Красиво разводятся только мосты

— Деньги семья получит якобы из бюджета, но на самом деле, конечно, заплачу я. Главное — постановление суда.

— И другой вариант не предусматривается, — подвела она итог.

Холодок пробежал по спине: они выиграют, значит, Аврора проиграет. Ей не оставили выбора.

Романовский развёл руками.

— И твоя задача, чтобы следствие пошло именно так: меня посадили, а деньги присудили Минздраву? — усмехнулась Аврора. — Вот ты мудак. А чтобы не артачился, значит, подложили девчонку?

— С девчонкой было давно, — обречённо вздохнул Романовский. — Но запись придержали до удобного момента…

— Там ещё и запись есть, — хмыкнула Аврора.

— Но «момент настал», потому что я отказался, — мягко приподнял её лицо Романовский. — Вариант, чтобы тебя посадили, я не рассматривал, Аврора, и не собираюсь. Она к тебе приехала, потому что я отказался.

Аврора оттолкнула его руку.

— И много у них ещё есть на тебя компромата?

— Много, Аврош. Ты же понимаешь, невозможно иметь сеть клиник, договора с государственной системой здравоохранения и чистые руки.

— Понимаю, Валер. И не понимаю, — покачала головой Аврора.

Да, муж никогда не обременял её заботами. Всё решал сам, обо всём договаривался. А как, с кем, какой ценой — она никогда не вникала, да и не хотела вникать. Она понимала: ему тоже не оставили выбора, хоть он и старался. Но сейчас безоговорочно оправдать его у Авроры не получалось.

— Ты мне очень нужна, душа моя. Очень. Особенно сейчас. Клянусь, я сделаю что угодно, всё, что они хотят, но тебя вытащу из этого ада. Любой ценой.

Аврора тяжело вздохнула.

— Значит, вся эта пресса, статьи, обличающие публикации — всё это организовал ты?

— Нет. Это то, что меня вынуждали сделать, но я отказался. И зря.

— Зря?!

— Конечно. Если б я всё взял в свои руки, по тебе не прошлись бы катком. Я бы не позволил. Так, пару заказных статеек тиснули бы. Привлекли внимание. Сделали упор на Минздрав. Но, — он вздохнул, — я заартачился, возмутился, отказался. И вышло только хуже. Они всё заказали сами. И не пощадили ни тебя, ни меня.

— Чтобы проучить тебя, заказали волну говна, что с головой накрыла меня?

— Потому что только ради тебя я бы пошёл на всё и на всё согласился. Не ради клиники. Не ради себя. Ты — моё слабое место, и они это знают.

— Ну спасибо, что хотя бы объяснил, — вздохнула Аврора. — Пусть не всё, но кое-что я теперь действительно понимаю.

То, о чём сказал ей Демьян: что она козёл отпущения. Теперь Аврора понимала почему.

— Тебя оправдают, Аврош. Оправдают, — обнял её Романовский. — Мы что-нибудь придумаем. Обязательно. Если надо, подделаем документы. Отчёт о вскрытии. Обвиним хирурга. В конце концов, это он принял решение резать.

— Господи, нет, — оттолкнула его Аврора. — Слышишь? Мы никого не будем обвинять, и ничего не будем подделывать. Кто бы ни решил обернуть ситуацию в свою пользу, это была моя ошибка. Моя. И мне за неё отвечать. Да и нет больше никаких «мы». Я сама за себя.

Она схватила куртку, сумку, на ходу сунула ноги в кроссовки и выскочила на улицу.

— Аврора! — выбежал за ней Романовский. — Ну куда ты? Аврора!

Она резко развернулась.

— Не подходи ко мне.

— Хорошо. Хорошо! — взмахнул Романовский руками. — Езжай куда хочешь. Делай что хочешь. Напейся. Поплачь. Поговори с подругой. Только не бросай меня. Пожалуйста!

— Это почему же? Прессе надо видеть нас вместе? — усмехнулась она. — Будем изображать счастливую семью? Как несчастье нас сплотило?

— Ты нужна мне, господи, Аврора! Нужна. Я люблю тебя. Я не могу без тебя. Ты самое важное, что есть в моей жизни. Я готов на всё ради тебя.

— Правда? Валер, ты вообще меня слышал? Я тебе изменила. Читай по губам. Я трахалась с другим мужиком. Ты готов мне это простить?

Романовский замер, словно смысл сказанного дошёл до него только что.

«Ну как тебе? — смотрела Аврора в его бледнеющее лицо. — Неприятно? Теперь живи с этим».

Она достала телефон, открыла сервис заказа такси.

«Машина 1 минута» — сообщила программа.

Прекрасно! Аврора нажала «заказать» и посмотрела на Романовского.

Он так и стоял. Качал головой, словно не верил.

И не хотел, не мог осознать. Проглотить. Переварить.

Аврора уже села в такси, а её муж так не двинулся с места.

«Да, это больно, Валер. Это как жить с ножом в груди. Но не я это начала».

Глава 42

— Самойлова, ты чокнулась, что ли? — вышла из дома Ирка.

Небольшой дом с пятнами облупившейся штукатурки на фасаде остался Иркиной маме от бабушки. Ещё когда Ирка с Авророй учились в школе, а её мама хорошо зарабатывала, она пристроила к дому мансардный этаж, тёплый гараж, провела воду, поставила вместо печки котёл отопления.

Коттеджем от всех улучшений бабушкин теремок, конечно, не стал, так и выглядел обычным частным домом, не особняком. Котёл приходилось топить, дрова-уголь покупать, да и обветшал он сильно с той поры, как с работой у Иркиной мамы разладилось, а потом она и вовсе уволилась, чтобы помогать с внуком. Но когда «удобства» в доме есть (душ, горячая вода, ванна), всегда лучше, чем когда их нет.

Ярким жёлтым пятном у ворот отцветала форзиция. Пахло зелёным луком — тонкие перья дикого лучка, что пробились у забора, кто-то примял. Громко лаяла собака.

Ирка погладила кота, развалившегося на поленнице дров на солнце, и пошла к Авроре доставать из такси груз, что та привезла.

Водитель испуганно сторонился рвущегося с цепи пса, помогая Авроре с самой тяжёлой коробкой. Ирка составляла коробки поменьше под навесом у входной двери.

— Андрей, иди смотри, что тебе тётя Аврора купила, — крикнула она.

— Мне? — выскочил из дома мальчишка, кутаясь в большую бабушкину кофту, в тапочках на босу ногу. Худющий, всклокоченный, бледный. Надрывно закашлял.

Ирка сокрушённо покачала головой.

— Да, заткнись ты уже, — рявкнула на собаку, пошла закрывать за уехавшим такси ворота.

— Тагир, фу! — крикнул вслед за ней на пса Андрей, притопнул.

Пёс замолчал, развалился у завалинки и сладко зевнул с чувством исполненного долга.

— Ты чего ж голышом, — всплеснула испачканными в земле руками бабушка. Иркина мама пришла на лай лохматого сторожа с огорода. — Андрей, ну-ка оденься. Давно температура спала?