Крик и шепот

— Ты будешь сидеть рядом со мной, пока я им все не расскажу? — спрашивает Йео с порога ванной, отвлекая меня от моих мыслей.

Я провожу по губам помадой, надеваю на нее колпачок и задумчиво пожимаю плечами.

— Даже не знаю.

Йео прислоняется к дверному косяку. Ткань снежно-голубой рубашки обтягивает мышцы его груди. С шеи свисает шелковистый, тонкий галстук, а черные волосы уложены так, что торчат во все стороны. Но это, в любом случае, выглядит чертовски круто. Черные брюки идеально облегают его спортивные ноги. Мой Йео выглядит настолько хорошо, что мне хочется сорвать с него всю его красивую одежду и позволить ему взять меня прямо на раковине в ванной.

Но, увы, его семья скоро будет здесь.

— Агате нужна моя помощь? В доме чертовски вкусно пахнет. Ее лазанья — самая лучшая.

Я разглаживаю свое черно-белое платье с ацтекским рисунком и пытаюсь успокоить свои расшатанные нервы.

— Она уже сделала все, что могла. Ждем только гостей.

Йео одаривает меня своей теплой улыбкой. Его улыбка говорит, что он любит меня и считает красивой. Его улыбка верит, что я смогу достойно выдержать этот ужин.

К сожалению, я собираюсь украсть его улыбку.

Как всегда.

— Где твой альбом? — спрашивает Йео, потянувшись к моей руке.

Я позволяю ему обнять себя. Он тянет меня из ванной в мою комнату.

— В верхнем ящике. Ты уверен, что это хорошая идея? — я чувствую тошноту и головокружение. — А если они будут смеяться? Не знаю, смогу ли я справиться с этим.

Йео останавливается и обхватывает мое лицо обеими руками. Его темные глаза сужаются, а челюсти сжимаются.

— Если они будут смеяться, то я вышвырну их из этого дома. И тогда они не попробуют клубничный пирог Агаты. Ради него они будут себя хорошо вести.

Он игриво подмигивает мне.

Я улыбаюсь и закрываю глаза.

— Но что, если...

Йео заставляет меня замолчать — его губы прижимаются к моим. Теплые и мягкие. Приглашающие. Влажные и страстные, чтобы поцеловать меня глубже. Я впускаю его, и его язык встречается с моим. У него мятный вкус, и я хочу провести всю ночь, облизывая его идеальный рот, а не объясняться с его высокомерной семьей.

Руки Йео скользят вниз к моей заднице и задирают мое платье. По моему телу распространяется тепло. Я бы все отдала за отмену ужина. Йео трахнул бы меня прямо на комоде, а потом мы бы съели лазанью в постели.

Йео притягивает меня к себе, и его эрекция упирается мне в живот. Могу поспорить, если я буду умолять, он отменит ужин в мгновение ока.

Но я не могу этого сделать.

Он хочет действовать открыто.

Дать мне возможность высказаться.

Чтобы они поняли, почему я такая, какая есть.

Мне ненавистна сама мысль, что меня выставят на всеобщее обозрение. Но я знаю — это единственный возможный для нас вариант. Единственный способ дать развитие нашим отношениям. Нам понадобится поддержка его семьи.

— Кузнечик, — шепчет он мне в губы, — я буду выглядеть извращенцем, если поприветствую своих родителей стояком.

Я хихикаю и хватаю его член через брюки.

— Я могу позаботиться об этом очень быстро…

Он стонет, когда раздается звонок в дверь.

— Позже, красавица. Мы продолжим это позже. 

* * * 

Он отстраняется. А меня поглощает страх — наступает реальность.

Что, если ненависть затмит их понимание?

Что, если они заставят его уйти от меня?

Вдруг они будут смеяться надо мной?

Вокруг меня сгущается тьма. Злая и тревожная. Я поднимаю руку и в отчаянии хватаюсь за волосы.

«Кейди. Кейди. Кейди».

ОН зовет меня, но я тону. ЕГО шепот заглушает проклятый крик.

«Плохая девочка. Плохая девочка. Плохая девочка».

Ненавистные слова Нормана опять затмевают мое сознание. Они напоминают мне о том, кто я на самом деле.

«Кейди. Кейди. Кейди».

У меня в глазах стоят слезы. И я переживаю за свой недавно нанесенный макияж.

«Что за фигня, Кейди? Грязная, плохая маленькая девка. Ты такая же, как и твоя шлюха мать».

Я борюсь с адовой бурей в своей голове. Две теплые руки крепко обнимают меня. Йео знает, что мне нравится, когда он шепчет. Но не в этот раз.

ОН рычит:

«КЕЙДИ! КЕЙДИ! КЕЙДИ!»

ЕГО глубокий голос грохочет и прорезается сквозь туман моего разума. Словно он орудует острым ножом. Я моргаю и вижу любящие карие глаза, сфокусированные на мне.

Всегда я.

Его губы шевелятся. Они зовут меня. Как всегда.

Никакого шепота.

Только рев.

— КЕЙДИ! — ЕГО голос напоминает рык медведя, который предупреждает хищников отойти подальше от его детенышей. — КЕЙДИ!

Щелчок.

Исчезновение.

Вот так просто.

Вот почему мне нужен мой Йeo.

— Нам лучше открыть дверь, — бормочу я.

Он вздыхает с облегчением. Целомудренно целует меня в губы. И тут снова раздается звонок в дверь.

— Спасибо, что вернулась, Кузнечик, — шепчет он.

Мне нравится его шепот. 

* * * 

— Ужин был чудесным, — говорит Кён с улыбкой. — Тебе нужно передать это…

— Агате. Ее зовут Агата, — мои слова резкие и колкие. Я пыталась быть общительной, но в этом окружении у меня вот-вот случится паническая атака.

— Мне жаль, что она не смогла присоединиться к нам, — говорит она с дрожащей улыбкой.

— И мне, — когда Кён смотрит на меня, как будто ожидая дальнейших объяснений, я быстро выдыхаю. — Ей давно пора спать.

Йео сжимает мое бедро под столом.

— Ты в порядке?

Флетчер, прищурившись, смотрит на меня. Пэтти и Баркли устрашающе молчат. А Дин почти не притронулся к еде. Во время ужина говорили только Кён и Йео.

— Я в порядке, — вру я.

Я не в порядке.

Совсем.

Мне хочется выблевать всю ту вкусную лазанью, которую я успела проглотить.

Баркли откидывается на спинку стула и бросает на Флетчера взгляд, который мне не суждено понять. Но я чувствую раздражение, разочарование и нетерпение. Они исходят от него удушливыми волнами. На самом деле от них всех.