Коронованный наемник

Йолаф снова закусил губу, не чувствуя боли в свежих ранах. Эру, только не разочарование… Не сейчас, когда столько пройдено… Когда нового шанса может не быть…

Глубоко вдохнув, он потянул за шнурок, открыл кисет и сунул руку в его потертое нутро. Там был свиток. Всего один. Слегка скользкий, местами обмахрившийся, какими бывают лишь очень старые свитки. Вынув его из кисета, рыцарь развернул поскрипывающую кожу, склонился к свече. В животе свернулась тугая раскаленная спираль, слегка зашумело в ушах. Порыжевшие буквы заголовка, выписанные угловатым твердым почерком, гласили: «Да состоится над тобою, Проклятый, справедливое судилище Мелькорово. И да будешь ты, в память Первых Преданных, новым Прощенным».

Йолафа затрясла крупная дрожь. Он тяжело привалился к стене, глуша рвущийся наружу безумный смех. Вот и все. Он смог. После стольких тревог, стольких ошибок и неудач, он сумел найти то, что ему хотели продать за такую позорную цену. Ну же, успокоиться… Нужно собраться. Это еще не конец. Еще один, последний рывок – и тогда будь, что будет.

Вновь пошарив под растерзанным камзолом, рыцарь вынул плоскую жестяную фляжку. Выпростал плотно сидящую пробку, поднес фляжку к губам и подул на узкое горлышко, исторгнув мелодичный высокий звук…

====== Глава 32. На узкой тропе ======

Комментарий к Глава 32. На узкой тропе Дорогие читатели, уже прочитавшие новую главу! Я опубликовала ее по ошибке без важного абзаца в последней части. Все исправлено, буду благодарна, если найдете время перечитать! Спасибо.

Арбалетный болт сухо свистнул у виска, и где-то позади глухой тычок возвестил, что закаленная сталь бесцельно впилась в лафет катапульты. Сарн спустил оттянутую тетиву и стремительно упал на колено, пропуская над головой два следующих заряда.

Азарт заполнял душу до краев, порой на несколько мгновений вытесняя все прочие чувства и мысли, оставляя лишь ничем не омраченное наслаждение. Он успел позабыть этот упоительный бесшабашный задор, когда жизнь становится проста, коротка, понятна и измеряется одним полетом стрелы, не оставляющим времени на сомнения.

В морозной ночи бушевал неистовый гвалт. Вой и рычание варгов, орочьи вопли, удары падающих снарядов и треск огня сливались в оглушающий рев, от которого, казалось, мелко вибрирует ночная стыть. Стрелы и болты тучами носились в воздухе, раздирая его пронзительным визгом. Крепления баллист щелкали, словно удары хлыстов, и каменные глыбы с утробным воем взвивались вверх. Факелы и костры пылали в темноте, рассыпая вихри искр, и багровые химеры плясали среди черных стволов и заснеженных крон, обращая белые наметы в поблескивающую розовую глазурь.

Часы шли, а Сарн все не мог определить численность орочьего войска. Враги заполняли каждую свободную пядь земли, отблески огней яркими дробящимися дорожками уносились вглубь леса по бесчисленным кирасам и латам, и невозможно было сказать, какие еще полчища таятся там, среди сосен, куда не проникнуть взглядом. Но что за печаль? Их было чертовски много, вот и вся математика. Достаточно, чтоб ни одна стрела не пропадала зря. Вполне достаточно, чтоб тетива готова была задымиться под сильными пальцами. Более чем достаточно, чтоб комендант понимал – поражение равнозначно гибели, эта рычащая орда не пощадит ни души.

Он не знал еще, каковы потери, хотя понимал, что слепая разрушительная сила, с воем рушащаяся с неба каждые несколько минут, уже непременно успела собрать кровавый урожай. Уже несколько раз где-то там, среди бушующего ада, взвивались мучительные вопли, и комендант, разом трезвея, сжимал зубы, чувствуя, как новый фунт тяжкого бремени падает на плечи вместе с этим стенанием. Как яростно бранил он прежде Леголаса, терзавшегося виной за каждого павшего в отряде, не умевшего понять, что не может защитить каждую жизнь. И как же безжалостно ты был прав, брат… Стоя во главе, ты и ты один отвечаешь за всех, кто стоит за спиной. За каждого, кто доверился тебе и пошел за тобою следом. И если я доживу до завтра, то буду помнить, глядя в каждое мертвое лицо – я подвел его…

Яркая вспышка осветила стену, Сарн вскинул голову и увидел, как над частоколом взметнулся горящий ком смолы и ветоши.

– Не оплошайте, – пробормотал он и снова увернулся от летящей стрелы, натягивая лук. Зажигательный снаряд гулко врезался в высокий снежный вал, сооруженный горожанами по указанию коменданта, а двое крестьян споро подскочили к головне и затушили огонь. Сто двадцать возов снега было пригнано из леса специально, чтоб воздвигнуть это не слишком надежное укрепление, тем не менее, пока исправно принимавшее на себя удары пылающей дряни, что орки в изобилии метали через частокол, стараясь вызвать пожар. «Вуууууф-бум!» – слева упал тяжелый камень, с треском пробивая ограждение площадки, и в вихре обломков рухнул куда-то в темноту, взметнув несколько беспорядочных вскриков. Комендант торопливо отер кровь со щеки, ободранной летящими щепками, и махнул рукой стрелку у катапульты:

– Робби, к Морготу ублюдков!!! – рявкнул он, обдирая горло задымленным морозным воздухом.

Он не услышал ответа среди грохота битвы, лишь ярко вспыхнуло облитое смолой бревно, взвиваясь в воздух и устремляясь в гущу рвущихся к стенам атакующих.

– Сарн, – раздался из-за спины запыхавшийся голос, и эльф обернулся. Позади него стоял Рингар, без шлема, ручеек крови тек из-под волос, но глаза полыхали восторгом, – на правом фланге стрельба редеет.

– Зато на левом дым коромыслом, – отозвался комендант, – там подступы удобней. Перебрось с полсотни на подмогу. Ты ранен?

– Пустяки, я с похмелья гребнем, бывает, сильней оцарапаюсь, – хохотнул Рингар и умчался куда-то в свистящий и грохочущий хаос перестрелки.

Но Сарн и сам отметил, что натиск ослабевает. Дело двигалось к рассвету, орки, нагнав первого страху, готовились к временному отступлению, и комендант подозревал, что у них в запасе есть сюрпризы поинтереснее обычной пальбы. Сами орки не отличались сообразительностью, но сегодня их возглавлял полководец, которому туповатые командиры иногда атакующих Лихолесье орочьих банд не годились и в подметки.

Кликнув адъютанта, Сарн велел прекратить шквальную стрельбу, только напрасно расходующую боезапас. Воспользовавшись передышкой, эльфы засели на стенах, прицельными выстрелами прореживая бригады камнеметов и просто выхватывая из толпы самых рослых бойцов. Защитники столицы торопливо оттаскивали раненых.

– Эй, парни! – с площадки полуразрушенного бартизана донесся голос коменданта, – притихают наши приятели, притомились. Покуда затишье, подтащите-ка их самые крупные снаряды к частоколу, а помельче – у катапульт сложите. Их же камнями и ворота подопрем и по ним самим бить будем.

Небо начало наливаться первыми чахлыми проблесками зари…

… Сармагат стоял меж отступающих в лес шеренг, опустив к ногам арбалет. Несколько фарлонгов от стен столицы были усеяны телами. Из-за частоколов поднимались отдельные столбы дыма – в Тон-Гарте догорали пожары от удачно упавших зажигательных снарядов. Они не успели разгореться на совесть, но начало положено. Сармагат глубоко вздохнул, упоенно вбирая отравленный дымом воздух. Прекрасная ночь… Осталось лишь хорошо ее закончить…