Красив. Богат. Женат

– Кстати, - вспоминает вдруг, когда машина останавливается на перекрестке, - это тебе.

Тянется одной рукой назад и кладет на мои колени нежный букет из белых роз.

Я вообще-то привыкла к цветам. В родительском доме всегда были свежие букеты, но этот… он купил специально для меня?..

Откуда он знает, какие я люблю?

– Спасибо, - утыкаюсь носом в благоухающие бутоны, чувствуя, как от удовольствия нагреваются щеки.

Сегодня дом выглядит несколько иначе, чем в прошлый раз, не таким опасным и пугающим. Сегодня он мне даже нравится.

Я иду по тропинке следом за Кравцовым и зачем-то тащу с собой розы.

Переступаю порог, слышу, как за спиной закрывается тяжелая дверь и замираю.

Арсений Рустамович обходит меня, забирает букет из моих рук и, положив его на комод, стягивает пальто.

Мое дурное сердце срывается с места в карьер. По спине скатывает мелкая дрожь, а колени опоясывает слабость.

Я превращаюсь в безвольную куклу.

Позволяю снять с себя пальто, ботинки, послушно поворачиваюсь спиной, чтобы он расстегнул молнию платья.

– Арсений Рустамович… - лепечу испуганно, когда черная ткань с шелестом падает к моим ногам.

Прохладный воздух тут же принимает меня в свои объятия. Но идущий изнутри жар вступает в схватку с холодом и обостряет чувствительность моей кожи.

– Тшш… будь послушной девочкой…

Пробегается кончиком пальца по моей скуле, очерчивает подбородок, спускается по шее, проходит вдоль ключицы и тормозит у кромки черного кружева бюстгальтера, которое неприятно царапает камушки сосков.

Я поднимаю глаза, и проваливаюсь в омут. Мне катастрофически не хватает воздуха и его рук.

– Арсений… Руста… - берусь за полу его пальто, но в этот же момент оказываюсь развернутой к нему спиной.

От неожиданности ахаю и хватаюсь руками в поверхность комода. Окружающая действительность растворяется, мое тело автоматически настраивается только на него.

Осознание того, что я стою перед ним лишь в нижнем белье и чулках, в то время как он полностью одет, запускает по телу неконтролируемую дрожь. Не знала, что от этого можно так сильно возбудиться.

Слышу, как пальто падает на пол, гремя ключами в кармане. Чувствую на коже его тяжелое дыхание, втягиваю в себя запах мужской кожи и опасности. И не сдерживаю стона, когда горячая сухая ладонь, скользнув по пояснице, ложится на мой живот.

Мягко поддев, Кравцов немного тянет на себя и накрывает попу второй рукой.

Вздрагиваю от прострелившего промежность желания и глотаю воздух ртом, как при удушье.

– Не дергайся, малыш… - бормочет тихо, - будь послушной.

Боже мой… что он хочет?! Взять меня прямо здесь, у порога?

Спускаясь правой рукой ниже, накрывает лобок, а левой поддевает обе ягодицы.

– Мать твою, Мариш… какая ты ох*енная!..

Вскоре левую руку на попе сменяет впечатывающаяся в нее каменная эрекция, а средний палец правой, скользнув чуть ниже, плавно вдавливается в мою плоть.

– Ммм…

– Ножки чуть шире, малыш… - хрипит у самого уха, - вот так… прогнись немного.

Делаю, как он велит и, не сдержав стона, упираюсь лбом в лежащий на комоде букет.

Черт возьми, мне нравится быть послушной.

Глава 21.

Арсений.

В мозгах коротит. Маришка в моих руках, теплая, мягкая, податливая. Немного испуганная, но от этого еще более желанная.

Совсем скоро, когда осознает свою власть над мужиками, она превратится в роковую женщину. Совсем скоро мне придется отказаться от нее.

Вжимаясь в нее стояком сзади, расстегиваю и снимаю бюстгальтер и обеими руками накрываю упругие холмики.

Марина, замерев, часто дышит. Послушная девочка, согласная на все, что я захочу. В глазах туман, член ноет от нетерпения, словно всю эту неделю у меня не было секса.

Толкаюсь бедрами, и она, упираясь тазом в комод, едва не ложится грудью на шуршащую бумагу букета.

– Бл*дь, - смахиваю его на пол, - иди ко мне.

Развернув ее, обхватываю талию и усаживаю на столешницу. Глаза ее огромны, зрачки расширены, по щекам расползлись розовые пятна, рот приоткрыт.

Эти губы… дурею от них…

Обхватив острый подбородок, втягиваю нижнюю в рот. Больно, наверное, потому что Маришка тихо шипит. Выпускаю и сразу целую вторую.

– Язычок дай… - хриплю я, - высунь язык, Марин…

В глазищах страх вперемешку с азартом плещутся. Если бы ты умела читать мысли, малыш… Если бы увидела мои фантазии.

Открыв рот, высовывает язычок. Я делаю то же самое, медленно облизываю его своим и залпом выпиваю Маришкин стон. Вгрызаюсь в ее рот и чувствую, как она обвивает меня ногами.

Резко подтягиваю к себе ее бедра и врезаюсь стояком в промежность.

Искры из глаз.

– О Господи, - шепчет она, - о, Господи…

Дергаю и срываю с шеи галстук. Марина вытягивает рубашку из брюк, я нервными движениями вырываю пуговицы из петлиц. Глядя на бесстыже острые ее соски, швыряю рубаху на пол и, подхватив ее под бедра, отрываю от комода.

– Арсений Рустамович!.. – вскрикивает, хватаясь за мою шею.

– Арсений. Или Арс… - прикусываю зубами подбородок, - еще раз по отчеству назовешь – накажу.

Вижу, как порочные губы изгибаются в довольной улыбке. Как по ним пробегает кончик розового язычка.

– Хорошо.

Прижимаю к себе теплое податливое тело, прихватывая губами участки кожи на ее лице, и несу в гостиную на диван. Осторожно укладываю ее и накрываю своим телом.

Маришка, выдыхая, немного изгибается подо мной. Горячая, чувственная девочка. Замедленно моргая, смотрит на меня расфокусированным взглядом, кусает губы.

Я просовываю между нами руку и развожу ее ножки в стороны. Не сопротивляется, лишь, вдохнув воздуха, как перед прыжком в воду, на миг зажмуривается.

– Не болит больше? – спрашиваю, накрывая ее промежность ладонью.

Отрицательно мотает головой.

Касаюсь кружева ее белья, а оно, бл*дь, насквозь мокрое. Не сдержавшись, сжимаю ее ладонью и давлю двумя пальцами во влагалище прямо через ткань.

– А-а-а… - откидывает голову назад, хватаясь за собственные соски.

Мать вашу… это не девочка, это беда… моя беда…