Кровь королей

Дора прикрыла глаза. Перед ней проносились картины сплетенных рук и тел, опущенных штор, пьянящих запахов, смятых простыней. Сама того не желая, она погружалась в дрему, шепчущую, что она - уже не она, и можно делать, думать, тянуться к чему угодно. Девушка сжала губы, закрываясь от видений ладонями, но на нее словно опускалась жаркая темнота: тело ее уже не слушалось.

– Наверное, мне лучше остаться одной, - с трудом проговорила она.

Хрис подошел к ней и опустился на колени у ее ложа.

– Я попробую тебе помочь.

Он взял ее за руку, и, касаясь одному ему ведомых точек, начал поглаживать кисть, негромко что-то говоря. Слова скоро слились в ровный гул, монотонный голос успокаивал, и глаза Доры начали закрываться, обещая долгий и спокойный сон.

– Спасибо, - прошептала она.

– Тише... Спи.

Голова кружилась все слабее. По спине проходил холодок, затылок наполнялся сладостной истомой. Дора вдруг поняла, что не засыпает: пробуждается.

Хрис тоже это заметил, враз выпустив ее руку.

– Можно искупать тебя в холодной воде, - сказал он.
– Жестоко, но необходимо.

– А поможет?
– Доре приходилось прикладывать усилия, чтобы говорить.

– Скорее нет, чем да. В том-то и дело...

Хрис встал и вернулся с легким покрывалом в руке.

– Это поможет, - сказал он, укрывая Дору до подбородка.
– Если я прав, скоро ты начнешь бредить и вести себя... не совсем правильно. Думай о покрывале. Это твоя защита. Что бы ни происходило, ты не должна его сбрасывать. Договорились?

– Я сама не своя, - призналась Дора.

– Я знаю. Тебе нечего стыдиться.

Хрис отошел к дверям и сел на полу, прислонившись к косяку. Дора снова закрыла глаза, но сон не шел. То, что она испытывала, было уже не томлением - страстью. Словно магнитом, ее тянуло к любому образу юноши или мужчины, что возникал в ее воспаленном видении. Ей хотелось сорвать платье, и... Остатками разума Дора мысленно поблагодарила Хриса, что на ней покрывало.

– Милорд!
– послышался голос служанки за дверью.
– Стол накрыт!

– Спасибо, - отозвался Хрис.
– Передайте нашим спутникам, что мы спустимся только к завтраку.

– Как скажете, милорд. Вам ничего не нужно?

– Нет, благодарю вас.

Дора скрипнула зубами: звук мужского голоса сводил ее с ума.

– Думай о Резе, - сказал Хрис из угла.
– Ему сейчас хуже, чем тебе.

– Мне кажется, что покрывало вот-вот сорвет ветром, - прошептала Дора.
– Мне самой хочется его сорвать.

– Ветра нет. И окно закрыто.

– Знаю.
– Дора закрыла глаза.
– Хрис, а с тобой раньше такое было?

– Хм? Нет.

Дора приоткрыла один глаз.

– Никогда-никогда?

– Как ни странно, нет, - серьезно сказал Хрис.
– Ни ритуалами на крови, ни сильнодействующими средствами я не увлекался.

– Я не про средства, Хрис.
– Дора улыбнулась.
– Я про любовь.

– Про любовь или страсть, рожденную из тарелки жарких ягод?

Дора промолчала.

– Обычно любовь к тарелке супа заканчивается вместе с супом, - послышался голос Хриса.

– С жаркими ягодами любовь лишь длится на пару часов дольше.

– Я просто...
– начала Дора и замолчала.
– Мне кажется, что я влюблена. Или...

– В кого-то одного? Или в весь свет?

– Не знаю...

Дора пошевелилась. Покрывало сползло ей на грудь, но она не решалась его поправить: ее тело превратилось в тугую струну, готовую поступить по-своему в любую минуту. Она лежала в комнате, освещенной закатным солнцем, но мыслями она была не здесь: в темных коридорах, на полу пещеры, у ствола березы... Ее локти, живот, колени дрожали от восторга, но одновременно череда видений была унизительна до бесконечности: по ее щекам поползли слезы.

Хрис подошел к ней, чтобы поправить покрывало: едва он коснулся ее плеча, по ее телу пробежал ток, и Дора не сдержала негромкий стон. Хрис замер на месте.

– Это какой-то кошмар, - жалобно сказала Дора.
– Я не хочу... я... должна...

Она с всхлипом втянула в себя воздух.

– Хрис, а может быть, мы с тобой?..

– Ты сама не понимаешь, что говоришь, - очень мягко сказал Хрис.
– И утром об этом пожалеешь. Не надо, Дора.

Дора заморгала. Она едва соображала, что говорит: казалось, кто-то другой проговаривает слова за нее.

– Почему? Ты меня совсем не любишь?

Хрис вздохнул.

– Не... Не знаю, - поправился он.
– Но... если волей судьбы я вернусь за океан, я буду скучать. Хотя вряд ли это произойдет.

– Ты меня не оставишь?

– Не думаю. Разве что ты сама этого захочешь.

Хрис повернулся, чтобы отойти, но Дора поймала его за руку.

– Не уходи. Я не могу... одна.

– Надо перетерпеть. Прости.

– А можно, я пойду прогуляюсь?

Хрис поднял бровь:

– Прогуляешься? И что ты будешь делать внизу, интересно знать?

По лицу девушки расплылась сонная улыбка.

– Там тот мальчик... Готовый в любое время дня и ночи...

– Угу. Нечего сказать, хорошая компания.

– Но я ему понравилась...

– Да уж, - пробормотал Хрис.
– Любопытнее было бы понять, что он здесь делал, но, боюсь, тебе сейчас не до этого.

Глаза Доры закатились. Ее губы шептали что-то, но что, не понимала и она сама.

Она наконец погрузилась в сон.

...Дора шла по каменным плитам. Длинный зал, в котором она очутилась, не напоминал ей ни о монастыре, ни о столице, но что-то знакомое было в его очертаниях. На полу и возле стен клубился туман, крыша уходила в грозное темно-алое небо. Девушка задрала голову: ни звезд, ни солнца здесь не было. Она стояла среди небытия, в мире, который возродился лишь на время ее сна.

Или нет? Быть может, он всегда был здесь, и это она видит его в первый раз? Может, это из-за того, что она наелась жарких ягод на ночь?