столе кресало и зажег шандал. Вот в этом самом кресле он сидел в тот последний вечер, на нем и сейчас виднелись темные следы высохшей крови. Во втором кресле валялся кожаный камзол вождя с косматой отделкой. На столе лежали перчатки и хлыст. Казалось, что Сармагат отлучился на минуту и вот-вот снова войдет в зал. Однако сейчас это едва ли могло произойти, а потому пора было приступить к тому, ради чего он затеял все это безрассудное предприятие.

С чего начать? Методично обшаривать каждую щель? Йолаф снова задумался. Что-то подсказывало ему, что тайник Сармагата нужно искать иначе. Камин, как в его собственной келье, отпадал сразу: вождь любил тепло, и в огромном очаге этого зала всегда пылал щедрый огонь. В таком пекле не сохранить своих секретов. Поленница… Нет, дрова слишком часто менялись, и заведовал ими истопник, пожилой орк, слепой на один глаз.

Сундуки? Ножки столов и кресел? Это было бы логичней, но не в характере Сармагата было хранить подобные ценности в столь ненадежном месте, особенно учитывая, что ни один из ларей в зале не был заперт, а мебель вождь нередко крушил в припадках ярости.

Нет, искать нужно не здесь… В углу зала виднелась дверь в личные покои Сармагата, и рыцарь все чаще смотрел на осмоленные, плотно сбитые доски. Кто знает, какие сюрпризы могут подстерегать непрошеного гостя в этой таинственной комнате. Но внутри крепло убеждение, что именно там ему и нужно попытать удачи.

… Двадцать минут спустя Йолаф раздосадовано ударил в косяк двери кулаком. Ни один ключ не подошел. Почему же? Эти девять ключей должны были отпирать все двери убежища… В чем же подвох? Или нужный ключ Сармагат всегда держит при себе? Едва ли. Камрин упоминала, что вождь не носит с собой ничего, что можно снять с его трупа и использовать в своих целях. Стало быть, он не мог взять столь ценный предмет на осаду Тон-Гарта. Нет, ключ где-то здесь…

Рыцарь поднес к двери шандал и внимательно осмотрел замок. Шестигранное отверстие мало походило на обычную дверную скважину… А что если и ключ к этой скважине не похож на ключ? Что это может быть? Рукоять кинжала? Шишечка на крышке чернильницы?

Йолаф ниже наклонил шандал к скважине, и капля воска больно обожгла руку. Машинально пробормотав ругательство, рыцарь поправил накренившуюся свечу… и медный рожок шандала вдруг остался в руке. Ренегат секунду смотрел на отделившийся рожок, и вдруг, пораженный догадкой, перевернул его и осмотрел основание. Оно имело форму шестигранника… Неужели это и есть ключ? Неужели так просто? Йолаф высвободил свечу, погасил, положил на пол и осторожно попытался вложить медный шестигранник в скважину. Он легко погрузился в отверстие, но не повернулся ни на йоту. Моргот… Но это не могло быть совпадением. Как насчет других рожков? Один за другим, Йолаф снял все четыре, переставляя зажженные свечи в уже опробованные. Ни один не подошел. Обескураженный, он поднялся с колен, готовый выть от злости… и тут же заметил еще один рожок. Прямо над дверью на стене был укреплен зеленый от сырости, заплывший воском медный подсвечник. Замирая от волнения, Йолаф взялся за его верхушку – и слой воска разломился, отпуская рожок. Он был таким же, как прочие, лишь в середине шестигранника торчал длинный штырь. И на сей раз замок тихо щелкнул, и дверь со скрипом отошла от косяка. Рыцарь ощутил, как внутри закипает неистовый восторг, словно эта случайная победа гарантировала успех всей его авантюры. Снова взяв шандал, он почти на цыпочках переступил порог комнаты.

Дрожащий свет озарил тесное помещение, косматые шкуры на полу, просторное ложе, небрежно закинутое меховыми пледами, массивный сундук, оружие на стенах и стоящие в углу великолепные доспехи. Йолаф поставил шандал на пол и шагнул вперед…

… Ничего. Он ничего не нашел за два часа кропотливой возни в этой совсем небольшой комнате. Кровать не заключала в себе ничего необычного, ни одна пядь пола или стен не отзывалась пустотой, очага здесь не было. В ларе, замок которого он без всяких колебаний сбил алебардой, тоже не было ни одной примечательной вещи, кроме прекрасно знакомого Йолафу разорванного кисейного покрывала, невольно ожегшего его давно изжившей себя болью. Зато в ларе очень своевременно нашлись еще несколько свечей.

Уставший и злой, он в очередной раз поднялся с колен, оглядывая комнату. Не изученными оставались лишь доспехи. Рыцарь приблизился к ним, оглядывая с невольно проснувшимся восхищением. Он никогда не видел такой тонкой серебристой кольчуги, такой прекрасной чеканки на пластинах кирасы, таких дивных крыльев на шлеме, по обе стороны от струящегося на кольчужный воротник плюмажа. Конечно, они не принадлежали Сармагату уже хотя бы потому, что вождь был раза в полтора шире в плечах. Это, несомненно, были эльфийские доспехи и наверняка трофейные. Судя по гербам, их обладатель был не последним лицом при дворе. Что ж, его судьба наверняка была печальна… Йолаф вытянул руку и коснулся гладкого холодного металла. Пальцы начало слегка покалывать, и Йолаф удивленно ощутил, как бешено колотящееся сердце вдруг замедлило бег, а на душе стало до странности спокойно. Недаром эльфов зовут Дивным народом… Неужели даже их оружие проникнуто удивительной благостной силой этого племени? Леголас упоминал, что его собственные украшения и талисманы больше не даются ему в руки, чувствуя в нем орка…

Последняя мысль вдруг звякнула где-то в глубине разума тревожным колокольцем. Орки не любят эльфийских вещей. Так какой тайник надежней в орочьем штабе, чем эльфийский доспех? Конечно, Сармагату они тоже враждебны, но у него есть верный слуга человеческой крови… Эру, неужели Таргис все это время знал?..

Йолаф потер дрожащие руки и осторожно снял с доспехов шлем. Запустил руку под кирасу и почти сразу ощутил между пластинами и кольчугой кожаную полосу. Затаив дыхание, он медленно ухватил ее пальцами и вытянул из-под кирасы. Это был пояс мягкой кожи, отделанный серебром. На серебряной пряжке висел обычный кожаный кисет для табака, какие водятся в каждом солдатском кармане.