Крик и шепот
Шрифт:
Никогда.
Мои воспоминания постепенно исчезают.
Но моя любовь никогда не исчезнет. Она всегда сильно бьется у меня внутри.
На моем лице искренняя улыбка. Я позволяю Йео вести меня к его сверкающей дорогой машине. Она стоит рядом с моей — тусклой и дешевой.
Я пытаюсь не обращать внимание на предупреждение Боунза. Ранним утром он раздражен — он выяснил, что я на самом деле собираюсь сделать на этом ужине.
— Пусть все идет к черту! Как и всегда. Кейди, детка! Позови меня,
Может быть, на этот раз Боунзу не придется меня спасать?
Любовь и Йео — все, что мне нужно.
Глава 4
Йео
По дороге в ресторан я держу Кейди за руку.
С ней так всегда и бывает.
Касайся ее. Целуй ее. Держи ее.
Это единственный способ удержать ее — она такая упрямая.
— На днях Агата выложила видео на «Фейсбуке». Об одной твоей ученице, играющей на фортепиано. Ты действительно нашла то, в чем хороша. Девчушка безупречно исполняла пьесу, — говорю я, медленно скользя по ней взглядом.
На ее щеках появляется румянец. Кейди улыбается.
На ее лице выражение, которое я так люблю.
Гордость. Достижение. Радость.
— Кира. Она такая талантливая. Ее отец, Джейсон, немного странный. Ненавижу, когда он приводит ее. Но она, определенно, моя любимая ученица. Пресли обожает ее. Иногда они играют после занятия.
— Агата выложила фото грязных ног девочки и сказала, что в тот день ей пришлось целых три часа мыть полы, — говорю я с тихим смехом.
Кейди сбрасывает балетки и подгибает под себя ноги. На мгновение меня охватывает паника, но, когда она одаривает меня своей фирменной улыбкой, я расслабляюсь.
— Я хотела ей помочь, но, когда спустилась вниз, все было уже чисто, — она пожимает плечами и разглаживает платье на коленях. — Йео? — ее шутливый тон сменяется серьезным.
Меня снова охватывает беспокойство.
— Да, Кузнечик?
— Почему я?
Хмурясь, я поворачиваюсь и смотрю на нее. Ее ярко-голубые глаза — так сильно контрастирующие со скрывающейся за ними грустной душой — расширяются от любопытства. Я на мгновение задерживаю на ней взгляд. Затем полностью сосредотачиваюсь на дороге позади нее.
— Я просто знал. В тот первый день. Я говорил тебе это раньше.
— Так скажи еще раз. Я не понимаю.
Вздохнув, я сворачиваю на парковку ЛеБланка. Припарковав машину, я поворачиваюсь к Кейди и долго изучающе смотрю на нее.
— Ты была так одинока...
— Но я не была одинока, — спорит она.
Я смеюсь.
— Ты никогда не одинока. Верно. Но иногда самых одиноких людей окружает шум. Ты, Кузнечик, всегда была им окружена. А еще... — я осекаюсь, пытаясь подобрать подходящее слово, — ты была грустной. Чего-то не хватало, и я хотел заполнить это. Я хотел заполнить твое сердце собой.
Кейди отстраняет свое лицо от моего и смотрит через лобовое стекло.
— Ты заполнял мое сердце. Но затем...
— Ты заставила меня уйти, — напоминаю я ей.
— Тебе не следовало возвращаться.
Мы явно будем ходить вокруг да около этой темы.
— Я сделал все, как
ты просила, Кейди. Разве Агата не говорила тебе, что я получил степень? Я сделал это для нас — потому что ты меня просила. А теперь прекрати спорить и позволь этому произойти. Этому всегда суждено было случиться... ты просто откладывала неизбежное.Кейди наклоняет голову к коленям. Я боюсь, что она потеряется в своих мрачных мыслях. Нежно взяв ее за подбородок, я поворачиваю к себе ее лицо.
— Я никуда не собираюсь. Ты можешь давить на что угодно, но мне больше некуда идти. Я все равно потяну тебя за собой. Поэтому, перестань сопротивляться.
— Я и забыла, какой ты властный, — жалуется она, но ее губы изгибаются в веселой улыбке
— Я научился у тебя, если помнишь. Я был просто тихим мальчиком с твоей улицы. Ты вытащила меня из моей раковины и заставила играть во все свои глупые девчачьи игры.
— Я тебя не заставляла, — ее вспышка гнева скорее похожа на раздражение.
О, я знаю — Кейди вспоминает наше детство с такой же нежностью, как и я.
— Заставляла. И моя месть страшна. Я заставлю тебя снова стать моей девушкой. Я заставлю тебя ездить со мной по разным местам. Целовать меня. Помнить нас.
Она вздыхает.
— Может, теперь, когда ты здесь, Норман оставит меня в покое?
Меня охватывает гнев, и я нежно целую ее губы так, чтобы Кейди не увидела мою ярость. Мое дыхание касается ее губ, и я торжественно обещаю:
— Пока я рядом, этот придурок носа своего сюда не сунет. Паскаль и Кеннет тоже могут отвалить. Насчет Боунза — можно подумать.
Ее милый смех снова и снова наполняет меня теплом.
— Боунз наш друг. Он присматривает за мной. Он присматривал за мной, когда... — в мгновение ока ее слова становятся тяжелыми и далекими.
Черт возьми, Кейди такая хрупкая. И я рад, что я дома. Теперь я смогу собрать ее по кусочкам.
— Теперь я здесь. Боунз может тусоваться с нами, пока на нем рубашка. Никому не хочется видеть это дерьмо, — дразнюсь я и стараюсь снова расположить ее к себе.
Ее голубые глаза, встретившись с моими, оживают.
— Я знаю, у него есть футболки. Клянусь, тетя Сьюзи покупает ему новую каждый раз, как он выходит. Все черные, как он любит. Но этот чертов дурак никогда их не носит. На многих из них до сих пор висят этикетки.
— Я заставлю его их носить. А сейчас давай закончим этот ужин тем, что я пересплю с тобой, — я выбираюсь из машины и неторопливо подхожу к двери с ее стороны.
Я открываю дверь, и она подает мне свою руку.
Я помогаю ей выйти.
Она сразу оказывается в моих руках, и я кайфую от ее девчачьего визга.
Я вглядываюсь в ее лицо, по которому так скучал все эти годы.
И не могу не вспоминать о прошлом.
— ПЕРЕСТАНЬ ЩЕКОТАТЬ МЕНЯ, ЙЕО АНДЕРСОН! — кричит Кейди, и ее лицо становится пунцовым.
— Шшш, — ворчу я на нее и смеюсь. — Ты разбудишь свою бабушку.
Я устраиваюсь на диване между ее молочных бедер и прижимаю ее руки своей. Моя свободная рука покоится на ее чувствительных ребрах. Я не могу не смотреть на ее пухлые розовые губы. Такие яркие и полные.