Кошмарное преступление в курятнике

— Ты ошибаешься, малыш, — подал вдруг голос Человек, — невольными свидетелями в обоих случаях оказались люди.

— Ой, правда? — валлабёнок прямо-таки сиял от гордости. — Мамочка, можно я расскажу им про эти случаи?

—Ладно, только ты не очень преувеличивай мои подвиги.

— Постараюсь. Ну вот, слушайте, — обернулся он к коапповцам. — Мама иногда выпускает меня из сумки поиграть, поразмяться, пощипать травку, и вот я гуляю, а тут Лиса меня подстерегла… Хвать! — и понесла. Я закричал, мама кинулась вдогонку — и отбила меня у Лисы! Это первый случай. Мама говорит, что в прежние времена он был бы невозможен, потому что лисы у нас в Австралии раньше не водились, их люди завезли. А второй случай был такой: на меня спикировал Орел, a мама ка-ак прыгнет ему наперерез и задними ногами ка-ак даст ему — прямо в воздухе, во время прыжка! А удар у мамули — ой-ей-ей! Орел даже перевернулся, чуть на землю не упал — и тут же наутек… Теперь, когда мимо пролетает, в нашу сторону даже не глядит, — закончил он свой рассказ под одобрительный смех коапповцев. — Во какая у меня мама!

Кашалот был растроган до глубины души.

— У тебя замечательная мама, Валёк, — храбрая и самоотверженная! — он погладил мальчика по головке. — Дорогая Валлаби, примите мои извинения — мы тут вам такого наговорили…

Все наперебой стали просить прощения (вернее, все, кроме Человека — он-то ни на секунду не усомнился в преданности Валлаби своему материнскому долгу).

Выслушав покаянные речи коапповцев, Валлаби махнула лапой:

— Да что теперь об этом вспоминать — кто старое помянет…

Кашалот встал во весь свой великолепный рост и торжественно провозгласил:

— Нет, мы должны и будем вспоминать, и пусть этот прискорбный эпизод служит нам постоянным укором и напоминает о том, что нельзя быть легковерным, но нельзя впадать и в другую крайность — подозревать всех и каждого в неблаговидных поступках! Обещаю вам употребить все свое влияние, весь свой авторитет, чтобы восстановить ваше доброе имя в глазах окружающих. Поручительство председателя КОАППа чего-нибудь да стоит!

Валлаби прижала лапы к сердцу:

— Я вам так благодарна! Что может быть дороже доброго имени? Никто теперь не посмеет не то что бросить мне в лицо, а даже подумать, будто я способна покинуть в беде моего ненаглядного Валечка… — и она начала тискать и целовать сына, приговаривая: — Да как бы я без него жила, без такого ушастенького, пушистенького, хвостатенького, без такого длинноногого озорника!

Валёк заливался смехом, а мама все тормошила и прижимала его к себе:

— Да я бы предпочла погибнуть вместе с ним! Нет, лучше вместе жить, правда, сыночка?

— До ста пятидесяти лет! — радостно выпалил Валёк.

— Ну, полезай в сумку, мы отправляемся домой.

Мама и сын тепло попрощались с хозяевами, малыш забрался в сумку, и Валлаби запрыгала вдоль берега коапповского озера, направляясь к выходу с Большой Поляны.

— Всего хорошего! Счастливого пути! — неслось им вслед.

Гостья преодолела уже порядочное расстояние, но вдруг остановилась, обернулась и крикнула:

— Да, извините, пожалуйста, Валечек интересуется, что это за гигантская красавица-кувшинка в вашем озере, мы ее только что заметили. Мне тоже любопытно — у нас в Австралии таких нет.

Рак изумленно выпучил глаза:

— О чем она говорит? У нас тоже нет никакой гигантской кувши… — тут он осекся, потому что, взглянув на озеро, увидел круглый лист невероятных размеров и рядом огромный цветок необыкновенной красоты. Заметили гигантскую кувшинку и все его коллеги.

— Я знаю эту кувшинку, — сказал Человек и крикнул Валлаби: — Это Виктория Амазонская, она же Виктория Регия!

— Спасибо! — крикнули в один голос мама и сын и продолжили свой путь.

Все невольно залюбовались гостьей с Амазонки.

— Странно, — произнес наконец Человек, пристально разглядывая ее. — Откуда она взялась? Еще несколько минут назад ее там не было…

— Вероятно, приплыла, дорогой Человек, — предположила Мартышка. — Ой, да она и сейчас плывет!

— Причем явно по направлению к нашему берегу, — наметанным глазом определил Кашалот.

— Самоходная Виктория Регия? Это что-то новое в ботанике, — заметил Гепард.

— Может быть, неизвестный науке вид? — Мартышка потерла ладошками, предвкушая сенсацию. — Вот было бы здорово: в коапповском озере открыт новый вид гигантской кувшинки!

— Какой там новый вид, — проворчал Рак, — просто кто-то тащит ее на буксире.

— На удочке, — поправила Сова. — Удильщик наш ее тащит. Сам-то под водой плывет, думает, никто его не видит…

В этот момент Удильщик вынырнул и провозгласил тоном диктора, читающего рекламное объявление:

— Буксировка — лучший способ доставки посетителей в КОАПП водным путем! Правда, в данном случае мне пришлось еще и помочь Виктории Регии, так сказать, сняться с якоря, то есть откопать на дне ее корневище и освободить его от налипшего ила. Зато Виктория впервые в истории обрела способность к свободному плаванию!

Гепард галантно поклонился и промурлыкал медоточивым голосом:

— Какое счастье и какая честь для нас, что первый свой дружественный визит королева кувшинок нанесла в КОАПП, благодаря чему мы испытали ни с чем не сравнимое эстетическое наслаждение!

Кашалот, видимо, решил не отставать и выдал следующую витиеватую тираду:

— Со времен сотворения КОАППа никогда еще наше озеро не украшала столь восхитительная, обворожительная, очаровательная гостья!

Остальные коапповцы поддержали своего председателя восторженными репликами в том же духе.

Реакция Виктории Регии на все эти излияния была весьма неожиданной и крайне озадачила хозяев Большой Поляны.

— Ну вот, и здесь то же самое! — простонала она. — Стоило плыть в такую даль…

Удильщик поспешил вмешаться:

— Коллеги, должен вас предупредить, что наша прелестнейшая… э-э… что наша гостья терпеть не может восторженных излияний по поводу ее изумитель… по поводу ее внешности. Собственно, ее просьба о помощи, на которую вы, наш отзывчивейший из председателей, откликнулись, послав меня на Амазонку, как раз и касалась, вспомните, этого больного для нее вопроса.

— Ах, да-да, — спохватился Кашалот, — она же просила нас в своем письме что-нибудь предпринять, чтобы умерить пыл бесчисленных поклонников, восхваляющих ее неотразимое обаяние и несравненную красоту.