Крестный сын
Шрифт:
— Наверное, тебе не приходилось иметь дело с по-настоящему благородными леди.
— Ну и самомнение у вас, ваше высочество!
— У вас его тоже хватает, герцог. Я вижу, как вы с Правителем общаетесь.
Филип перестал улыбаться.
— Почему вы с отцом так не любите друг друга?
— Не любим — мягко сказано. Мы друг друга ненавидим, — веселье Ив поутихло, молодой человек не прерывал ее, ожидая ответа. — Он хотел сына, а родилась я. Женщины, с его точки зрения, создания глупые и бесполезные, отвлекающие мужчин от по-настоящему важных занятий.
— Да-а, это я уже понял. Он что, никогда не трахается?
— Насколько
— А как ты подглядываешь? Здесь есть потайные ходы? — полюбопытствовал Филип.
— «Старая» часть замка вся прошита ими.
Ив в двух словах поведала ему про найденный в библиотеке план и свои многолетние наблюдения.
— Значит, следишь за мной с самого появления во дворце? — он почувствовал себя неуютно.
— Да. И я знаю, где тебя схватили, и зачем ты туда ходил, — Ив решила расставить все точки над «i». — Получается, я не первая, кто принимает тебя целиком.
Эту тему Филипу обсуждать не хотелось, но он все же ответил:
— Ты первая, поверь. Да, одна девка здесь, в столице, может, расслабившись, принять меня целиком… с черного хода…, но оттрахать ее в полную силу, не причиняя боли, мне ни разу не удалось. Это было лучше, чем с остальными, но с нормальным сексом ни в какое сравнение не идет. — Он поцеловал нахмурившуюся девушку в соблазнительные губы, надеясь отвлечь от неприятной темы. — Теперь-то я точно знаю.
Ив поежилась, но решила, не откладывая, выяснить все неприятные вопросы.
— Сколько у тебя было женщин?
— Ты так хочешь знать?
— Да.
— Не могу ответить точно. Наверное, несколько сотен… Но…
— Только не говори, что у тебя никогда не было такой, как я, — фыркнула она с презрением.
— Это правда. Зачем спрашиваешь? Знала же, кто я, — сказал он чуть раздраженно.
— Не злись, пожалуйста, — смягчив тон, попросила Ив. — Вижу, тебе неприятно. Мне тоже, но лучше я узнаю все сейчас, от тебя, и не буду забивать голову глупыми гаданиями и подозрениями.
— Хорошо, — вздохнул он, — спрашивай.
— Каков был самый долгий срок твоих отношений с одной женщиной? Я имею в виду, в это время ты не спал ни с какой другой.
— Пара месяцев, наверное, или около того, не помню. За одну девицу долго не выплачивали выкуп, приходилось общаться только с ней, — ответил он, думая, что все его отношения были, скорее, просто сношениями.
— И тебе никогда не хотелось остаться с какой-нибудь одной?
— Ни одна не могла меня нормально удовлетворить, зачем было мучить ее и мучиться самому?
Филипу стало не по себе от этих вопросов, тем более что он решил не лгать. Но его ответы, судя по всему, вполне устраивали дочь крестного.
— Ты когда-нибудь брал женщину силой?
Этот вопрос развеселил бывшего разбойника.
— Не сочти за наглость и хвастовство, но при моей внешности у меня никогда не возникало такой необходимости. Некоторых приходилось уговаривать, особенно немногочисленных девственниц, но большей частью дамочки сами были очень не прочь.
— Да ты, я смотрю, настоящий грозный… трахальщик!
— Ты сама меня испортила, — на лице Филипа появилась с самого начала очаровавшая девушку улыбка. — Когда такая женщина набрасывается на тебя как изголодавшаяся львица, это здорово повышает
самооценку!— Старик прав: язык у тебя хорошо подвешен, — засмеялась она.
— Старик не знает и никогда не узнает всего, что я могу им делать.
Она уже познакомилась с этим талантом своего любовника и при упоминании о нем тут же ощутила желание, но решила закончить расспросы.
— Неужели ни одна тебе не отказала?
— Случалось, но редко. Только если леди была в кого-то сильно влюблена.
Тут пришла очередь Ив презрительно фыркать.
— Это ты к чему? — удивился Филип.
— Хорошо, что ты упомянул про это, — сказала Ив. — Сразу хочу на всякий случай предупредить тебя, чтобы потом не портить приятные моменты.
— Да о чем ты? — по-прежнему не понимал он.
— Не сочти за наглость и хвастовство, — язвительно улыбаясь, начала Ив, — но при моей внешности и, как выяснилось, уникальной способности удовлетворять самые большие члены, думаю, в наших с тобой отношениях когда-нибудь наступит момент, когда ты начнешь смотреть на меня щенячьими глазами и объясняться в любви. — К ее неудовольствию Филип ничего не сказал и даже, как ей показалось, слегка покраснел. — Сразу прошу: не вздумай никогда оскорблять таким вульгарным образом мои умственные способности. Все эти красивые разговорчики придуманы, дабы задуривать головы и без того не очень умным людям.
— Ты действительно так считаешь?
— О Боже, неужели ты, ты! — веришь в эту чепуху?
— Полагаешь, любви не существует? Я-то никогда не влюблялся, но видел, как мой отец любил мою мать.
— Почему же он тогда тебя не любил?
На лице Филипа отразилась такая растерянность, что у Ив сердце защемило от жалости. Она придвинулась к нему, хотела поцеловать, но он отстранился.
— Не надо, поцелуи — проявление любви.
— Только не между мужчиной и женщиной! Там это — проявление страсти, привязанности или жалости.
— Вот уж жалости мне от тебя точно не нужно!
— Фил, ведешь себя как ребенок, которому сказали, что Новогоднего Деда и фей не существует. Прости, если обидела тебя, я не хотела. Можешь любить меня, если получится, только, пожалуйста, не говори мне об этом и не жди, что я когда-нибудь признаюсь тебе в том же, — она остановилась, ожидая ответа, но Филип молчал. — Я не могу верить в то, чего не вижу и не чувствую. Я верю в материнскую любовь, в любовь к Богу, жизни, сущему миру, к прекрасному, в братскую любовь, наконец. Но отношения между мужчиной и женщиной никак не подпадают под это определение.
— Что же это, по-твоему, удовлетворение скотских инстинктов, как считает твой отец?
— Нет, удовлетворение естественных потребностей организма, таких же, как голод и жажда. Плюс, если повезет, страсть, желание.
— Почему ж ты не могла удовлетворить эту свою потребность с кем угодно, а ждала, пока не появился я? Хотелось страсти?
Ему почему-то очень не нравились ее рассуждения.
— Сам ты, между прочим, не проявлял разборчивости, — усмехнулась она. — Я же ценю себя высоко и считаю, что нет смысла есть отбросы, пока не встанет угроза голодной смерти. — Девушка снова стала серьезной. — Ни один мужчина до тебя не пробуждал во мне подлинного желания. Желание было, но абстрактное. При виде конкретных претендентов оно тут же исчезало. Так что до твоего появления я доставляла себе удовольствие сама. Было очень неплохо, — Ив лукаво улыбнулась.