Ковыль-трава на Куликовом поле

Видимо, над Куликовом полем в день битвы развевалось не одно общевойсковое знамя. Как бы то ни было, с этого момента Михаил Бренк становится как бы двойником Дмитрия Ивановича. Сам же Великий князь решает сражаться как простой воин в передовых частях. Примерно в это же время была организована засада: двоюродный брат Великого князя, князь Владимир Андреевич, и Дмитрий Боброк с отборными дружинами направляются «вверх по Дону» в Зеленую дубраву. Здесь затаились они почти до самого конца битвы.

Еще в конце прошлого века исследователи отмечали сложность точного определения боевого порядка русских полков на Куликовом поле [145] . Построение войска на Поле, согласно письменным источникам и традициям того времени, определяется следующим образом. Среди историков преобладает мнение об участии в битве пяти основных полков, расположенных в три линии. В первой линии находились сторожевой и передовой полки. Это войсковое подразделение возглавляли братья Дмитрий и Владимир Всеволодовичи. Здесь также были боярин Николай Васильевич Вельяминов с коломенцами и Семен Мелик со сторожевым отрядом.

145

Голицын Н. С. Русская военная история. Ч. 1. СПб., 1877. С. 188.

Во второй, главной линии русского войска располагались Большой полк и полки Правой и Левой руки. Большой полк образовывали владимирские и суздальские дружины во главе с Глебом Брянским и Тимофеем Васильевичем — воеводой Великого князя. В полк Правой руки входили северские и новгородские войска под водительством Андрея и Дмитрия Ольгердовичей. Полк Левой руки возглавляли белозерские князья со своими и ярославскими дружинами. Последний рубеж образовывали: Засадный полк — за левым флангом — и, вероятно, общий резерв, расположенный за Большим полком.

При нанесении этой схемы расположения полков на карту Куликова поля допускались значительные погрешности, так как это осуществлялось обычно без учета топографии местности. На это обратил внимание историк А. Н. Кирпичников, отметив, что полки помещаются перед холмами, реками, долинами или на месте существовавших в эпоху битвы лесов. При этом, по его мнению, в традиционной схеме разбивки основной линии войска (на тело и два крыла) есть ошибки [146] . Оценивая ширину относительно ровного и безлесного участка поля в два с половиной — три километра он сузил фронт русского войска. По схеме А. Н. Кирпичникова, впереди находился один сторожевой полк. За ним в одну линию стояли передовой полк и полк Правой руки. В третьей линии находился полк Левой руки и Большой полк, за которым находился резерв.

146

Кирпичников А. Н. Куликовская битва. Л., 1980. С. 297.

Разделяя мнение А. Н. Кирпичникова о важности учета ландшафта местности, я не могу согласиться с расположением полка Правой руки впереди Большого полка. Ведь в письменных источниках ясно сказано, что эти воинские соединения располагались в одну линию. В разгар битвы, когда Большой полк с трудом сдерживал напор ордынцев, полк Правой руки с литовскими князьями мог продвинуться вперед, так как его дела шли успешнее. Но этого не было сделано, чтобы не нарушить единой линии основного фронта [147] .

147

Татищев В. Н. Указ. соч. С. 146.

Приведенная в книге почвенно-растительная карта А. Л. Александровского показывает, что ширина наиболее удобного для битвы места достигала все же около четырех километров. При этом имеется в виду отрезок между верховьями балки Смолки и средним течением ручья Нижний Дубик. Располагаясь севернее, русские войска должны были все же полностью перекрыть участок более или менее открытого поля шириной не менее шести километров. Ведь неглубокие и малозалесенные отроги балок в этом районе не могли быть серьезным препятствием для фланговых прорывов ордынцев.

К третьему часу после восхода солнца (около 7 часов 30 минут) туман начал редеть. Раздались команды, и русское войско «неспешно» двинулось вперед, навстречу врагу…

Палеогеографические исследования позволяют восстановить ландшафт Куликова поля во время битвы. Это был типичный ландшафт лесостепной зоны Русской равнины. Сглаженный холмисто-увалистый рельеф правобережья Непрядвы, расчлененный довольно густой сетью балок, был примерно таким же, как и в настоящее время. Ранняя осень: еще по-летнему зелены перелески дубрав, опоясывающих, пересекающих и как бы сжимающих Поле. Здесь растут вековые дубы, вязы и липы. Кое-где видна уже желтеющая береза. Только начинают краснеть листья рябины с гроздьями спеющих ягод. По окраинам, опушкам дубрав — липовая поросль, орешник и кустарники. Побуревшая, выгоревшая за лето степь оживлялась только желтыми цветами кульбабы осенней и волнующимися от ветра ковылями. Пашня на пойме Непрядвы безлюдна: урожай хлеба уже собран и обмолочен. На стерне — стаи птиц…

Сквозь редеющую пелену тумана выглянуло солнце, осветило ряды русских полков. По свидетельству летописца, то воинство было светлым: блестели доспехи богатырей, белели одежды, которые по традиции на Руси одевали люди в торжественные, а иногда и в трагические моменты жизни. Навстречу им, с южной стороны Поля, медленно ползла темная туча ордынского войска.

Что это — символическое сопоставление в цвете добра и зла, плод воображения поздних интерпретаторов картины сражения? Современные специалисты по древнему вооружению считают, что этот образ мог иметь вполне реальные основания. Татары, испытывая недостаток в металле, часто использовали пропитанные смолой темные кожаные доспехи. Только богатые ордынцы имели кольчуги, остальные же отправлялись на войну без особой защиты тела, свидетельствует Гильон Боплан, видевший вооружение крымских татар XVII века. Обычное вооружение ордынца — сабля, кинжал, лук с колчаном и 20 стрелами, которыми он стрелял без промаха на 60–100 метров [148] . Татарские лошади были некрасивы, но неприхотливы и очень выносливы — однократно могли пройти быстрым ходом 20–30 миль. Каждый воин, отправляясь в поход, вел за собой не менее двух запасных лошадей.

148

Каргалов В. В. На степной границе. М., 1974. С. 13.

Главная сила ордынцев — мощный первый удар, наносимый конницей. При этом они осыпали противника тучами стрел, нанося ему большой урон. Развивая наступление, ордынцы всегда стремились прорваться в тыл противника с флангов. Но этот испытанный прием оказался малоэффективным на Куликовом поле — там негде было развернуться коннице. Русские полки образовали глубоко эшелонированную позицию и навязали противнику прямой бой, в котором получили преимущество. Оно, конечно, не предопределяло исхода сражения в пользу русских.

Ордынцы были сильны не только мощью первого удара, но и умением наращивать ее в течение продолжительного времени. Обладая исключительной подвижностью, они обычно прочно удерживали в своих руках инициативу, постоянно перегруппировывая силы и меняя направление главного удара. Они, видимо, одними из первых начали широко использовать маневр концентрации войск на отдельных участках фронта. Уже во времена Чингис-хана монголо-татары могли штурмовать крепости денно и нощно; при этом штурмовые отряды через определенное время менялись. Это выматывало осажденных, постоянно находящихся на крепостных стенах.

Менее ясна картина расположения ордынских полков к началу битвы. Летописец замечает: полки «поганих бредут обапол» [149] . Это обычно переводилось так: «поганые же идут с двух сторон поля». Однако В. Даль придает слову «обапол» несколько иные оттенки: «близко», «рядом», «кругом», а также — «попусту», «напрасно», «без пользы» [150] . Именно в этих последних значениях и надо, вероятно, понимать данное слово. Ландшафтная обстановка заставляла ордынцев двигаться не по краям Поля, а скорее через его неширокий безлесный центр. Это, вероятно, вызвало в их рядах замешательство и необходимость перегруппировки сил, что задержало начало битвы.

149

Сказания и повести о Куликовской битве. Л., 1982. С. 43.

150

Даль В. И. Толковый словарь. Т. II. М., 1955. С. 566.