Крестный сын

К ее неудовольствию, Филип отреагировал на сногсшибательный наряд примерно также как Правитель: нижнюю челюсть удержал на месте с большим трудом, а на лице появилось довольно испуганное выражение, впрочем, быстро сменившееся вежливым восхищением. Глаза главы государства несколько секунд перебегали с лица дочери на лицо крестника и обратно, потом он представил их друг другу. Молодые люди церемонно раскланялись. «Ну, старикашка и мерзавец!» — думал Филип, — «Такого зрелища ни один нормальный мужик не выдержит! А я-то удивился, почему у Шона и Кайла лица странные… К счастью, на меня ее вид сейчас производит обратное действие. Выставить собственную дочь напоказ перед всеми этими… А ей, похоже, нравится. Как она расхваливала это чертово платье!» Ив, мельком глянув ему в лицо, вдруг догадалась, о чем он думает. «Если он просто надуется, это будет очень кстати», — решила она, — «а если разозлится, может натворить глупостей.»

Пользуясь правом хозяйки, она решила взять инициативу в разговоре на себя.

— Вы у нас уже больше месяца, герцог, и еще ни разу не были на балу. Почему?

— Я деревенский житель, моя леди, и не люблю столичной мишуры, — резковато ответил Филип. — Но если б я знал, какого зрелища себя лишаю, то не пропустил бы ни одного бала, — тут же галантно добавил он, слегка улыбнувшись.

— Если вы имеете в виду мою скромную особу, — Ив потупилась и тоже чуть улыбнулась, — то вы ничего не пропустили. Я не любительница балов, нарядов и прочей… мишуры, как вы изволили выразиться.

Она надеялась, что ей удалось хоть немного успокоить его ревность.

— Что ж, значит, я пришел именно на тот бал, на который следовало, ваше высочество.

Правитель, нависавший над ними как коршун, и ловивший каждое слово, интонацию, движение, жест, был пока вполне удовлетворен. «Если б мальчишка по-прежнему думал членом вместо головы, он не выдержал бы в первую же минуту. Остальные кобели весь пол перед ней слюнями закапали, а этот, похоже, даже испугался. Неужели его и впрямь женщины больше не интересуют? Или я его так запугал именно Евангелиной? Надо отпустить их и последить на расстоянии.» Он придал лицу добродушное выражение и проговорил:

— Идите, развлекайтесь, дети мои!

Филип подал Ив руку, и они смешались с толпой гостей. Балы всегда угнетали дочь Правителя невыносимой скукой, так случилось и на этот раз. Она заставила себя воспринимать герцога Олкрофта как неинтересного незнакомца, с которым нужно вести вежливые светские разговоры и время от времени танцевать. Войдя в роль, она действовала как заведенный автомат, мало что замечая вокруг. Филип по части бесстрастности и вежливости тоже был на высоте. Несколько раз он уступал свою даму желавшим потанцевать с ней кавалерам, и даже сам осчастливил пару-тройку хорошеньких девиц. Правитель, по возможности не сводивший с дочери и крестника глаз, был доволен. Никто из наблюдателей к нему не подходил, и это было хорошим знаком (по плану, покинуть свои посты и известить его они могли лишь в случае, если заметят что-то предосудительное).

Ив и Филип изнывали от скуки, а окружающие были возбуждены до предела. Мало того, что весенний бал почтила присутствием прекрасная дочь Правителя в необычайно смелом наряде, а также таинственный и весьма недурной собой герцог Олкрофт, так эти двое еще и образовали почти официальную пару. Правитель с возрастающим неудовольствием ловил краем уха фразы типа «Как они замечательно смотрятся вместе» или «Наконец-то ее высочество нашла себе ровню», но как бы это его ни возмущало, он полностью вытерпел назначенные им самим три часа. Затем направился к танцевавшим вместе Ив и Филипу, разбил их пару и отправил дочь спать. Она с радостью удалилась, на прощание одарив своего кавалера холодным кивком и совсем уж ледяным взглядом.

Правитель пригласил крестника отойти в небольшой зал по соседству, который в зимнее время использовался как гардеробная. Сейчас там было пусто и темно. Правитель поморщился от досады и попросил молодого человека сходить за свечой. Тот быстро вернулся, выдернув наполовину оплывшую свечку из светильника в коридоре. Он пристроил ее, накапав воска на подоконник, и поставив свечу в теплую, быстро застывшую лужицу.

— Поздравляю, Филип, ты выдержал испытание, — торжественно объявил крестный. — Можешь продолжать веселиться и выбрать себе спутницу на ночь, вряд ли тебе откажет хоть одна. Только, пожалуйста, не начинай уж очень откровенно лапать замужних дам в присутствии их мужей.

— Продолжать веселиться? — в голосе Филипа звучала насмешка. — Я бы больше веселился сегодня вечером, таская камни. А дам я не лапаю, я с ними сплю.

— Делай с ними что хочешь, только избавь меня, пожалуйста, от красочных подробностей, — поморщился Правитель. — И что за чушь болтаешь насчет камней? Мне казалось, ты вел себя очень непринужденно.

— Чего только не сделаешь, когда от этого зависит твоя жизнь.

— Ладно, не драматизируй!

— Можно мне уйти спать? — Филипу не терпелось оказаться наедине с единственной женщиной, которая его в данный момент интересовала.

— Как, ты будешь спать один? — Правитель не скрывал удивления.

— Да, один. Я уже говорил, крестный: вашими стараниями и молитвами в женщинах больше не нуждаюсь.

Молодой человек смотрел с чуть заметной ироничной улыбкой. Крестный не счел нужным прятать свой сарказм:

— Неужели? — с подчеркнуто наигранным удивлением спросил он. — Как-то не верится. Столько лет не мог и дня без них обойтись, еще месяц назад чуть ли не истерику мне устраивал, а теперь как отрезало?

— Вам не угодишь, ваше величество!

Филип непритворно нахмурился. Правитель с подозрением взглянул на него, но не смог ничего разглядеть на бесстрастном лице крестника.

— Почему ж тебе было так трудно на балу, как ты пытаешься показать?

— Опасался, что либо какой-то мой жест или слово могут быть неверно истолкованы, либо ваша дочь выкинет что-нибудь.

— Ну, все прошло отлично, я доволен вами обоими, — заявил Правитель. — Скажи-ка мне еще вот что: как тебе моя дочь?

— Молва не преувеличивает: она удивительно красива, как картина или статуя.

Правитель хмыкнул, вспомнив, как Евангелина примерно в тех же выражениях восхищалась Филипом.

— И я вам очень благодарен, — продолжил молодой человек, — что вы позволили ей надеть такое платье: меня теперь не будут смущать греховные мысли о том, как же она выглядит голой.

— Попридержи язык, щенок, и прекрати улыбаться этой своей улыбочкой! — почти сорвался на крик Правитель.

— Простите, крестный.

Филип опустил голову. Лицо его выражало сожаление, но в душе он был очень доволен, что хоть как-то сумел отомстить Правителю за выставленную на всеобщее обозрение Ив.

— Отправляйся спать. Я вижу, у тебя еще осталось кое-что в штанах. И не забывай, Евангелина не про тебя!

Филип молча поклонился и вышел. Когда он пришел к себе, девушка уже ждала его в спальне, все еще одетая в бальное платье.

— Ив, сними это, или я к тебе не притронусь, — он окинул ее тяжелым взглядом.

Она была недовольна, но подчинилась.

— Я так и знал, что под ним ты голая.

Он остановился на полпути к кровати.

— Мне уйти? Будешь спать один, как и сказал старику?