Кровь фей

— Вин-ци! — Серебристые путы оплели Гарлигану, прижав её руки к телу, она яростно зашипела, а Лэннери бросился к Беатии.

Та стонала и барахталась на полу, среди луж вина; крылья намокли, но это не беда. Главное — освободить её от плети! Краем глаза Лэннери увидел, как хибри разрывает путы, но тут Беатия применила свой особенный талант, и противницу засыпало белоцветами так, что она чуть не свалилась на пол.

— Ты в порядке? — Лэннери помог Беатии взлететь и направил свою палочку на утонувшую в вине плеть. Не успело пройти и нескольких мгновений, как та вспыхнула.

— Да, — на лице Беатии появилась слабая улыбка и тут же пропала. — Сейчас крылья высохнут.

Взмах палочкой — и Беатия выглядела так, будто с ней ничего не случилось, только волосы растрепались, и на теле ненадолго останутся синяки. Тем временем Гарлигана стряхнула с себя цветы, и стало ясно, что рана у неё серьёзная — вся рубаха на боку промокла от крови. Кровь текла из рассечённой брови, и хибри порывисто вытерла её рукавом, после чего огляделась.

— Мы сожгли твою плеть, — Лэннери вскинул палочку, Беатия тоже. Змеиные глаза хибри сверкнули, она схватила обеими руками бочку с вином и… швырнула в фей. Уклониться не составило никакого труда. Бочка с грохотом разбилась о стену, но оглядываться Лэннери не стал — Гарлигана уже схватила следующую.

Надолго ли хватит её сил? Кровь опять залила ей глаз, мешая видеть. Бочка пролетела мимо. Увернувшись, феи рванулись ближе и, направив палочки на хибри, почти одновременно выкрикнули:

— Вин-ци!

Гарлигана зашипела, попыталась отшатнуться, но серебристые верёвки уже опутали её руки. Отчаяние явственно отразилось на лице хибри, и на краткий миг Лэннери испытал жалость. А затем вспомнил, что она убила его друга, пусть и заслужившего смерти за предательство. Злость огнём пробежала по жилам; Лэннери прицелился в белое, беззащитное горло противницы, но Беатия опередила его:

— Пер-кусса!

Луч как ножом разрезал лицо Гарлиганы от лба до подбородка, задев глаз. Хибри взвыла, задёргалась в путах, а второй луч безжалостно располосовал ей щёку. Кожа вместе с мясом повисла лохмотьями, и оторопевший Лэннери увидел кость. Гарлигана страшно выла, колени её подкосились, и хибри упала бы на пол, не держи её путы — уже не серебристые, а красные от крови.

— Прекрати! — Лэннери схватил Беатию за руку. — Так нельзя!

Фея оскалилась, её милое личико сделалось страшным.

— Хибри убила Саймена, ты помнишь?! — взвизгнула она не своим голосом.

— Я всё помню, — несмотря на то, что Беатия пыталась вырвать свою руку, Лэннери держал крепко. — Но хватит уже. Довольно.

Беатия вздохнула и прикрыла слабо трепетавшие веки; не сразу, но лицо её смягчилось и стало прежним.

— Хорошо. Ты прав.

Тогда Лэннери отпустил её и позволил отлететь в сторону.

Сам же обернулся к хибри, окинул взглядом её залитое кровью лицо и прицелился в горло. Один прожигающий насквозь луч — и вой оборвался, Гарлигана обмякла в путах. Она была мертва. Белое пламя вспыхнуло, охватывая её тело, и вскоре от хибри осталась лишь кучка пепла, растворившаяся в луже вина и крови, и мокрый коричневый плащ, валявшийся среди бочек.

— Беатия, — нарушил тяжёлую тишину Лэннери. — Нам нужно поговорить.

— О чём? — Беатия теребила в руках палочку с таким несчастным видом, что Лэннери было почти физически больно смотреть на неё. Она и вправду любила Саймена, раз так набросилась на хибри — и всё равно дала ему умереть. Была в ней твёрдость духа, которая пробуждала в Лэннери невольное уважение.

— Ты никогда не задумывалась, что чрезмерная жестокость может повлиять на Равновесие? Склонить чашу весов не в нашу сторону, как мы хотим, а в сторону… Мааль?

Беатия взглянула на него с лёгким удивлением.

— Это ты обо мне? Это я чрезмерно жестока?

Лэннери кивнул. «Ты совершенно правильно начал этот разговор», — одобрила его действия Айя.

— Погоди. Но ведь это враги. Хибри, нечисть, черномаги. Какая разница, жестоко я убиваю их… или не очень? — Беатия казалась немного сбитой с толку.

— Да, Наставница не говорила тебе об этом, — Лэннери приблизился к ней и продолжал увереннее:

— Я думаю, лишь потому, что она закрывала глаза и на всё остальное. И зря. Мы же феи, наше дело — восстанавливать справедливость, а не пытать, как делают только сторонники Мааль.

— А я думаю, что ты преувеличиваешь, — резко, даже как-то озлобленно произнесла Беатия и полетела к выходу из погреба. — Лучше давай поразмыслим, что теперь делать. Если это не Гарлигана притащила червей, значит, кто-то другой. И нам предстоит ещё одно сражение. А Гарлигана просто следила за нами.

Лэннери нахмурился. Он сомневался, что черномаг задержится в Гервелеке, когда его цель — Школа Золотой Звезды. Скорее всего, червей выпустил ещё один помощник черномага — или помощница.

«И вполне может статься, что он или она, как и хибри, будет следить за вами», — прибавила Айя.

Феи выбрались из погреба и полетели наверх. Стоявшие снаружи часовые всё так же ходили туда-сюда, не подозревая о том, что охраняют мёртвый замок.

— Интересно, кто теперь станет рейгелом Гервелека? Ведь у Эйзека должны быть сыновья, — задумчиво произнесла Беатия. — Или дочери. Хотя у людей дочери почему-то редко бывают рейгелами.

Лэннери вспомнил, что рассказывал об этом Аргален, сведущий в человеческих обычаях.

— Считается, что женщина должна рожать детей, а не держать в своих руках эти… как там их Аргален называл, бразды власти. Нам, феям, проще — детей у нас нет.

— И хорошо, что нет, — на лице Беатии промелькнула гримаса отвращения. — Такие бесполезные хнычущие создания! Всякий раз, когда я смотрю на людей, радуюсь, что у меня есть звёздный дар.

— Спасибо, хоть сказала «людей», а не «бездарных», — усмехнулся Лэннери.

Беатия посмотрела на него; в полумраке глаза её блестели странным любопытством.

— Скажи, Лэн, а тебе никогда не хотелось отказаться от крыльев и стать человеком? Ты и Аргален — единственные среди нас, кто неплохо относится к людям.

Лэннери помолчал, раздумывая, стоит ли делиться с ней своими тайнами.

— Человеком — не хотел стать, а вот мать и отца я разыщу, как только пройду посвящение в Наставники.

— Да? Ты правда хочешь их найти? — изумилась Беатия.

Лэннери кивнул, надеясь, что не пожалеет о своей откровенности. Да нет, решил он, это скорее Беатия пожалеет, если начнёт шутить на такие темы.

Но с её губ больше не сорвалось ни звука. Казалось, Беатия настолько озадачена, что слова у неё попросту не находились. Тем временем Лэннери свернул в коридор, где они ещё не бывали, заглянул в каждую комнату, ища живых. Напрасно! Черви расправились со всеми людьми, кого только нашли. Беатия обыскала комнаты в другом коридоре и вылетела оттуда мрачная, прижимая ладонь ко рту. Даже её проняло!