Кроваво-красный

 Густо покраснев, Мари замолкла и вернулась к еде, Корнелий метнул на спящего норда гневный взгляд, непременно испепеливший бы его, если бы бретонец имел такую возможность. Терис сосредоточилась на еде, изредка чувствуя на себя взгляды хаджита — явно неприязненные, полные пренебрежения и злости, а так же почти читавшегося в глазах пожелания ей подавиться. Усталую и голодную полукровку это не смущало; остальные были к ней добры, появилось место, где можно было отоспаться, а в ближайшем будущем ждал Винсент Вальтиери и работа, обещавшая быть по-своему интересной.

Глава 6

 Следующие два дня в Братстве прошли спокойно, если так можно было сказать о месте, где жили люди, для которых убийства давно стали привычным и любимым делом. Терис этот факт не смущал с самого начала, она знала, куда идет, приняв из рук Спикера эбонитовый кинжал и убив им Руфио, и еще не пожалела о своем выборе. Братья и сестры были добры к ней больше ожидаемого, и условия жизни под землей, где не было ни дня, ни ночи, ее устраивали, тем более, что была возможность подняться в дом к Телендрил и Гогрону, где из окон виднелось небо и узкие улицы Чейдинхолла, почти всегда пустые и мрачные в этой части города. Но этой возможностью полукровка еще не пользовалась, а последовала совету Винсента Вальтиери и провела два дня, восстанавливая силы и погрузившись в изучение Догматов. Значение первого из них все еще оставалось загадочным, смущало своей недосказанностью, но тревожить вопросами она больше никого не стала, отчасти не желая отвлекать их от своих дел, отчасти опасаясь услышать о еще чьем-то общении с Ситисом, Матерью Ночи, Шеогоратом или еще чьим-то голосом, время от времени звучащим в голове. Антуанетта Мари, хоть и жила с ней в одной комнате, заметно умерила свое общение а заодно, как поняла из ее охладевшего взгляда Терис, и добрую часть душевного расположения к ней. То ли взглядом, то ли отстраненным молчанием Терис дала ей понять, что не разделяет ее фанатизма, тем самым безмерно разочаровав бретонку и сведя все разговоры к нескольким ничего не значащим фразам за день, произносимым скорее из вежливости, чем из искреннего желания общаться.

 Что касается остальных, то с ними все было гораздо проще, не считая старого хромого хаджита, которого звали М`Раадж-Даром. Он так и не заговорил с ней, в ответ на слабые попытки поздороваться отвечал раздраженным шипением и невнятным злым ругательством под нос, разбираться в котором Терис не хотела: его отношение к ней ее интересовало мало, а собственный запас крепких выражений не нуждался в пополнении.

 К концу вторых суток в убежище настроение Терис было непривычно хорошим, и испортить его не могло ни ворчание хаджита, ни ругань проснувшегося Харберта, которой он осыпал Корнелия где-то на нижних этажах. Отоспавшаяся, сытая и отдохнувшая впервые за долгое время, она едва ли не вприпрыжку добралась до комнаты Винсента, вновь по счастливой случайности избежав встречи с нордом; его шаги, быстрые и тяжелые, прозвучали за спиной и свернули в тренировочный зал. Кажется, Корнелий не дал ему снова напиться, на несколько часов, а может, даже дней, подарив убежищу спокойствие и трезвого брата. Все же он полезен, как бы ни шипела в его адрес Мари... И его рыцарское благородство, такое неуместное, чужое в этом подземелье среди убийц, не так уж глупо, ничуть не глупее, чем голос Ситиса в ее голове, во всяком случае, толка от него больше.

 Знакомые двери комнаты Винсента были приоткрыты, и Терис ускорила шаг, когда хлестнувший по ногам длинный лысый хвост огромной крысы заставил ее испустить короткий, но оглушительный крик, отшатнувшись назад и потянувшись к поясу, где обычно висел кинжал. Крыса, лоснящаяся, размером со среднюю собаку, на это отреагировала весьма интеллигентно: неторопливо сев на задние лапы, она посмотрела на Терис вопросительно-строгим взглядом, как будто пытаясь спросить у нее о причине ее испуга и одновременно уверить в том, что пугаться причины нет.

 — Это Шеммер, крыс Очивы. — силуэт Винсента Вальтиери показался в дверном проеме темным пятном на фоне ровного и мягкого света свечей, — Он ручной, можешь так не бояться.

 — Я...я не боюсь, привычка... — под нос буркнула Терис, чувствуя, как начинают гореть уши не то под взглядом вампира, не то под умным и спокойным взглядом крысы, по-прежнему смотревшей на нее.

 — Плохая привычка, опасная. Закричишь так в руинах — все сбегутся, не только крысы. — вампир усмехнулся, но, остановив взгляд на ее горящих краснотой ушах, милосердно сменил тему, — Ты за контрактом?

 — Да, вы обещали. Есть что-нибудь для меня?

 Кивнув, Винсент жестом пригласил ее войти. Тщательно обогнув Шеммера, который как ни в чем не бывало начал умываться, Терис зашла вслед за вампиром.

 — Вот, как раз для тебя приберег. — тонкие и хрупкие на вид пальцы вампира извлекли из аккуратно сложенной на столе стопки бумаг желтоватый конверт с оттиском черной руки, — Не знаю, как ты относишься к пиратам, но твоя жертва — один из них. Гастон Туссо, капитан корабля «Мария-Елена». Он уже неделю стоит в портовом районе Имперского города и будет там еще пять дней, так что стоит поторопиться. Должен предупредить тебя сразу, его команда всегда поблизости, да и сам он неплохой боец, тебе придется быть предельно осторожной. Корабль он почти не покидает, что затруднит ситуацию...

 Терис согласно кивала, промолчав, что ситуацию усложняет то, что все это придется делать в Имперском городе, где ее есть кому помнить и не любить. Корнелий говорил, что можно отказаться, но сейчас сама эта мысль вызывала полнейшее отторжение, граничащее с отвращением; отказаться от первого настоящего контракта только из-за того, что в прошлом она умудрилась нажить врагов в столице, было стыдно. Стыдно перед собой, перед Винсентом, перед Спикером, который увидел в ней что-то стоящее... И Гастон Туссо пират... Кто-то в Анвиле говорил, что пираты убили отца, он так и не вернулся из одного плавания. Другие говорили, что он пропал, а кто-то из эльфов норовил бросить матери в лицо, что он просто ушел искать лучшей жизни... Да что теперь за дело до этого? Это работа.

 — Я берусь, все будет выполнено. — лицо не выдало колебаний, Терис с благодарной улыбкой взяла контракт у вампира, который не заметил или предпочел не заметить задержки ответа.

 — Будь осторожнее. И да, еще одно наше негласное правило: мы не берем у жертв ничего без особого разрешения. В твоем случае этого разрешения нет, просто убей его и уходи.

 — Конечно. Спасибо. — конверт хрустнул в нервно сжавшихся пальцах.

 — Да хранит тебя Мать Ночи. — в напутствии — ни капли фанатизма, а что-то привычное, давно заученная формула, повторяемая изо дня в день идущим на задания братьям и сестрам. Кто-то из них возвращался, кто-то — нет, и сейчас любое благословение пригодилось бы, будь в нем хоть какая-то сила.

 ***

 Озеро Румар чернело расплавленной ртутью под густым сумраком неба, подернутого непроницаемым покровом низких туч. Не было ни проблеска звезд, ни светлого призрака лун в этой непроглядной черноте, только порт Имперского города сверкал яркими огнями, и до противоположного берега долетал шум подгулявших матросов, песни, смех, ругань и изредка — звуки вспыхивавших и быстро гасших драк. Экипаж «Марии-Елены» гулял в компании таких же хмельных матросов и девиц, только Гастон Туссо уже вернулся на свой корабль в сильнейшем похмелье и теперь отсыпался в каюте.

 Слежка за ним заняла весь день. С самого утра Терис пришлось слоняться в порту, не выпуская из вида отблескивающую на солнце лысину пирата, который то проверял последние закупки, сделанные перед отплытием, то отдавал распоряжение своим людям, а к вечеру отправился в «Плавучую таверну» вместе со своим старшим помощником, молодой данмеркой с пронизывающим взглядом кроваво-красных глаз. Терис, повинуясь давней осторожности, не рискнула попадаться ей на глаза, отчего-то всерьез поверив, что та способна увидеть в ней убийцу и пустить в ход свою длинную абордажную саблю, с которой она не расставалась ни на миг. После нескольких часов, проведенных за выпивкой, Гастон Туссо, качаясь и что-то бормоча под нос, добрался до корабля. Один. Данмерка и большая часть команды осталась в таверне, только дозорный и пара матросов дожидались капитана на корабле. Порядком подвыпившие, но все еще способные стоять на ногах и держать оружие.

 Сумка и большая часть одежды были спрятаны среди камней на самом берегу, только на поясе остался эбонитовый кинжал и ремень с несколькими карманами, давно присмотренный и наконец купленный в одной из многочисленных лавок Чейдинхолла у мастера-редгарда, творившего из кожи поистине удивительные вещи. Туда были убраны зелья и десяток отмычек, и, на всякий случай, купленный по дороге яд. Вряд ли смертельный, но тем не менее вселяющий некоторые надежды в случае провала основного плана.

 Холодная вода обожгла, на мгновение сломив силу воли и заставив понять, что ее план был бы куда более разумным при более теплой погоде. Но других путей, как ни печально, нет: порт кишит свидетелями, а матросы, даже еле стоящие на ногах, не позволят так просто пройти ей на палубу. Работа... Хорошо оплачиваемая работа и семья. Холод — ничтожная плата... Терис с трудом заставила себя окунуться в ледяную черноту воды и, матерясь сквозь стук зубов, поплыла вперед, на свет огней, показавшихся сразу бесконечно далекими и недостижимыми, как будто бы озеро растянулось на многие мили. А ведь она выбирала самый краткий путь, где берега сходились ближе, чем где-либо еще поблизости...