Кровь в моих жилах

— Мама… Она уезжает… Да. Сегодня. Да. Я помню. Ты говорила, что она мне не пара. Я помню это. Хоть на миг вспомни себя, когда тебя выпнули из спальни, дворца и сердца!!! Почему ты помнишь о своей боли, но не понимаешь мою? Мама… Мне плевать, что у тебя великая материнская цель и когда-нибудь я буду тебе благодарен! Не буду! Никогда.

Он набрал следующий номер — вот же… Светлана поняла про княжну только сегодня, точнее вчера, а он… Он, получается, подозревал её и раньше.

— Настасья, вали в ад! Она бросила меня, она уезжает — и все из-за тебя!

Светлана чуть не сделала шаг к Мишке, чтобы обнять его напоследок и утешить — Демьян рванул к нему с криком:

— Вашбродь! То есть сиятельство… Че со Светланой Лексевной случилось?

— Ни-че-го.

— Об этом «ничего» Лександр Еремеич должен знать?

— Нет. Не должен.

Она позволила кромежу притянуть себя. Кошка ждал ей невдалеке.

— Подожди, — сказала она ему. — Мне не до тебя!

— Я могу помочь, Вета.

— Вали в ад! То есть Навь… Мне нужен отец, настоящий отец, а не ты!

Она шагнула прочь — в дом Платоновых. Она хотела знать напоследок, что происходит там. Лучше бы не знала. В доме была бойня. Все в крови: деревянный пол, дорогие ковры, стены в шелковых обоях. Везде лежали трупы. Женские и мужские, детских не было. К счастью. Кем же ты стал, мальчишка, запускающий воздушных змеев?

И снова кромеж. Она, уже все понимая и зная, все равно хотела увидеть Сашку. Последний раз. Она понимала, что он такое же чудовище, как Дмитрий. Он нашел свое меньшее зло и решил держаться его. Его меньшее зло — дать миру переболеть, не считаясь с жертвами. Она сама ничем не лучше его — она выбрала Навь и капище, когда тут погибают люди, нуждающиеся в её помощи. Её собственное кладбище из тех, кого она могла спасти, но не спасла, будет огромным. Она понимала это, но тайна ритуала сейчас важнее — смертей на ней будет чуть меньше, чем могло бы.

Она такое же чудовище, как Сашка. Она тоже выбрала свое меньшее зло.

Найти Сашку не удавалось. Зато её вынесло на Матвея. Сейчас он выглядел непривычно: надел и штаны, и рубаху вместо своего рубища. Только был все так же грязен и неопрятен, несясь куда-то по своим делам. Наверное, следует своим видениям и тоже спасает людей… Ему в чем-то легче — он видит нужное. Светлана же копошится в темноте, совершая ошибки за ошибками. Она вылетела на него из кромежа и закричала в спину Матвея совсем не то, что хотела — она хотела подсказок для себя, а закричала про Сашку:

— Матвей! Спаси Сашку! — Ей все же было важно его спасти, хотя она понимала: спасать там нечего.

Он оглянулся:

— Не нужно.

— Матвей!

Он поджал губы.

— Не нужно. Но спасу. — Он посмотрел на неё, уже исчезающую в кромеже и внезапно заорал: — не дури! Ты не одна!!!

Это она и так знала — сейчас в кромеже было не протолкнуться из-за опричников, так что она тут же вылетела в Явь. Вот точно не одна!

Её притянула Уземонка. Самый нехороший её кусок. Тут от домов мало что осталось — завалы разбирали мужики, редкие пожарные, еще более редкие городовые, которых почти было не узнать из-за кирпичного крошева, с головы до ног усыпавшего их. И военные, прибывшие в город. Теперь станет легче. Теперь появилась надежда. Она попыталась уйти кромеж — ей еще с лешим договариваться, но заметила Матвея и… Сашку. Саша, усталый, грязный, предавший мир, но при этом все еще до боли родной, устроил прямо на площади импровизированный штаб, который выдавал только вытащенный откуда-то стол с потрепанной картой с непонятными отметками. Он отдавал околоточным и каким-то простым мужикам приказы. Заметив идущего к нему Матвея, он, как сокол, рванул к нему:

— Стоять, холер-р-ра! Только не пророчь!

Матвея выгнуло дугой, он заорал в небеса, падая навзничь:

— Если он выгорел, то переболеет, сгорит в благости и… И?!

Светлана вздрогнула, узнавая голос Кошки. И… Свой голос. Ничьим иным он быть не мог.

Сашка упал на колени перед Матвеем, подставляя руку под его бьющуюся в припадке голову. Юродивый орал в небеса, выдавая секреты кромешников:

— И кем, по-твоему, может стать тот, в ком сгорело все нечистое? Сашка идиотина! Он станет человеком!

Ноги Светланы обмякли — такое ей даже в голову не приходило. Сашка станет человеком… Болью полоснуло сердце — сможет ли он тогда смириться с собственным выбором? Сможет он пережить меньшее зло, которое выбрали кромешники?

Сашка побелел. Он затряс Матвея, снова удивляя Светлану тем, как по-разному у них устроены головы. Она думала о пламени и его будущей совести, он думал о ней самой.

— Она вернется из Нави?! Отвечай! Она вернется из Нави?!

— Отпусти… — пробормотал Матвей, еле садясь.

Сашка не отставал от него:

— Она вернется из Нави?

— Она в неё не войдет. Кошка не позволит.

Матвей внезапно обнял сгорбившегося Сашку за плечи и хлопнул по спине:

— Все будет хорошо. Слово чести. Верь.

— Матвей…

Тот скривился:

— Но крови она нам попортит много.

— Портят нервы, — упрямо поправил Сашка. — Кровь пьют.

— Значит, все будет еще хуже. Кстати, почему ты ей не сказал, что все еще находишься под обетами кромешников?

— Ни к чему это, — отрезал Сашка.

Матвей снова хлопнул его по спине, заставляя кривиться от боли:

— Идиотина ты. Она тебя чудовищем из-за этого посчитала. Она же все думает, что одна. Она все еще верит, что вы чудовища, которые за десять лет не разработали план, как остановить пламя, ветер и воду.

— Я под обетами! Я не могу об этом говорить! Тебе ли не знать?!

Светлана рассмеялась легко и просто. Обеты! Как она сама не догадалась? Он же во время беседы с ней ни разу не назвал себя кромешником. Он говорил уклончиво, так что понять можно, но только зная, что он кромешник. Он… У них! У опричников, у кромешников есть план, как остановить пламя. И ветер. И воду. И, значит, что она может быть спокойна, она может отсидеться под их защитой… Но все же с её планом будет надежнее. Главное, что с Сашкой все будет хорошо. Это же надо… Он станет человеком. Теперь все предстоящее ей самой было нестрашно. Главное она знала — после Рождества будет потрясающий Новый год. Первый год настоящей жизни Александра Еремеевича Громова. Самое забавное, что никто и не заметит, что он стал человеком, потому что он им был всегда. Он не изменится, даже когда у него появится душа.

Она шагнула кромеж и тут же вывалилась на опушке леса.

— Дедушка! Выйди, пожалуйста! — она буквально рухнула в мокрую после дождя траву — ноги не держали, а на лице все так и бродила глупая улыбка. Она так нелепо сомневалась в Сашке. Все из-за её привычного недоверия. Все из-за её привычки жить одной. Она не одна. За ней сотня кромешников, готовых прийти на помощь.

— Дедушка!!!

— Да не кричи ты так, свиристелка. Чего хотела?

Леший опустился на траву рядом с ней.

— Мне помощь нужна, дедушка. Только отплатить мне нечем, — честно призналась Светлана.

— Нужна мне твоя оплата… Глупая ты, свиристелка. Так тебе помогу. Нечисть издалека видит другую нечисть. И помогает. Если нам не держаться вместе, то и не выжить.

Светлана снова улыбнулась: вот и причина, почему Баюша так ластилась к Сашке, и почему волковский домовой пришел на помощь и ответил на все вопросы.

— Свиристелка, ты чего лыбишься? Влюбилась, что ль?

Она посмотрела в серые от туч небеса и честно сказала: