Ковчег
Шрифт:
- Не мешай!
– она сурово загнала его на диван в большой комнате и включила разговорчивый телевизор.
Шёл «Клуб кинопутешествий» с нездешним и таинственным Сенкевичем. Сестра, почти невеста, обрадовалась, когда брат заинтересовался и затих. Через минуту он попросил её сделать звук немного громче:
- Отстань!
- Пожалуйста.
- Вот ещё! – фыркнула Тоня, заканчивая уборку соседней комнаты.
– Не барин, сам сможешь...
- Дылда!
Санёк легко спрыгнул с дивана в направлении источника знаний, но ноги предательски поехали по влажному полу. Он по инерции взмахнул руками, ловя уходящее детство,
- Что это такое?
– по нервным окончаниям мальчика боль хлестнула огненным, обжигающим кнутом.
Незнакомый с ней мальчуган впервые ощутил её безграничную силу и безразмерную власть. Позднее привыкнув к ней, он научится заключать временное и почётное перемирие. Тогда Саша громко и безнадёжно заплакал:
- Мама!
- Что с тобой, - не поняла случившегося озабоченная сестра.
– Чего ревёшь...
- Рука болит, упал...- сквозь слёзы выдавил непослушные слова.
– Сильно.
- О, Господи!
Он плохо помнил, что произошло дальше. Взволнованных родителей, прибежавших с работы, поездку на попутной машине в ближайший город. Больницу с деревянными стенами, доктора осматривающего руку. Помнил только, как вывернули руку, когда делали обязательный рентген.
- Как больно!
– боль вспышкой сверхновой проткнула душу ребёнка, навсегда оставив отверстие для страхов.
Потом навалились они, как холодные массы снега, накрывшие его однажды в выкопанной в огромном сугробе, снежной пещере. После наркоза мальчик проснулся в большой комнате на двадцать больных. Вокруг кричали и резвились дети. Матери рядом не было, ей необходимо было работать. В детской палате лечились ребята со всего района, самому старшему было четырнадцать. Сашка соответственно оказался младшим...
- Мамочка, родненькая, - он забился под одеяло и безнадёжно заплакал.
– Забери меня отсюда скорее!
Всё вокруг до нервной дрожи пугало его. Скрипучие железные кровати и тошнотворный запах хлорки. Чужие люди и непривычная обстановка…
Ужас, охвативший его от того, что он один в страшном городе казался бездонным. Что-то подобное Шурик испытывал прошлым летом, когда соседская собака Муха, вдруг бросилась на него, пытаясь укусить за ногу. Тогда он в неутешных слезах прибежал к бабушке и долго не мог успокоиться, не понимая, почему добро, внезапно становится злым...
- Какая страшная!
– Сашка сильно боялся одну санитарку.
Звали её странным и звучным именем Семёновна. Она громогласно распоряжалась во всём отделении, проявляя при этом невиданный энтузиазм. Когда она мыла полы в их палате лучше было спрятаться. Вещи, необдуманно оставленные больными детьми, разлетались в разные стороны.
- Топчут и топчут, - причитала Семеновна, яростно орудуя шваброй по порванному во многих местах линолеуму.
– Нервов моих на вас больше нету!
Силы у неё, однако, находились на всё. Она постоянно, что-то разбивала, с кем-то ссорилась, на кого-то кричала. Нет ничего более разрушительного, чем глупость под маской незаменимой деятельности!
Вообще–то, по большому счёту, Сашке повезло. Когда он сломал руку, в больнице дежурил хирург Сергей Швецов. Он окончил столичный медицинский ВУЗ и оказался в их местности по распределению, в порядке
обязательной отработке в течение трёх лет. Доктор за несколько часов собрал Сашкин локоть буквально из осколков.Будь на его месте другой врач, мальчик остался бы на всё жизнь калекой, а так повезло!
- Благодари и вспоминай доктора всё жизнь! – поучала верующая мама.
– Золотой он человек, грамотный и красивый…
По какому–то злому закону компенсации, Швецову крупно не повезло следующим летом.
Он отдыхал летом на городском пруду со своей симпатичной и весёлой невестой Аллочкой. Вдоволь накупавшись и нацеловавшись, они решили ближе к вечеру собираться домой.
- Я нырну в последний раз,- сказал импульсивный Сергей перед сборами.
– Вода уж больно хороша!
- Нырни Серёженька, нырни…
Он красиво прыгнул с обрыва, войдя в воду почти под прямым углом, и не вынырнул... Его нашли на следующий день вызванные водолазы. Швецов зацепился за дубовую корягу, о которую он ударился головой в момент изящного прыжка. От оглушающего удара талантливый врач потерял сознание и жизнь...
- А здесь не так уж страшно.
– Постепенно Сашка привык к больнице.
Выучил распорядок и неписаные правила поведения в больнице. Вовремя ходил на предписанные процедуры и невкусные обеды. На его седьмой день рождения мать привезла подарок, чудесную настольную игру.
- Сашенька, сыночек! – она пыталась заглушить чувство вины, от невозможности облегчить его страдания.
– Играйся, только смотри не сломай…
- Спасибо мамочка!
Суть игра заключалась в попадании металлическим шариком в лунки с животными разной очковой стоимости. Сашке особенно нравилась охотиться на лису с хитрым и добрым выражением рыжей мордочки. Да, и стоила она дороже остальных зверей…
Лечащиеся мальчики сразу же начали относиться к нему с видимым почтением, заискивающе прося поиграть с ними. Мать ещё привезла пирожных и конфет. Одну из них, особенно красивую, как страны, о которых рассказывал Сенкевич, Санёк носил в кармане пижамы несколько дней. Ваня Никитин, сосед слева, решил подразнить его, внезапно выхватив её из рук:
- Моя!
- Отдай, - угрожающе предупредил Шурик.
– Пожалеешь!
- Не догонишь, не догонишь.
– Подначивал его коварный похититель.
– Жадина-говядина...
- Ах, так!
Сашка от отчаянья и растерянности нервно толкнул его, пытаясь возвратить блестящую мечту.
Ваня неловко упал, глухо ударившись головой об угол тумбочки. Из разбитой головы обильно полилась густая и страшная кровь. В ужасе от содеянного злоумышленник, боясь неотвратимого наказания, немедленно залез под пыльную кровать и там незаметно уснул. Он представлял его в образе Василия Петровича, заведующего детским отделения, грозного и непогрешимого.
- Вот бы не просыпаться!
– Сашка закрыл глаза, чтобы ни видеть его рассерженное лицо.
Когда он проснулся, к нему под кровать заглянул Ваня с перебинтованной головой и улыбкой на веснушчатом лице.
- Не бойся, я на тебя не в обиде. – Он протянул злополучную конфету.
– Не очень то и хотелось…
- Если хочешь, оставь себе.
Авторитет Саши после инцидента сильно вырос. Ему позволялось даже присутствовать во время сражений в шахматы, происходившими между старшими мальчиками. Наблюдая за ними, он самостоятельно выучился игре и вскоре начал обыгрывать вчерашних учителей.