Кроваво-красный
Шрифт:
— Нет-нет, спасибо. Мне к Винсенту... — вежливо улыбаясь, Терис поспешила юркнуть в коридор, а оттуда — в подвал. Она не сомневалась в словах босмерки и охотно верила, что мясо не принадлежало человеку, но понимала, что до того, как оказаться в котелке, оно могло быть эльфом, орком, хаджитом, аргонианином или каким-то еще разумным и проходящим существом. Рисковать в любом случае не стоило.
Убежище встретило уже привычной прохладой и сумраком, таящимся в коридоре у красной двери, открывшейся от одного прикосновения Терис. Зал, как всегда ярко освещенный, был пуст, не доносилось ни звука и из тренировочного зала, только где-то в самой глубине шумели на кухне чьи-то голоса, да прошуршал в коридоре хвост Шеммера.
Приглашение
В этот вечер он был не один; за столиком, закинув ногу на ногу и держа в тонких пальцах отблескивающий багрянцем вина бокал, сидела незнакомая Терис данмерка. Ее возраст, как и возраст всех эльфов, угадывался с трудом: глядя на ее острое хищное лицо с тонкими росчерками редких морщин, ей можно было бы дать сорок лет, но сама она могла помнить правление Пелагиуса Септима III.
— Добрый вечер. — Терис остановилась, сделав шаг за порог под изучающим взглядом эльфийки; рубиновые глаза смотрели неотрывно, с легкой улыбкой, как будто бы за несколько мгновений до появления убийцы она долго чему-то смеялась.
— Это Альгмара, наша сестра и информатор. — представил ее вампир, казавшийся помолодевшим на несколько десятков лет; кожа обтягивала череп не так туго, бледность лица оживилась, а взгляд красных глаз стал совсем молодым, впервые давая Терис понять, что бретонец был молод, когда на него пало проклятие.
— Садись с нами. — данмерка вытянула ногу, затянутую в тонкую кожу расшитых брюк, и носком высокого сапога зацепила табурет, ловко придвинув его к столу. Терис, поблагодарив, села, положив рядом сумку. — Как первое задание, понравилось?
— Да, было даже приятно, не считая холода. Вода в этом году рано остыла...
— Терис убивала пирата на его же корабле. — пояснил Винсент, ставя на стол еще один бокал и наливая в него вина, — Других проблем не возникло?
— Нет, я убила его во сне, команда напилась и ничего не слышала, большая часть матросов еще сидели в таверне. — Терис сделала глоток; терпкое тепло хлынуло внутрь, согревая и отгоняя усталость.
— И замечательно. — на стол рядом с ее рукой опустился туго набитый монетами мешочек, — Пока можешь отдохнуть, контракты будут через неделю. И вот, напиши отчет...
— Винсент, друг мой, не надо об этой бюрократии. — Альгмара лениво махнула изящной рукой, блеснув в свете свечей черными ногтями, — Все эти бумаги, отчеты, которые потом пылятся в столе у Слушателя... Хотя, подозреваю, он топит ими камин, если тоже блюдет Зеленый пакт и не может позволить себе дрова.
— Альга... — с напускной укоризной произнес Винсент, весело блеснув глазами, — Уважение к Слушателю, как ты могла забыть, чему ты учишь молодежь.
— Здравому смыслу, мой дорогой. — данмерка положила неожиданно тяжелую и цепкую руку на плечо Терис, — И заботе о более близком к нам начальстве. Если ты думаешь, что Люсьену очень нравится проверять и сортировать эти отчеты, ты ошибаешься. Так что напиши пару слов, он будет только рад.
— Конечно. — согласно кивнула Терис, промолчав о том, что в последний раз брала перо в руки около полугода назад, когда подписывала какие-то бумаги, подсунутые ей в тюрьме.
— Вот и умница. Не бери пример с Корнелия, не пиши рыцарские романы. Они, конечно же, весьма увлекательны, но не когда их приходится читать только ради того, чтобы узнать, выполнил он задание или нет. Кстати, где он?
— Убивает ростовщика в Королле. — Винсент глотнул из своего бокала вина, довольно сощурив глаза.
— Королл? — тонкие росчерки бровей Альгмары поползли вверх, — Это разве не территория Аркуэн?
— Жертва — альтмер.
—
Ах, ну это все объясняет. — данмерка улыбнулась шире и взяла из вазочки печенье, — Для нее это правило равносильно Догматам...— Можно вопрос? — Терис дождалась, когда Альгмара доест, в это время вновь прокручивая в памяти слишком краткое толкование первого догмата, — «Не опозорь Мать Ночи», что это значит? В книге написано мало, ни одного примера.
— Что значит? — данмерка усмехнулась, откинувшись на спинку стула, — Да что угодно.
— Альга... — порция укоризны в голосе Винсента превысила прежнюю, вампир предостерегающе накрыл ее серо-голубую руку своей, — Это бесчестье...
— Винс, хватит! — эльфийка коротко рассмеялась, тряхнув черными волосами, блеснувшими серебром первой седины, — Она имеет право знать правду, будет осторожнее. Ты ведь не веришь во все это, девочка?
— Мать Ночи и Ситис? — Терис пристально глянула на данмерку; сомнений в том, что она не фанатик, не возникало ни на миг, и дело было даже не в словах, а во взгляде — слишком прямом, источающем жаркий, живой и не терпящий рамок огонь. Такой огонь нельзя было подчинить богам, даэдра или тому, чем были Ситис и Мать Ночи...
— Они самые. Можешь не отвечать, по тебе видно. Ты никогда не будешь молиться им, как молится та же Антуанетта Мари или Очива с Тейнавой. Для тебя Братство — это дом и работа. Потом, возможно, будут особенно дорогие и близкие тебе люди, не суть. И Догматы ты не нарушишь... Все, кроме первого. А его ты можешь нарушить, сама того не зная. Просто потому, что в тебе намешана кровь не одной расы. Или потому, что кому-то наверху не понравится какой-то твой поступок. Или отношения с кем-то. Или твои религиозные взгляды. Или просто ты сама. Поверь, повод найдется всегда, была бы причина.
— А как же...
— Да-да, все мы здесь разные. Мари слышит голос Ситиса, Корнелий режет горло жертв, прося прощения у Девяти, Гогрон разносит им головы в том же безудержном буйстве, в котором сражается весь его народ. Но это только потому, что Люсьен не хочет к этому придираться. А вот та же Аркуэн давно бы применила первый догмат к большей части из нас. И Черная Рука применит, если дойдет до этого дело.
Альгмара замолкла и залпом осушила свой бокал; промолчал и Винсент, помрачневшим взглядом прилипнув к дрожащему огоньку свечи, капавшей воском на витую ножку подсвечника. Терис стало не по себе; ей не следовало этого знать, не следовало спрашивать, но она не могла этого не спросить, и теперь в душе густым черным пятном, как пролитый в воду деготь, растекалось отравляющее ощущение обмана. Семья, братья и сестры, Спикеры и Слушатель, которых надо уважать... и которые могут убить, прикрыв догматом все причины. С другой стороны, ждать большего не стоило с самого начала: она шла к убийцам, а не к святым, и надежды на чью-то честность нужно было оставить в руинах вместе с телом Ушижи.
— Вижу, ты расстроена. — Альгмара подлила ей вина и оперлась подбородком о руку, слегка наклонив голову к Терис, — Не принимай все так близко к сердцу. Тебе повезло попасть именно сюда, а не в Королл или Лейавин, там гораздо строже. И, даже если ты что-то натворишь, я имею в виду нечто по-настоящему серьезное, а не мелочь вроде неверия в Ситиса, Люсьен скорее убьет тебя лично, чем отдаст под суд Черной Руки. Это намного милосерднее, поверь мне. Мне доводилось видеть, как убивают они.
Терис сдавленно кивнула, хотя последние слова данмерки нисколько ее не успокоили; перспектива быть убитой Спикером почему-то не радовала еще больше, чем смерть от Черной Руки; те, другие, были безликими тенями в черном, а Лашанс был человеком, почти незнакомым, но все же человеком, который вытащил ее из тех руин, от ее прошлой жизни, не приведшей бы ни к чему хорошему, был первым, кому она поверила за долгое время.