Ковен озера Шамплейн

Она испустила восхищенный вздох, когда каждый угол конюшни осветил мягкий зернистый свет с фосфорно-зеленоватым оттенком. Он лился из ниоткуда, и лишь я знала, что его источник – сама Марта.

– А вот еще одно. – Я вытянула руку и, набрав в легкие как можно больше воздуха, нарисовала перед собой круг, представляя, что обвожу пальцами зеркало. – Я иду искать.

Марта ахнула и растерянно заморгала, когда я, сидящая прямо перед ней, вдруг исчезла. Не выдержав, я рассмеялась, и от этого чары моментально спали.

– Так дети ведьм играют в прятки. Главное, задержать дыхание, поняла? Один вздох – и тебя снова видно, – улыбнулась я.

Она восторженно затрусила головой, и я выпрямилась, ласково погладила ее по хвостику белокурых волос.

– После ужина научу тебя еще чему-нибудь. Так, мне кажется, Кэссиди все еще слишком неопрятна для леди…

– Ой, точно!

Марта снова вскочила на табурет и перевязала одну из сделанных косичек тонкой красной резинкой.

– Кстати, она о-очень любит яблоки! – протянула она. – Особенно зеленые. Но Гидеон запрещает мне их давать. Говорит, Кэссиди от них пучит. Еще иногда я даю ей морковку и даже плюшки… Хочешь, покажу, как она смешно хрюкает, когда ест? Только для этого надо сходить в дом за чем-нибудь вкусненьким.

– Хорошо. – Я вздохнула, невольно поражаясь тому, как финансы Гидеона позволяют содержать и кормить целую конюшню. – Значит, яблоко, морковь или плюшки. Скоро вернусь!

Я быстро прошла по дорожке к дому, мимоходом глянув на Ганса, что завозил тележку с сеном в амбар. Запрокинув к небу лицо и поймав ртом пару снежинок, я запрыгнула на порожек.

– Одри… Неплохая. Я бы сказал, сносная, – донеслось с кухни. – Однако тебе не кажется, что ты уж слишком быстро потерял голову?

– Я правда похож на того, кто влюбляется во всех подряд?

– И то верно.

Я притихла и, бесшумно закрыв за собой дверь, прокралась вдоль ковра к гостиной. Быстро минув проем в кухню, где беседовали двое братьев, я своровала из миски на камине пару свежих фруктов и, распихав их по карманам, двинулась назад. Но нелюбопытная ведьма – это не ведьма.

Спрятавшись за углом, я приросла к стене, подслушивая.

– Извини, что свалил на тебя столько лишних хлопот. Знаю, ты предпочитаешь одиночество, но Марте с Гансом некуда было пойти…

– Я понимаю, Коул. И я… Не против. Марта напоминает мне тебя. – Судя по голосу, Гидеон улыбался. Послышался грохот посуды: похоже, они готовили ужин. – Такая же непоседа и обожает кататься на лошадях. А Ганс… Да, с ним проблем не оберешься, но что поделать. Впору открывать гостиницу для сверхъестественных существ.

– Ох, не ворчи, Гидеон! Ты ведь только что сказал, что они тебе нравятся.

Ненадолго они оба затихли. Я услышала, как зашипело масло на сковородке, и почувствовала запах жарящейся капусты. Коул захрустел сырыми листьями и сел на стул перед братом. В просвете арки я могла видеть лишь его длинные ноги и забавные носки с ананасами.

– Почему ты сразу не сказал, что Одри – Верховная ведьма Шамплейн?

Я подавилась воздухом и едва не выдала себя. Благо хруст капусты и чавканье Коула заглушали все прочие звуки.

Откуда он, черт возьми, это узнал?!

– Потому что она не любит распространяться об этом, – ответил Коул. – А я уважаю чужие тайны. Тебе бы тоже стоило. Зачем было наводить о ней справки? Мне ты, значит, уже не доверяешь?

– Не доверяю и, как видишь, правильно делаю. Скажи честно: ты просто боялся, что я ее убью?

– Это тоже.

– Ты ведь понимаешь, что из-за ее матери наши родители…

– Да, Гидеон. Из-за того, что они служили Верховной Виктории, их и убили. Я отлично это помню. Только вот Одри – не Виктория. Тебе ли не знать, что кровное родство ничего не предопределяет… Иначе мы бы уже решали в камень-ножницы-бумага, кто из нас ее сожжет.

Гидеон хохотнул, а мне же сделалось вконец не по себе. Я тихо дошла до двери, чтобы подышать свежим воздухом и поскорее забыть об услышанном, когда из кухни вдруг послышалось:

– Почему ты в перчатках? В них тебе будет неудобно замешивать тесто, а я не собираюсь стряпать ужин на пять голодных ртов в одиночку.

Гнетущая тишина, повисшая на кухне, раздавила бы даже меня. Коул решительно не знал, что ответить, но никакая фантазия бы его уже не спасла: лавина обрушилась.

– У меня руки обветрились, очень болят. Давай я лучше позову Одри! Она мастер на кулинарные изыски…

– Сними перчатки, Коул.

– Я же сказал…

– Просто покажи мне свои руки, а потом наденешь перчатки обратно. В чем проблема? Давай, я жду.

Коул замолчал, а спустя несколько секунд послышался скрип отодвигающегося стула.

– Это глупо…

Он попытался выйти из кухни, но Гидеон перехватил Коула за шкирку в полуметре от арки. В зеркале над комодом я успела разглядеть лишь его щеки, раскрасневшиеся от мороза, и мускулистую руку Гидеона, что затащила брата обратно. До меня донесся шелест одежды, невнятные ругательства и звуки легкой борьбы, когда Гидеон попытался снять с него перчатки насильно.

– Отпусти меня, Гидеон! Ты что, спятил?!

Сначала из кухни вылетела одна сорванная перчатка, а затем рядом с ней приземлилась другая. Я медленно попятилась.

– Метка атташе! Я так и знал… Говорил ведь, что этим все закончится!

Коул наклонился в проеме и быстро подобрал перчатки, даже не заметив меня, прижавшуюся спиной к выступу дверного косяка.

– Ты драматизируешь. Успокойся…

– Успокоиться?! Эта недоведьма привязала тебя к себе посмертно! Я велел ей не делать этого. Я предупреждал и тебя… Отправил тебе кучу СМС с напоминанием: не вздумай лезть в ковенские игры! А ты что натворил?!

– А я влез в ковенские игры, – невозмутимо отозвался Коул, игнорируя тот ужас, коим был преисполнен Гидеон. – Одри здесь ни при чем. Я сделал это, потому что сам захотел. Она отговаривала меня, как и ты. Даже ударила несколько раз, и, если честно, это было больнее, чем я ожидал от девушки ее комплекции…

– Да я тебя из дома не выпущу, пока эта твоя Одри не придумает, как все исправить!

А затем раздался шум и оглушенный возглас Коула. Я резко подалась к зеркалу и увидела, как Гидеон, схватив с края раковины столовую ложку, швырнул ее через всю кухню. Та угодила Коулу по лбу. Я ощутила ту же фантомную боль и поморщилась, растирая пальцами верх переносицы.

– Ауч! За что?!

– Посмотри, ты даже ложку поймать не способен! – закричал Гидеон, с каждой минутой он звучал все громче, злее и отчаяннее. – А если бы это был нож?!

– Тогда ты бы унаследовал все родительское имущество, – попытался пошутить Коул, и Гидеон, фыркнув, действительно взялся за столовый нож, которым до этого резал капусту, что уже начала пригорать.

Замахнувшись, он метнул его в Коула, целясь в картину, висящую за его плечом. Но Коул вытянул руку и перехватил нож за секунду до того, как тот бы вонзился в стену. Он держался за само лезвие, но на пол не упало ни капли крови – тот даже не порезался.