Кроваво-красный

 ***

 Рассвет, ясный и солнечный, заливал город и его окрестности золотистым светом теряющего свое тепло солнца. Холодный воздух, пахнущий росой и пряными запахами отцветающих трав, пьянил, гоня из мыслей Харберта и тесноту убежища, которое, хоть и было теперь домом, все же не могло в полной мере заменить неба над головой и шуршания под ногами камней дороги, уводившей все выше и выше в горы, вдали сверкающие белизной снежных шапок. Терис свернула с дороги через час пути и наугад побрела по лесу, всматриваясь в густую зелень, еще не запятнанную осенней желтизной, но уже хранящую отпечаток близкого увядания. Лес был тих и светел, и в лучах лениво ползущего на небосклон солнца далеко внизу блестела река, просыпался залитый светом Чейдинхолл, а впереди, на фоне голубизны неба и гор, вздымавшихся все выше и темневших соснами и елями, белели руины, некогда бывшие одним из многочисленных фортов, построенных столетия назад по всему Сиродилу. Терис замедлила шаг, на всякий случай достав лук и готовясь в любой момент выхватить из колчана стрелу; в таких местах, на первый взгляд заброшенных, можно было ожидать всего: как простых тварей разного вида и происхождения, так и бандитов или, что гораздо хуже, некромантов. Раньше она старалась обходить последних стороной: сдерживал страх перед их силой, а еще — сейчас уже умершее нежелание убивать людей, навязанное в приюте как нечто естественное и, несомненно, благое. Теперь же, когда убийства стали ее работой, это нисколько не сдерживало; не было только желания встречаться с некромантом или закованным в броню громилой лицом к лицу, в открытом бою, где удача вряд ли бы ее спасла.

 Тяжелая дверь форта поддалась с неожиданной легкостью, пропуская в холодный сумрак коридоров и залов, серых от пыли и полных гулкой тишины, застывшей здесь столетия назад. Тишины, в которой где-то далеко, из самого сердца форта доносились чьи-то шаги и скрипы, слишком знакомые, чтобы не узнать: так скрипели кости скелетов, которыми некроманты любили населять свои жилища, или которым не давали упокоиться чьи-то древние проклятия. Терис на мгновение замерла, прислушиваясь к далеким шагам и поскрипываниям и к собственному желанию, колебавшимся между здравым смыслом и жаждой двинуться вперед, скользя в темноте, целясь из лука на тусклый отсвет, белеющий на старых костях, и звук... Слишком заманчиво, чтобы уйти. Раньше в форты ее вела безысходность и стремление заработать, теперь же, когда были дом и работа, это оставалось необходимым как нечто привычное из старой жизни, как тренировка, куда более интересная, чем выстрелы в мишень.

 Шаги тонули, сливаясь с беззвучием, тело темной тенью двигалось вдоль стен, держась пятен, где темнота сгущалась до того, что становилась почти осязаемой, плотной и поглощавшей, казалось, даже звуки. Коридоры были пусты, ни сундуков, ни саркофагов, только кое-где серость камней багровела, храня на себе след когда-то пролитой здесь крови. Ни тел, ни оружия незадачливых искателей приключений здесь не осталось; все это, как подсказывала интуиция, становилось частью руин, пополняя ряды ее мертвых обитателей.

 Глаза привыкли к густому сумраку вовремя: впереди, под самым потолком угрожающе скалилось шипами готовое сорваться вниз бревно, стоило только задеть натянутый у самого пола шнур. Терис аккуратно перешагнула через него и натянула тетиву, вглядываясь в темноту расширявшегося коридора; едва заметное движение и скрип костей обозначили походку скелета. Бить в голову или между позвонков, так череп сразу слетает, оставляя остальную часть рассыпаться по костям... Выждать, когда он приблизится и стрелять...

 Голубоватый блик лежал на черепе всего одно мгновение, но и его было достаточно; стрела вошла в глазницу, заполненную чернотой, глухо ударились о каменный пол кости, утратившие связь с удерживавшей их силой, рядом звякнула запятнанная не то ржавчиной, не то кровью тяжелая булава. Ничего ценного, но кровь бурлила от близости приближавшихся шагов еще одного скелета; судя по частому скрипу, он торопился, каким-то образом услышав звук. Терис прицелилась, ожидая, когда тусклое свечение бликом выдаст и его, но тень промелькнула в пятне темноты, поспешно заскрипела костями, переходя на бег...

 Увидел.

 Полукровка аккуратно перешагнула натянутый шнур и отбежала назад, к стене, не опуская лука и продолжая целиться в темноту, но нужда в этом пропала: лопнул шнур, с громким хрустом обрушилось бревно, сметая скелета. Со стуком рассыпались по коридору кости, череп, хранящий след от старого удара чем-то тяжелым, подкатился к ногам Терис, укоризненно глядя пустотой глазниц и скалясь уцелевшими зубами.

 Зал, ход в который теперь был свободен, полнился тусклым голубоватым свечением магических огней, зажженных на каменных выступах древних колонн, полуразрушенных, но все еще державших на себе высокий мост, терявшийся в сумраке. Скрип костей, неторопливый и приглушенный, бросил полукровку в пятно сумрака у стены, заставляя взглядом искать мертвого стража, держа наготове зажатую между пальцев и готовую сорваться стрелу. Он показался над самым острием на высоком затерянном в полумраке мосту, но не успел увидеть ее, только наклонился, костлявой рукой доставая из колчана стрелу, за секунду до того, как полетел вниз, на запыленные камни пола.

 Настроение, испорченное Харбертом, быстро возвращалось: руины были привычными, родными, а скелеты, которых, судя по шагам и скрипам, было еще много, обещали составить ей прекрасную компанию на несколько ближайших часов. Подобрав стрелу, упавшую вместе с грудой костей, Терис двинулась в коридор, тонущий в сумраке; где-то впереди в нем шел, волоча по камням что-то тяжелое, скелет, и жажда приключений неумолимо вела ее к встрече с ним.

 Почти сливаясь со стеной, она кралась ему навстречу. Неслышно вели по стене пальцы, отмечая неровность, вторая, отведенная назад, рука сжимала эбонитовый клинок, казавшийся сейчас живым и жаждущим крови и смерти. Ни тем ни другим она его порадовать не могла, но все же уничтожение нежити было бы неплохим развлечением и для залежавшегося в ножнах кинжала.

 Он ударил коротко и точно в основание черепа из-за угла, пробудив в памяти то, как умер Ушижа — быстро, без крика и мук, не всколыхнув темноту руин ни одним движением. Точно так же, как и булава аргонианина, звякнул о камни тяжелый меч скелета. Точно так же...

 Терис успела увернуться прежде, чем холодно блеснувший клинок ударил ей в сердце, рванулась в сторону и пискнула, когда в плечо мертвой хваткой впилась чья-то рука, запрокинула голову назад, и лезвие прижалось к горлу, не раня, но предупреждая холодом стали.

 — Ты убита, Терис. — спокойный и знакомый голос прозвучал над ухом, рука продолжала сжимать плечи в стальном захвате, — Надо быть внимательнее.

 — Спикер?.. — сдавленный писк вырвался и повис в тишине; еще мгновение ее держали, после чего резко отпустили, дав спокойно дышать. Люсьен Лашанс, едва заметный в темноте, спокойно убрал кинжал в ножны и остановил на ней спокойный, как всегда непроницаемый взгляд.

 — Почему вы здесь?.. — Терис впилась в него взглядом, вдруг вспомнив все, что Альгмара говорила про Черную Руку и первый догмат. Она ничего не сделала, но сам вид спокойно стоящего Спикера порождал море весьма пугающих догадок.

 — Хотел задать тебе тот же вопрос.

 — Я...потренироваться зашла... — голос предательски дрогнул, обнаруживая несуразность ответа, уши сами нервно дрогнули и прижались к голове.

 — Похвальное решение. Печально, что жертвами твоих тренировок стали мои скелеты. — Спикер наклонился и поднял череп, повертел его в руках, задумчиво глядя в черноту глазниц, и аккуратно положил на выступ стены, вновь обратив взгляд на убийцу.

 — Ваши?.. Я...думала, что тут некроманты... — темнота скрывала густой багрянец, разлившийся по ушам и щекам полукровки, только несчастно отблескивали большие, как у нашкодившего котенка, глаза.

 — И ты отчасти права. — взгляд Спикера заставил втянуть голову в плечи, — Кстати, как ты обошла того, что был на мосту?

 Терис вспомнила, как гулко ударились, рассыпаясь, о камни кости и ниже опустила голову.

 — Подстрелила...

 Рука в черной перчатке протянулась к ней; Терис нервно сглотнула, но пальцы, вопреки ее ожиданиям, не сомкнулись на ее горле, а аккуратно погладили по волосам.

 — Умница. В прошлом месяце он пристрелил двоих слишком любопытных искателей приключений, они его, кажется, даже не заметили. Было бы печально, если бы он убил и тебя.