Крик и шепот

Я запускаю руки под ее платье и скольжу ими вверх. Затем обхватываю ее задницу через трусики и прижимаю к своему паху.

— Боунза здесь нет, поэтому его довод несостоятельный.

— Это хорошо. Он бы съел всю нашу пиццу.

— Я не заказывал «Читос» со вкусом чего-то. Так что думаю, мы в безопасности.

Кейди отстраняется и улыбается. Затем поднимает крышку.

— Наше любимое, — восторженно шепчет она.

Я достаю пару тарелок из шкафа и позволяю ей подать нашу пиццу с пеперони и грибами.

— Что будем пить? — я неторопливо подхожу к холодильнику.

Кейди пожимает плечами.

— Есть пиво?

Я достаю холодную бутылку белого вина.

— Неа, но у нас есть вот это...

Как только мы устраиваемся за столом, Кейди рассказывает о своих планах на остаток недели. Несколько дней занятий на фортепиано. Я планирую уехать на это время, чтобы взглянуть на кое-какую собственность. Возможно, позову с собой моего хорошего приятеля Куша Павана. Если я действительно соберусь осуществить свой план, уделив Кейди должное внимание, то мне понадобится кто-то вроде доктора Павана. Посвящённый в дело доктор. Его отец хочет, чтобы тот вернулся в Мумбаи, но Куш бунтарь, как и я. Вместе мы и впрямь могли бы сделать эту работу. 

* * * 

— Думаю, ты пытаешься меня напоить, — говорю я после второй бутылки вина.

Кейди забирает у меня пустой бокал и ставит его на журнальный столик. Я издаю стон, когда она садится на меня сверху. Ее губы изгибаются в хитрой улыбке, а мне хочется сорвать с нее трусики до ее следующего вздоха.

— Может быть, мне нравится, когда ты пьян, — ее голос — нежное мурлыканье. Оно заставляет мой член, зажатый между нами, стать твердым.

— Какой у тебя план, Кузнечик?

Кейди пожимает плечами и наклоняется ко мне, пытаясь завладеть моими губами. Пальцами я вцепляюсь в ее бедра, чтобы крепче прижать к себе, пока мы целуемся.

— У меня нет никакого плана.

— Это касается Боунза? Он велел тебе меня напоить? — я отклоняюсь назад и ищу обман в ее глазах.

Проблеск.

Один короткий проблеск — и я уже знаю.

— Это касается Боунза.

У нее дрожит губа, и я дергаю пальцем, чтобы привлечь ее внимание. Когда она ничего не говорит, я протягиваю руку и прижимаю палец к ее мягкой припухшей губе. Она обхватывает своими ладошками мою руку за запястье и, не отрывая от меня взгляда, сжимает мой палец губами. Все ее внимание сконцентрировано на мне. Желанием наполнена каждая ее черта. Внутри нее рождается стон, когда она с упоением сосет мой палец, как сосала бы мой член.

С желанием.

Жадно.

Быстро.

— Кейди...

Она отрывает губы от моего пальца и хмурится.

— Я пыталась тебя подготовить. Боунз хочет поговорить с тобой. Ему не нравится, как все закончилось между вами двумя. С тобой же легче говорить, когда ты пьян.

Схватив ее за бедра, я мягко толкаю ее на диван рядом с собой.

— Со мной становится слишком легко говорить. Ты знаешь, что происходит, когда он... он... — я расстроено вздыхаю. — Все это чертовски сбивает с толку… — проведя ладонью по затылку, я пытаюсь снять стресс, узлом завязавший мне там мышцы. — Я не могу сделать это с ним. Я здесь, с тобой, и я не хочу рисковать.

Казалось, она успокаивается, играя с подолом платья. Но избегает встречаться со мной взглядом. Сквозь пьяный туман в голове начинаю чувствовать ее грусть.

Боунз — ее лучший друг.

Если ему больно, то больно и ей.

А если больно ей, то больно и мне.

— Кейди, — я со стоном хватаю ее за руку и притягиваю к своему рту, чтобы поцеловать. — В последний раз, когда мы с Боунзом «поговорили», все закончилось тем, что он сосал мой член, — я ловлю ее взгляд, чтобы понять ее реакцию.

Ее щеки розовеют, и она улыбается.

— Он счастлив, если ты счастлив. Ты это знаешь.

— Но я хочу сделать счастливой тебя. Да, я люблю его... но по-другому. Я полностью не отрицаю этого, — мой голос хрипловат от эмоций. — Но не так, как я люблю тебя. Ты просишь меня обманывать его. С каждым годом становится все хуже и хуже, малыш. Он падает все ниже и ниже. Как по мне, так я уже сомневаюсь в своей нравственности. Это ужасно. Сейчас я здесь, и мы стремимся к здоровым отношениям. Нельзя допускать Боунза в нашу постель, когда ему вздумается.

Ее губа дрожит, и она кивает.

— Я знаю... но... — Кейди судорожно вздыхает. — Дай ему еще одну ночь близости. Ему нужно чувство завершенности, Йео. Пожалуйста, — выдавливает она, — ты и понятия не имеешь, как сильно ему это нужно, чтобы выжить.

Сжимая челюсти, я отчаянно стараюсь удержать рвущиеся наружу слова. Слова, которые причиняют острую боль. Слова, которые испугают мою красивую Кейденс Маршалл. Они слишком сильны. Слишком яростны. Слишком требовательны, чтобы их произнести.

— Чтобы мы могли двигаться вперед, его выживание не обязательно. На самом деле, он — обуза, — как только эти слова слетают с моего языка, я безумно хочу собрать их и запихать обратно. Пока не подавлюсь ими до смерти.

«Черт. Черт. Черт».

Она закрывается.

Я ведь точно, черт возьми, знал, что так получится.

Я просто разбил ей сердце.

И в процессе я разбил свое. 

Глава 13

Йео

Два года назад…

— Мне нужно увидеть Кейди! — рычу я. Мой голос — это буря ярости и гнева. — Черт возьми, найди ее и приведи ко мне!

Боунз смеется. Чертовски смеется надо мной. Он откупоривает бутылку текилы и пьет прямо из горла. Сделав несколько судорожных глотков, он морщится и смотрит на меня горящими глазами.

— Она не придет. И ты это знаешь.

— ПОТОМУ ЧТО ТЫ ПРЯЧЕШЬ ЕЕ ОТ МЕНЯ!

Меня шатает. Я проклинаю себя за то, что напился с ним. Я пробуду дома неделю до возвращения в Коннектикут. Я как всегда пришел с надеждой, что Кейди поговорит со мной. Но как обычно, она спряталась. Меня это бесит. И очень сильно.

— Успокойся, Йео. Давай поговорим.

Боунз делает шаг ко мне, но я выставляю вперед ладони.

— Разговоры с тобой всегда заканчиваются плохо.

Его глаза вспыхивают, и он ухмыляется.

— Не помню, чтобы в прошлый раз ты жаловался.

— Это неправильно, — сквозь стиснутые зубы произношу я.

Боунз неторопливо подходит ко мне и пальцами жестко сжимает мою челюсть. Его глаза, когда он смотрит на меня, — темные озера синевы.

— Это не кажется неправильным, Пожиратель котят.