Кошмар в летнем лагере

— Для меня не было.

— Вик, я… — боюсь тебя до дрожи. — … мне кажется, это плохая идея.

— Почему?

Все уже зашли в столовую, на улице остались мы вдвоем. Ладно, может не совсем вдвоем — вокруг привычно кружили комары-тираннозавры, но вот людей уже не было. И стало намного тревожнее. А на прогулке так будет всегда. Белая ночь — почти темнота, и мы вдвоем. Возле озера, разглядывающие его гладь; на мостике, с которого мне так нравится прыгать, болтающие обо всем на свете. А может, и не только болтающие… и от этого в душе поднималась паника. Я уже думала о таком, что же будет дальше? А дальше все просто: стану очередной фанаткой смазливого Вика и начну плести для него сердечки из осоки. Надеюсь, в интернете найдется подходящий туториал, а то я не сказать, что рукодельница.

— Нас сейчас хватятся, идем на ужин, — прошептала я.

— Нет, — отрезал Вик. — Я не понимаю. Неужели я тебе настолько не нравлюсь, что не достоин даже шанса? Потому что мне показалось иначе. Мне показалось, что мы нашли общий язык и понимаем друг друга.

— Понимаем. Если нам надо соперничать или бороться с Жанной. Это не значит, что мы поймем друг друга и в остальном… я не та девушка, с которой легко и просто, Вик. Я замкнутая, недоверчивая, подозрительная и очень вредная. Знаешь, как мама ласково звала меня в детстве? Старушкой Шапокляк. Еще у меня ужасные руки — все в мозолях, такие даже не потрогаешь без отвращения. Ноги в синяках. Даже глаз сейчас — сплошной синяк. И я тяжело подпускаю к себе людей, а если подпускаю… в общем, лучше обойтись без этого. Веселье весельем, но… да я даже не веселая! Со мной нельзя отлично провести время. Со мной даже не позажиматься по углам, потому что я и целоваться-то не умею! — выпалив все это, я в досаде отвернулась.

Черт!

Вот последнее точно было лишним, но так все навалилось… почетное звание эмоционального бревна, недомужика из-за поздних месячных, намеки на руки, больше похожие на ноги… все это так долго и прочно сидело в моей голове, что просто не могло не выйти наружу. Жаль только, случилось это рядом с Виком.

Который вдруг порывисто шагнул ко мне.

Я подняла на него взгляд, собираясь задать вопрос, но сделать этого не успела — Вик наклонился и поцеловал меня. Его рука скользнула в волосы и легла на шею, удерживая на месте, его губы настойчиво завладели моими, раскрывая их, заставляя поддаться этому поцелую. И сначала я так хотела его оттолкнуть, я правда собиралась это сделать… но вот вторая его рука легла на мою спину, осторожно поглаживая голую кожу, тем самым щедро рассыпая мурашки по всему телу. И в этот момент я закрыла глаза, отдаваясь таким непривычным и пугающим ощущениям. Вик это сразу почувствовал, усилив напор, став смелее. Прижимая меня к себе ближе. Уж не знаю, как все должно быть, но казалось, что Вик целовался жадно, нагло, словно дорвался до того, чего хотел так давно.

Целовались мы до тех пор, пока не хлопнула дверь столовой, возвращая в реальность. Я резко отпрыгнула от Вика, потому что сам он, казалось, вообще ничего не видел и не слышал — он так и смотрел на меня жадным взглядом, когда к нам подошел Борисыч, в очередной раз назвав сладкой парочкой и велев поторопиться, а то все вафли расхватают.

— Нам надо идти, ты же слышал, — пробормотала я.

Вик долго смотрел на меня, а потом кивнул:

— Идем. Только мы еще не закончили, Лана. Целоваться ты теперь вполне умеешь, за руку я тебя держал — и поверь, испытывал в этот момент далеко не отвращение. И за два дня рядом с тобой я смеялся больше, чем за две недели в лагере — ты веселая. А еще мне нравится твоя вредность.

Я молча прошла мимо, внутри просто кипя от эмоций и пережитого. Не верилось, что это произошло — Вик взял, и так легко меня поцеловал! Да так, что у меня до сих пор губы горели и казалось, что в столовой все обязательно это увидят. Жанна уж точно, с ее-то оптическим прицелом вместо глаз.

Мне не нравилось, как легко Вик ломал мою оборону.

Парни же все бестолковые и так не умеют, тем более, если они футболисты.

* * *

[1] Речь о Рюрике Гисласоне. На ЧМ 2018 года играл за сборную Исландии и за несколько дней на него подписались миллионы. После ЧМ Гисласон ушел в рекламу и телешоу.

Глава 35

Без контроля Трухи кто-то на кухне сошел с ума и выдал нам макароны с сыром на ужин. Девчонки за столом обсуждали это так, будто вместо макарон и сыра в тарелке плавало то ли масло с жиром, то ли чистая амброзия. Сидящая напротив меня Уля подносила вилку ко рту с таким видом, словно сейчас умрет — непонятно только, от радости или ужаса. Остальные выглядели примерно так же, кроме Жанны, разумеется — она легко отодвинула от себя еду и пила чай с корочкой черного хлеба. Жанна же киборг, а не человек.

Мысленно я закатила глаза и посмотрела на Лерку, ожидая увидеть, как подруга набросилась на любимое блюдо (как-то в порыве откровенности она рассказала, что оно ей по ночам снится), но Лерка почему-то не радовалась и еду ковыряла вяло. Учитывая ее опоздание на ужин и в целом отстраненность… я уже не знала, что и думать. Возможно, Жанна-таки смогла настроить против меня и подругу.

Я сидела и заставляла себя думать об этом, лишь бы раз за разом не прокручивать в голове произошедшее с Виком, но мысли упорно сворачивали в одну сторону. Может, начиналось все весело, но теперь-то веселье закончилось и оказалась я на кривой дорожке, которая, ко всему прочему, еще и раскачивалась, вот-вот готовясь сделать «солнышко». Если уж так выбирать, то между Виком и Романом я бы предпочла последнего, просто потому что от него нет вреда. Ходит рядом, бубнит, не мешает… девчонкам нравится, но в той идеальной степени, когда это не становится опасным.

Романа со мной никто делить не рвался.

Роман не выбивал почву из-под моих ног.

Роман не заставлял о нем постоянно думать — я и вспоминала-то о нем, только когда перед собой видела. Идеальный же парень. Просто все познается в сравнении, а еще пару недель назад я была совсем зеленой, не разглядела всех его плюсов.

А теперь, когда божественные макароны с сыром казались безвкусным месивом только из-за того, что я чувствовала на себе взгляд Вика, все встало на свои места. Если так все будет и дальше продолжаться, то я не выдержу. Возможно, даже умру от голода и нервного стресса.

Итак, что у нас с Леркой? Кое-как я заставила себя переключиться на подругу, которая упорно отводила взгляд. С ней определенно стоит поговорить… правда, сделать это сразу не удалось — она убежала, едва закончился ужин. Даже не осталась на раздачу оставшихся вафель!

Я выскочила на улицу следом за ней и выругалась сквозь зубы, ведь Лерка уже успела исчезнуть между деревьями. Типичная Локтева — всегда была трусихой. Уж не знаю, что ей там наплела Жанна, но это очередная проблема на мою все еще не совсем здоровую голову. Я уже говорила, в летнем лагере просто не бывает?

— Что, подружка не разговаривает? — рядом со мной появилась Жанна. Ее голос так и сочился сарказмом — это чтобы я точно поняла, кто приложил к этому руку.

— Помиримся, даже не сомневайся.

— Не в этот раз, Лебедева.

Неохотно я повернулась к Жанне:

— Не знаю, что ты ей наговорила, но это ложь. Я не обзывала Лерку за ее спиной, не строила козни, не уводила парней… поэтому твои интриги провалятся. Как проваливались всегда.

— Тут вот в чем дело: твоя Лерка вовсе не обижена на тебя. Она боится.

— Что за чушь?

— Ты еще не в курсе? — фальшиво удивилась Жанна и рассмеялась: — Ах, точно! Мы же с тобой не разговариваем. Бойкот такое дело — все новости доходят с опозданием до нашей мисс Чип и Дейл. Хотя я думала, твой парень тебе все рассказал. Или он тоже теперь держится подальше?

Москвина ушла, оставив меня в замешательстве. Думаю, это и было ее планом — чтобы я потом бегала по лагерю с безумным видом и выясняла, что к чему. И напугала Лерку еще больше своим энтузиазмом. С бойкотом допросы могут быть непростыми… но Жанна не учла одного: что лед уже тронулся.