Кот, сова и куча зелий

Я бесшумно вылетела из импровизированной зельеварни и, мягко взмахивая крыльями, направилась в сторону холма, под которым устроились Червозмеи. Обернувшись на лагерь, я увидела белые огни и услышала, как по тропинке бежит кот.

Ну, толстяк! Гонять тебя надо! Топочешь, как слон невиданных размеров.

Добравшись до холма, я опустилась на ветку маленького незнакомого дерева и, перетаптываясь с ноги на ногу и пушась, стала ждать остальных. Маленькая птичка, которая заливалась пением среди листвы, предсказуемо поперхнулась мелодией и спросила:

– Ты кто?

– Сейчас как дам клювом, узнаешь, – ответила я. – Госпожа сова, синская болотная.

– Ой, когти… – пискнула птаха, и я снисходительно сказала:

– Ладно, мелочь, не бойся. Я сегодня сытая. Змеев видала?

Птичка испуганно вздыбила перья, превратившись в растрепанный шарик с вытаращенными глазищами.

– Видала, госпожа сова! Они под холмом! У них там целое подземелье!

Разумеется. Червозмеи устроились поудобнее, накопали ходы.

– А кладка? – спросила я.

– Два яйца! – ответила птица.

Это уже интереснее. Обычно змеи откладывают намного больше яиц. Я, конечно, не знала размеров кладок Червозмеев, но подозревала, что два яйца это все-таки маловато.

– Кому пискнешь про меня, съем, – пообещала я и угрожающе щелкнула клювом.

Птичка сверзилась с ветки в глубоком обмороке.

Наконец-то подоспел котяра – кого-то дожевывал на ходу. Приняв человеческий облик, Джеймс поднял руку, но я не снизошла до того, чтобы использовать ее как присаду. Просто слетела с ветки, опустилась на землю и встала уже человеком.

– В кладке два яйца, – негромко сказала я, и Джеймс испуганно уставился на меня.

– Ты видела их кладку?! – потрясенно выдохнул он, и я махнула рукой.

– Нет. Одна птичка на хвосте принесла. Маловато два яйца для змеев, как ты считаешь?

Джеймс только плечами пожал. По холму поднялась еще одна тень – появился Эдвин, и я бросила пристальный взгляд по сторонам – не летит ли к нам драконий силуэт?

– Вот и я, – негромко сказали сзади, и я чуть не подпрыгнула. Персиваль появился бесшумно – любая сова могла бы ему позавидовать. – Ну что, идем?

– Я захватил гостинец, – сообщил Эдвин и показал нам какой-то причудливый фрукт, похожий на дыню. Пахло от него свежо и сладко.

– Думаешь, Червозмеи любят такое? – поинтересовалась я. Эдвин усмехнулся.

– Разве вы еще не поняли? Эти Червозмеи – люди, которые навсегда остались в своем теневом облике. А люди любят фрукты.

Мы все замерли, едва не споткнувшись на ходу от таких новостей. Я обернулась и не успела даже рот раскрыть с вопросом, как Джеймс аккуратно и твердо взял Эдвина за воротник и поинтересовался:

– И как же ты это понял?

Эдвин усмехнулся.

– Читал газеты. Пять месяцев назад Ширан был здесь с недельной инспекцией. Пять месяцев – срок драконьего проклятия, за это время человек окончательно застывает в теневом облике. Этим существам стыдно за причиненное горе, они тоскуют и сочувствуют раненым… в общем, я просто сложил два и два.

Мы переглянулись.

– Ширан проклял какую-то семейную пару, – произнес Джеймс. – И ему понадобились наши зелья и наемники, чтобы взять Червозмеев под контроль и добиться золота и власти.

Вот оно что… Ширан давно работал с проклятиями, которые способны загнать людей в теневой облик. И король, который дал ему разрешение на такую работу, наверняка знал о Червозмеях – и хотел золота, которое они для него привлекут из земных глубин.

И он еще был так впечатляюще разгневан, так эмоционально восклицал о моей испорченной репутации. Уж кто бы говорил!

– Поверить не могу, – пробормотала я. – Червозмей это чей-то теневой облик. Не выдумка, не миф…

– Что тебя так потрясает? – спросил Эдвин. – Ты сова. Ты не удивляешься, когда человек может стать слоном, например.

– А ты кем становишься? – полюбопытствовала я. – Гадом болотным?

– В некотором смысле, – равнодушно ответил Эдвин. – Мой теневой облик – лягушка-бык.

– В принципе, это разумная мысль, – согласился Персиваль. – Давайте попробуем с ними пообщаться. Мне, честно говоря, хочется найти способ помочь им.

Мы молча двинулись дальше по холму. Ночь наполнилась настороженной тишиной, словно Червозмеи почуяли нас и теперь решали, насколько мы опасны. Но если Эдвин прав, то это просто ужасно. Они же люди – а жестокая воля Ширана, хозяина этих мест, навсегда лишила их человеческого облика.

Теперь понятно, откуда взялась тоска. Я даже думать не хотела, что пришлось перенести этой семье – потому что сама почти прошла свой путь проклятия до конца.

И понятно, почему Ширан не снимал его. Я была его экспериментом. Он хотел посмотреть, насколько глубоко человек может погрузиться в тень.

Земля дрогнула под ногами, и Червозмей внезапно выступил из тьмы во всей своей сокрушающей красоте.

Я рухнула в теневой облик, как в ледяную воду. Взлетела совой и увидела, как кот прянул в сторону рыжей молнией. Лягушка-бык раздулась на тропе, встревоженно рокоча и выронив дыню.

– Ты человек? – ухнула я. Ну и морда у него… столько зубов в одной пасти я и представить не могла. – Скажи нам правду, мы поможем!

По морде Червозмея заструились слезы. Я спикировала вниз, опустилась на землю и осторожно дотронулась крылом до прохладной алой чешуи.

– Я была человеком, – голос Червозмея был печальным, словно крошечный колокольчик. – Я хочу стать им снова ради моих детей.

***

От горя и сочувствия у меня даже горло сжалось. Я хотела сказать что-нибудь, но лишь снова прикоснулась крылом к морде Червозмея, несчастной матери, которую превратили в чудовище.

– Расскажи, сколько все-таки вас? – с искренним желанием помочь спросил Джеймс. – Двое?

– Я и мой муж, – ответила Червозмей. – И два яйца. Когда нас прокляли, я носила детей. И вынуждена была отложить яйца, когда уже не смогла сохранить человеческий облик.

Эдвин нахмурился и защелкал пальцами, подбирая слова.

– Если мы снимем проклятие сейчас, пока детеныши еще не вылупились, то они будут просто новорожденными. Потрясающий опыт! – обрадовался он.

Я посмотрела на него с нескрываемой неприязнью. Как можно так жить, видя во всем лишь возможность эксперимента?