Кровь фей

— Поделом ему, — проворчал Лэннери. — Жаль, из-за влюблённого ублюдка пострадали другие феи!

Беатия слегка округлила свои невинные голубые глаза, услышав слово «ублюдок», но Лэннери ничуть не смутился. Фея, которая любит разгуливать с кровавыми пятнами на платье, уже не имеет права прикрывать уши ладонями, услышав бранное слово.

— Да и та Хранительница поступила, как дура, — Лэннери поднял глаза к чёрному небу. — Наша не столь сентиментальна: пальцем не шевельнула ради того, чтобы предупредить о грядущем нападении, не то что порталы ради нас открывать. Я одного не понял — как фей попал к Хранительнице? Где она обитает? Разве это не священная тайна?

Беатия развела руками:

— Понятия не имею. Может, потому местонахождение Хранительницы и стало священной тайной, что к ней бегали все, кому не лень!

— Тоже вариант, — согласился Лэннери, заткнул палочку за пояс, поправил котомку на спине и взлетел. — Ну что ж, Беатия, отдых закончился. Вперёд, к замку Эйзека Гервелекского!

Вздохнув, Беатия спрятала свиток и поднялась:

— Надеюсь, беседа не будет слишком долгой…

Замок рейгела, наверняка носивший какое-нибудь пышное название, был окружён рвом и высокой зубчатой стеной. Везде стояли часовые — просто так в замок не попадёшь, а где спальня рейгела, чтобы сразу туда влететь, феи не знали. Казалось, проще всего представиться страже, подождать, пока рейгела разбудят и он с неохотой примет гостей, которых предпочёл бы никогда не видеть. Но этой ночью Лэннери тянуло на подвиги.

— Давай заглянем в окошко вон той башни, — предложил он.

Окна в замке были крохотными — прямоугольные отверстия, из которых разве что стрелять было бы удобно или обливать врагов кипящей смолой. Лэннери слышал от Аргалена, что люди для того и строили замки, что воевать из-за стен, сидя в укрытии, безопаснее, нежели в чистом поле. Интересно, кипящая смола сразу убивает, или ещё какое-то время мучаешься?

— Вряд ли там спальня рейгела, — возразила Беатия, но, тем не менее, спустилась к окну башни. — Лэн, что бы ты предпочёл — метнуть стрелу кому-то в бок или вылить котелок горячего масла на голову?

Похоже, и она прежде всего подумала об осаде. Ох уж эти рассказы Аргалена! Лэннери усмехнулся в ответ:

— Лучше простить… и пустить белый луч.

Часовые внизу о чём-то переговаривались и вряд ли видели фей, которые светлячками влетели в башню.

В небольшой по человеческим меркам каморке никого не оказалось. Толстый слой пыли свидетельствовал о том, что сюда давным-давно не ступала ничья нога. Лэннери в предвкушении потёр руки.

— Превосходно, отсюда можно спуститься по лестнице и коридорами пробраться к рейгелу в спальню.

Беатия вздохнула и пробормотала еле слышно:

— Сейчас бы настой белокорня выпить, а то страшно немного…

Подняв палочку, Лэннери подлетел к двери, сказал: «Пер-тэ» и беззвучно отворил её; Беатия следовала за ним, то и дело зевая. Пожалуй, будет неплохо, если рейгел даст феям поспать ровно столько времени, сколько требуется, чтобы песок из одной колбы часов пересыпался во вторую. А потом они со свежими силами полетят дальше.

С пыльной лестницы феи сразу попали в безлюдный коридор, где только факелы чадили на стенах. Беатия вдруг замерла, потянула носом:

— Лэн, я чувствую какой-то неприятный запах… и след чёрной магии.

«Почему так тихо?» — беспокойно прозвучал голос Айи у него в голове. Лэннери не ответил — присматривался к предмету, торчавшему из-за угла. Как будто чьи-то сапоги. Сглотнув и явственно ощущая запах, о котором упомянула Беатия, Лэннери полетел быстрее.

Это и в самом деле оказались сапоги на ногах неподвижно лежавшего человека. Он смотрел мутными выпученными глазами в потолок, мёртвой хваткой вцепившись в рукоять меча, который так и не пригодился. Лицо часового было одутловатым, покрытым тёмными пятнами, а в уголках губ запеклась кровь.

Лэннери усилием воли заставил себя оторваться от страшного зрелища, оглянулся на Беатию. Её глаза блестели в полумраке, рука с палочкой не дрожала, а вид трупа не смутил. Беатия лишь кивнула с удовлетворённым видом:

— Значит, это от него воняет.

— Вопрос в том, что его убило, — сколько Лэннери не присматривался, но дырочек от змеиных клыков на теле часового не заметил. Это не маа-змеи. Не ящерицы, которые просто высасывали жизненную энергию из жертвы, прикасаясь к ней. Тогда… кто?

— Смотри, — голос Беатии упал до шёпота, и она указала палочкой в самый конец коридора. Там тоже лежало тело — и, добравшись до него, феи обнаружили, что и этот человек умер непонятной, загадочной смертью.

— Идём по следу чёрной магии. Им-при! — и Лэннери первым скользнул за поворот, чувствуя, как замирает сердце. Сейчас найти нечисть казалось делом гораздо более важным, чем разыскать Эйзека. И пусть ночью феи не так сильны, как днём, но на тех тварей хватит!

Чудилось, что коридоров бесконечно много: один перетекал в другой, а другой — в третий. Везде феи натыкались на неподвижно лежащие тела — часовых, слуг, кого-то ещё. Иногда Лэннери слышался шорох в тёмных углах, он целил туда палочкой, и тут же становилось тихо. Так тихо, что от этой проклятой тишины начало звенеть в ушах. Желая спастись от неё, Лэннери вполголоса произнёс:

— Беатия, держись ближе ко мне. Чёрной магией тянет всё больше и больше, а особенно из дверей вон той комнаты.

Очень медленно, сжимая в руках палочки, феи подлетели к распахнутым настежь дверям. И заглянули внутрь.

Лэннери едва сдержал крик. Нет, его потрясли не два трупа стражей под ногами — это зрелище уже сделалось привычным. Он увидел кое-что похуже: огромная кровать, на которой лежал человек в ночной рубахе, сплошь кишела огромными червями. Тёмные, блестящие, неописуемо мерзкие — когда-то Лэннери их уже видел. Рядом вспыхнул луч и зазвучало торопливое:

— Пер-кусса! Пер-кусса!

Беатия опомнилась раньше него. А черви полезли со всех сторон, будто знали, что феи появятся здесь. Лэннери только и оставалось, что судорожно рассыпать вокруг убивающие лучи. К счастью, летать черви не умели. Зато десяток из них уменьшился, став как тонкие коричневые нити на полу, а потом сократившись до булавочных головок, и исчез неизвестно куда. Остальные пытались напасть или, наоборот, уползти прочь, гибли под лучами, но за ними следовали ещё, и ещё…

— Всё, — прошелестела Беатия, опуская палочку. Лэннери выдохнул, чувствуя, как устала его рука — словно пятьдесят слоёв защиты наложил на купол вокруг Школы. Огляделся — и его чуть не затошнило.

Растерзанные черви с выпущенными наружу внутренностями покрывали почти весь пол спальни. На кровати ещё кто-то шевелился, но Беатия взмахнула палочкой, послала в ту сторону белые лучи, и шевеления затихли.

— А теперь посмотрим, кого они убили, — Лэннери скривился от омерзения и приблизился к постели, измазанной тёмным и вонючим.

Лицо человека раздулось, глаза вылезли из орбит. Из полураскрытого рта свисал распухший язык, а на нём Лэннери увидел червя и зажал рукой рот, борясь с тошнотой.