Красноглазый вампир
Шрифт:
Господин клерк нотариуса, можете ли вы рассказать мне историю этого дома?
Бедный клерк с ужасом глянул на него и покачал головой:
Это — тайна, которую Амьезы передавали от отца к сыну уже несколько веков. Я знаю, что в книгах ничего нет. Господин Амьезе был славным человеком и не выносил, когда заговаривали о доме. Всё, что я знаю, это жилище является владением венгерских графов Драгоминов.
Последний из которых умер двести лет назад, — перебил его Диксон.
Служащий кивнул.
Совершенно верно… Теперь умер господин Амьезе, не оставив никаких распоряжений об управлении этим домом! —
Это не столь важно, — заговорил герр Пеппельрайтер. — Мы опечатаем этот проклятый дом. Всё к лучшему. Вот уже долгое время он пугает горожан.
— Я боюсь! Я очень боюсь! — послышался плаксивый голос из полумрака.
Герр Нюссепенс, более жалкий, чем обычно, едва слышно рыдал.
— Можно мне уйти, господин комиссар? — умолял он. — Я больше не могу оставаться в этом проклятом доме… у меня слабое сердце!
Он закончил жалобу пронзительным криком:
— Я умер! Красные глаза! Красные глаза!
И медленно соскользнул на пол.
— Он ранен! — воскликнул Том Уиллс, бросившись к нему. — Глядите, на щеке свежая рана.
— Похоже, порез ему нанесли только что! — проворчал Поппельрайтер.
Гарри Диксон подошел ближе, шаря глазами по сторонам.
— А вот и нож! — сказал он. — Честное слово, старинное отличное оружие!
Из спинки кресла, которое только что покинул клерк, Гарри Диксон выдернул античный кинжал.
— Его с силой бросили, — сказал Поппельрайтер. — Глядите, лезвие в крови.
— Будьте осторожнее, — вмешался Том, — отпечатки пальцев…
Учитель расхохотался.
— Плевать ему на отпечатки пальцев. Тому, кто метнул кинжал, — громко заявил он.
— Боже Всемогущий! — внезапно воскликнул Поппельрайтер. — Господин Диксон, посмотрите на портрет графа Драгомина! Брошенный кинжал идентичен тому, который держит граф!
Гарри Диксон задумался.
— Очень ловко! — проворчал он. — Быть может, слишком ловко. Пословица гласит «Излишнее вредит». Ее вполне можно использовать здесь.
Комиссар полиции с озабоченным видом стоял перед сыщиками.
— Господин Диксон! В момент, когда метнули это оружие, мы были вчетвером в этой гостиной. Вы, мистер Уиллс, герр Нюссепенс и я!
Значит, ищите виновного среди нас! — усмехнулся Диксон. — Начинайте путем исключения и обязательно поймаете преступника.
Я хотел сказать не об этом! — смущенно воскликнул Поппельрайтер. — Хочу привлечь ваше внимание к сверхъестественности данного преступления, и ничего больше.
Мудрые слова, — подтвердил Гарри Диксон. — Вы забыли о пятом человеке, присутствовавшем на нашей беседе. Этот пятый и есть убийца!
Кто же это?! — одновременно воскликнули Том и Поппельрайтер.
Граф Ян-Непомуцен Драгомин! — с серьезным видом ответил Диксон.
Гарри Диксон и его ученик собирались покинуть Хильдесхайм.
Не считая Грумпа, четыре трупа в одно утро на его счету, — задумчиво протянул сыщик.
О ком вы говорите, учитель? — осведомился Том Уиллс.
О Красноглазом Вампире, Том.
Как? Его казнили на наших глазах.
Ни в коем случае! И моя вина в том, что я не схватил его за шиворот!
Как? — Том был поражен.
Цилиндр, мой малыш! Он должен был завершить туалет палача в Хильдесхайме. Это тот ужасный чиновник, которого
вы упустили из-за глупости охранников, вырвавших его из ваших рук… Так вот, Том, это и был сам вампир!Земля мертвых
Период поисков, последовавший за драмой в Хильдесхайме, был продолжительной серией колебаний и провалов. Позже Гарри Диксон признал это.
Он тщетно обращался во все службы Германского криминального управления, чтобы узнать больше об укороченном имени Фет, которое Грумп назвал перед смертью. В Хильдесхайме и его окрестностях следствие продолжалось очень долго. Все те, чьи имена начинались на Фет… не без причины проклинали свое собственное имя, ибо их подвергали постоянным допросам и всячески унижали.
Потребовался мировой престиж Диксона, чтобы начальники криминального управления не закрыли окончательно это дело, отказываясь верить, что красноглазое чудовище обретет новую жизнь.
Однако одна находка привела в растерянность немецкие власти, а также Гарри Диксона.
Выяснилось, что по бабушке с материнской линии Эбе- незер Грумп был потомком графов Драгоминов!
— Полагаю, мы должны сохранить эту новость для себя, — сказал немецкий высокопоставленный чиновник, которому Гарри Диксон представил доказательство этого странного родства. — Хотя семейство угасло, Драгомины — мужественные воины — имели множество заслуг перед Австрией, Венгрией и даже перед Германией. Мы хотим сохранить престиж этого имени.
— Сожалею, ваше превосходительство, — холодно ответил сыщик, — но мой долг превыше любых соображений, какими бы благородными они ни были. Я состою на службе всего человечества и не могу не помнить об этом… Я оставляю это доказательство для своих целей…
— Мое правительство, — начал его превосходительство, — достойно оплатит ваши услуги, господин Диксон…
Сыщик встал.
— Думаю, нам больше не о чем говорить, ваше превосходительство, — ледяным тоном сказал Гарри Диксон. — Если бы я придавал этому клочку бумаги коллекционную ценность, я без сожалений предал бы его огню, но я верю в победу и думаю, что стою на верном пути. Прощайте, сэр…
Диксон вернулся в Англию вместе с Томом Уиллсом. Оба были недовольны тем, как разворачивались дела.
— Уверен, что этот дьявольский вампир не собирается почивать на своих проклятых лаврах, — постоянно повторял сыщик.
Том редко видел учителя таким мрачным и удрученным своим поражением, а потому забыл попросить обещанных объяснений его странного поведения в Хильдесхайме.
События вскоре доказали правоту великого сыщика.
Однажды вечером Том, посланный учителем по небольшому делу, которое поручил им Скотленд-Ярд, задерживался.
Гарри Диксон особо не беспокоился, поскольку молодому человеку не грозила никакая опасность. Однако часы шли, и он начал терять привычное спокойствие.
Вдруг зазвонил телефон.
На другом конце провода был Том Уиллс. У него был обеспокоенный и нервный голос.
Учитель! Вы знаете, за кем я слежу уже целый час? Нет? Готов биться об заклад! За графом Яном-Непомуценом Драгомином! Затем самым с портрета! Это точно он, а самое странное в том, что я начал слежку в момент, когда он выходил из калитки сада дома миссис Козимы Ламб на Банхилл-роу.