Крестный сын

— Сними, пожалуйста, рубашку, мне тоже нравиться смотреть на тебя.

Он усмехнулся и выполнил ее просьбу. Новая подружка, похоже, совершенно лишена стыдливости, и ему это нравится. Они молча ели и, улыбаясь, любовались друг другом. Когда закончили, Ив убрала посуду с кровати, села рядом с Филипом и ласковым движением взъерошила ему волосы. Он поймал ее руку, поцеловал ладонь и, взглянул девушке в лицо.

— Скажешь мне, кто ты?

— Тебе хочется узнать это прямо сейчас? — она нахмурилась, предвидя осложнения.

— А почему нет? — настаивал он. — Ведь рано или поздно я узнаю.

— Да, уж это точно.

Она ненадолго замолчала, собираясь с духом. У Ив не было желания говорить, не откладывая, на столь неприятную тему, но еще меньше хотелось обманывать Филипа. Наконец, она решилась и с привычной прямолинейностью произнесла:

— Я — дочь твоего крестного.

Молодой человек на мгновение потерял дар речи, потом с надеждой спросил:

— Это шутка? — хотя сам уже понимал, что нет.

— К сожалению, нет, — подтвердила его подозрения Ив, боясь поднять глаза.

Филип разозленно тряхнул головой.

— А я-то решил, мне, наконец, повезло! После стольких лет нашел способную принять меня женщину, да еще такую красавицу. Но нет, мое везение по-прежнему со мной: она оказывается той единственной, с которой мне никогда и ни за что нельзя трахаться! И в довершение всего я еще и девственности ее лишил!

Ив молчала, давая ему выговориться.

— Ты знаешь, что со мной будет, если твой отец узнает?

— Да. Не беспокойся, от меня он никогда не узнает. Выследить нас он тоже не сможет: я приняла меры.

— Никогда? А вдруг я тебя чем-нибудь невольно обижу, и тебе захочется посчитаться?

— Никогда значит никогда, ни при каких обстоятельствах.

Он только раздраженно махнул рукой. Его реакция разозлила Ив, и она стала мысленно подыскивать какую-нибудь колкость, но вдруг заметила, что он нервно шарит глазами по кровати и полу. «Ищет рубашку», — сообразила девушка. Видно, хочет уйти, но не желает показывать изуродованную спину. Злость прошла, ее сменила жалость. Ив быстро встала, подняла с пола рубашку, валявшуюся с ее стороны кровати, и протянула ему.

— Надень, если хочешь. Только я уже видела, да и знаю про тебя почти все.

Он удивленно уставился на нее.

— Что видела и знаешь?

Она вздохнула. Разговор становился все более неприятным.

— Знаю, что ты разбойничал, попался, знаю про договор с Правителем, видела тебя у позорного столба (при этих словах Филип нервно сглотнул), потом выхаживала. Так что мне известно, как мой папочка разукрасил твою спину, — буднично закончила Ив.

Молодой человек какое-то время сидел, словно оглушенный, в голове крутились десятки вопросов, да еще приходилось давить жгучее чувство стыда. Ив понимала, насколько ему несладко, но не знала, чем помочь. Пожалуй, сейчас любые утешения прозвучали б неискренне. Да и стоит ли его утешать? На девушку нахлынули сомнения. Она же совсем не знает этого мужчину. Вдруг он заедет ей по физиономии и побежит все рассказывать крестному, вымаливая прощение? Филип, к его чести, ничего такого не сделал, только спросил:

— Ты знала, кто я, и пришла ко мне? Я думал, ты, как и все, считаешь…

— Да, я знала, кем ты был, и сознательно выбрала тебя.

— Чтобы насолить отцу? — вырвалось у него.

Унижение заставляло быть агрессивным. Ив опять разозлилась и уже не смогла сдержаться.

— Это ты десять лет валялся в дерьме, чтобы насолить отцу!

Филип не растерялся и с издевкой спросил:

— И что же заставило ваше высочество выбрать разбойника? Мой член?

Девушка неожиданно для себя фыркнула от смеха.

— Как вы все зациклены на своих причиндалах! — потом серьезно взглянула на Филипа. — Я окончательно сделала выбор там, у родника, когда взглянула в твои глаза.

Он видел — дочь Правителя не врет, и нехотя выдавил:

— Прости.

— Ничего, я не обиделась, доля правды в твоих словах есть, член мне тоже хотелось заполучить.

— Спасибо за откровенность, — наконец улыбнулся Филип. — Похоже, ты все-таки стерва!

— Да и ты не ангел.

— Верное наблюдение, — вздохнул сын герцога Олкрофта. — Значит, это ты так быстро поставила меня на ноги?

Девушка кивнула. Он хотел поблагодарить ее, потом что-то сообразил, схватился за голову и застонал.

— Представляю, чего ты наслушалась!

— Ничего такого ужасного я не услышала. Ругаешься ты потрясающе, — она игриво улыбнулась. — Объяснишь мне значение некоторых выражений?

Филип, как ни тяжело было у него на душе, невольно улыбнулся ей в ответ.

— Не только объясню, но и покажу кое-что на практике.

— Очень рада это слышать, я уж думала, ты больше ко мне не притронешься.

Он опять помрачнел и задумчиво посмотрел на нее.

— Вообще-то лучше бы действительно на этом закончить… И так натворил достаточно.

— Что ж, давай закончим, — Ив снова начала злиться. — Пар выпустил, продержишься месяц до этого дурацкого бала. Только потрудись принять солидную дозу какого-нибудь успокоительного, прежде чем пойдешь туда, иначе накинешься на меня прямо при всех.

— За кого ты меня принимаешь? — оскорбился Филип. — За одного из ваших придворных хлыщей? Думаешь, я откажусь от такой женщины как ты? Не надейся. Если меня повесят, я хотя бы умру счастливым, потому что ничего лучше тебя со мной уже не случится.

Ив слушала, и ее дыхание учащалось. Едва он закончил, она прижалась к нему, обняла и принялась покрывать поцелуями лицо. Он несколько мгновений наслаждался этим, потом поймал своим ртом ее губы. Его сомнения, горечь, стыд испарились, и он погрузился в нее как погружается истомленный жарой и усталостью путник в прохладные ласковые воды реки. В этот раз он любил ее долго, медленно и нежно. Она испытала не один оргазм, прежде чем он позволил себе разрядиться. Потом они долго лежали молча. Ив первая нарушила молчание:

— Я очень рада, что выбрала тебя.

— Я тоже рад, но…

— Не нужно никаких «но», я лучше тебя знаю, как мы рискуем, потому что гораздо дольше знаю старика. Ты должен быть очень осторожен, у него дьявольское чутье.

— Не знаю, как я буду теперь смотреть ему в глаза. Он оставил меня в живых, а я так отплатил ему. Вонзил нож в спину.

— Ну, не нож, и не в спину, и не ему, но что вонзил, это точно.

— Никогда не слышал, чтобы благородные леди позволяли себе такие шуточки! — рассмеялся Филип.