Кроманьонец

Сбросив на землю плащ и сумку с припасами, я втащил из ножен кинжал и топорик из-за пояса. Той развернул шкуру и достал свой макуатль, мужчины - Рыбы и Лоси надевали на луки тетиву, а горцы ожидали, опираясь на копья с кремневыми наконечниками. Лют щелкнул тетивой, проверяя натяжение и не сговариваясь, словно по сигналу, все мы пошли к ельнику.

Я не обращал внимания на соплеменников, но сам старался двигаться предельно осторожно, крадучись. Чем дальше мы заходили в ельник, тем тише становилось вокруг, как вдруг отчетливо стали слышны треск горящего костра и тихие голоса у него. Может, нам стоило договориться о каком-то знаке к началу атаки или о том, чтобы вначале понаблюдать за чужаками, но случилось, что их голоса и стали тем самым знаком, услышав который, Уро взревев, побежал вперед, а мы за ним.

Я видел перед собой спины соплеменников и подумал, что глупо бежать за ними. Резко принял вправо и направился к воде, на случай если кто из чужаков побежит к своим лодкам. А что лодки или лодка должны быть, где-то на берегу я не сомневался. И оказался прав.

Мутная вода озера торопилась куда-то, пенилась и приплескивалась о крутой бережок там, где водяные заросли по какой-то причине отступили и обвалившийся берег сформировал заливчик метров на десять врезавшийся в береговую линию. Длинная долбленка лежала на берегу вверх днищем. Едва я присел на влажное дерево, чтобы перевести дух, как увидел выбегающего из-за елей чужака. На нем была накидка из шкуры, а в руках - копье. Он появился так внезапно, что рассмотреть его толком я не сумел, но когда бросил в него топор, смог увидеть, будто что-то вмиг приблизило его худое лицо, глаза - бледно-зеленого цвета наполненные ужасом или отчаянием. Дикарь все же каким-то чудесным образом успел отбить летящий в него топорик древком, но поскользнувшись на мокрой траве, упал. Второго шанса выжить я ему не дал. Бронзовое заточенное лезвие моего кинжала легко вошло в шею, чуть вздрогнуло, передавая в кисть сопротивление шейных позвонков. Он пытался подняться и даже смог подтянуть под живот колени, но я ударил его массивной рукоятью кинжала в голову и бросился к топорику, упавшему куда-то в прибрежный тростник. В тот момент, почему-то меня очень сильно взволновала вероятность потерять столь ценную в этом мире вещь. Увы, одно из первых своих изделий я так и не смог найти. Мысль о судьбе Утаре мешала, да и вода была еще очень холодной. Смирившись с утратой, я побежал в направлении по-прежнему дымящего костра чужаков.

Буйным пламенем полыхал огонь, распространяя сладковатый запах подгорающей плоти одного из пришлых павшего у костра. Горела его рука, угодившая в пламя. Его соплеменники лежали тут же, а мои, почему то столпились у могучей ели. Едва я появился, поднявшись по пологому склону от озера, как все они обернулись, и как-то странно стали смотреть на меня, то ли с жалостью, то ли с испугом. Что-то кольнуло в груди, потом обрушилось с пониманием утраты близкого человека. В глазах соплеменников я увидел правду и тут же смирился со смертью Утаре. Но Той, не дал мне подойти ближе, выскочил из-за спин воинов и не говоря ни слова стал теснить назад, к костру. Я увидел как блюет у могучих корней дерева Уро и понял, что там, за стеной из соплеменников находится что-то ужасное, от чего вожак хочет меня оградить. Оттолкнув его, я закричал и, не помня себя, кинулся через пламя, потом яростно работая руками, ногами, локтями и головой через заслон из соплеменников, чтобы, наконец, увидеть подвешенное на толстой ветке освежеванное безголовое тело. Поначалу, я даже удивился - ну, висит какая-то безногая туша. Добыли охотники себе на обед зверя...

Я вижу, что тебе и так не по себе? Стоит ли продолжать?.. Представь, что я пережил тогда, когда понял, что пришлось пережить моей Утаре?! Именно тогда и мелькнула у меня в голове черной молнией мысль, эта ужасная, чудовищная, стыдная теперь мысль, о которой в нашем обществе лучше никому не рассказывать - я захотел найти женщин этих чужаков и предать их мучительной смерти.

Глава 29

В другой жизни, там, в будущем я пережил многих, с кем судьба меня сводила и разводила. Видел, как они угасали и уходили в иной мир. Обычно это происходило внезапно и мне хватало одного взгляда для понимания - Всевышний оставил им совсем немного времени, может, три месяца, а может - полгода. Кто-то сдавался сразу, ложился в постель и ждал своего конца, кто-то изводил близких и врачей, рассчитывая на помощь. Я же нажил немало недоброжелателей, говоря им правду: "Молитесь, терпите, сражайтесь и снова молитесь!"

И хоть сам я не отличался от прочих глубокой религиозностью, но всегда, когда был счастлив, благодарил Бога, Вселенную, Небо, щедро делясь с миром своей радостью и в беде - верил, что если сделаю все, что смогу, Он мне поможет. А перед смертью вычитал и сумел уяснить для себя, да, что там уяснить! Весь мой жизненный опыт свидетельствовал: "Все хорошее, что есть у человека - от Бога, плохое - от самого человека!" И еще об искушении: будто дьявол нас всегда искушает, но власти над человеком он не имеет, а Всевышний властен над всем и всеми. Будь разумным и когда увидишь, что пребываешь в искушении, молись и справишься.

Наверное, тогда, ослепленный гневом, вместе с потерей Утаре я потерял и разум. И хоть не я первым предложил поплыть и найти поселок чужаков, но и не воспротивился, когда сделать это предложил Той. Его тоже можно понять и оправдать, ведь когда то с берегов этого озера Рыбы в ужасе бежали от дикарей-людоедов. Хотя о чем я?! Все наши беды начинаются, когда мы, так или иначе, прибегаем к оправданию...

То, что осталось от Утаре, соплеменники сожгли. Выкопав небольшую ямку, насыпали туда немного пепла и обожженных костей, положили сверху обломки ее лука (дикари сломали его) и несколько стрел. Я с отчаянием в сердце наблюдал, не принимая участие в этом ритуале, пока Той не напомнил мне о том, что я - Говорящий с духами. Немного подумав, ответил ему, что нужно найти большой камень и принести его сюда. Вскоре Уро, Тун, Туро и Тухо притащили пудовый гранитный валун. Потом появились Норх и Брех, тоже с камнем, но чуть поменьше. Той, Лим, Лют и Тошо принесли в руках небольшие, с кулак окатыши. Наверное, они набрели на галечник.

Под одобрительные кивки соплеменников я выложил из камней для Утаре надгробие. Едва закончил, как из леса с пустыми руками вышел Муш. Жених моей сестренки выглядел смущенным. Соплеменники смотрели на него с неприязнью, и я догадался, что парень струсил. Он не сражался вместе со всеми.

– Где твое копье?
– спросил Той, нарочито спокойно, даже ласково.

Муш, развернувшись в пол оборота к лесу, указал рукой на ели и невозмутимо ответил:

– Там. Я гнался за женщиной чужих, но вдруг на меня напала твоя волчица, - он словно, обвиняя, нацелил на меня палец, - я не стал ее убивать, решил, что ты сам можешь сделать это, если захочешь. А ту женщину вместе мы поймаем быстрее.

Мое сердце радостно забилось, ростки надежды тут же проросли уверенностью - Утаре жива! Ведь действительно: в какой-то момент волчица исчезла из моего поля зрения, не было ее и во время короткой схватки с чужаком! И хоть я не стал присматриваться к телу, висящему на ветке, но тогда все вдруг стало на свои места: какой смысл убивать, способного самостоятельно передвигаться пленника, если раненный, скорее всего, отдал концы?! А почему соплеменники решили, что дикари умертвили именно Утаре? Может, умерший дикарь был женщиной?..

– Утаре!
– закричал я и бросился в ельник.

Бежал и слышал за собой топот ног, а потом и голоса соплеменников, выкрикивающих имя любимой. " Я снова боду разговаривать с нею. От одного этого сердце замирает" - думалось мне, и от этой мысли душа затрепетала, а ноги вдруг стали ватными. Я больше не мог бежать и чудом не свалился сразу. Удалось прежде присесть и только потом упасть на влажную подстилку из опавшей хвои.

***

Можно ли назвать счастье каким-то другим словом? Можно, оно есть, и очень простое! Тогда, этим другим словом была Утаре. Прейдя в себя, обнаружил, что лежу там же, где и упал, но голова моя уже была на коленях любимой, пальцами она ерошила мои волосы и улыбалась. Ее правый глаз заплыл синевой, но мне это не мешало любоваться ею. Заметив, что я открыл глаза и смотрю на нее, Утаре тут же прикрыла подбитый глаз ладошкой.

– Я думал, что больше никогда тебя уже не увижу, а ты прячешь от меня лицо и не даешь насмотреться, - сказал, чтобы она не смущалась. И тут же услышал в ответ:

– Ты у меня хороший, ты у меня умный, ты самый красивый и сильный...

Треснула под чьей-то ногой ветка и я увидел смущенных нашими откровениями соплеменников. Все они стояли рядом, кто в метре, а кто в двух. Пришлось вставать и делать вид, что все хорошо, что будто и не было ничего.

Мы оттащили трупы чужаков в овражек, поохотились, добыв тощую лань, потом до ночи жарили у костров мясо. Я позволил себе коснуться весьма деликатной темы, особенно с учетом того, чем мои соплеменники были заняты у костра. Я спросил, обращаясь сразу ко всем: