Кроваво-красный

 ***

 Подвал Йормира полнился сумраком, запахом трав и грибов и ледяной сыростью, от которой стучали зубы и когтями скребло легкие. Терис уже второй час кругами ходила между связок трав, свисающих с низкого потолка, ящиков и колб, меряя шагами подвал, слишком тесный даже для нее.

 Пять шагов в длину и четыре в ширину, единственный источник света — крошечное оконце, из которого пробивался трепещущий свет очага, где с новой силой разгорелся огонь. Йормир вернулся к ночи с вязанкой хвороста, возвестив о своем присутствии неразборчивым ворчанием, смысл которого сводился к замерзшим грибам, недостатку пыльцы и страже, зачастившей в эти места с патрулями. Он долго возился наверху, торгуясь с М'Хаардом, а чуть позже его шаги приблизились к люку, и в пятне света показалась его сгорбленная фигура.

 — Это еще кто? — в его надтреснутый голос вернулась твердость, и он даже распрямился, увидев Терис сидящей на одном из ящиков, откуда она поспешила встать.

 — Она с нами, только выпускать ее не надо. — крикнула сверху рыжая.

 — Я Терис. Вы меня помните? — полукровка понизила голос, с опаской косясь на открытый люк, и Йормир прищурил подслеповатые глаза, вглядываясь в ее лицо.

 — А, Уолда... — наконец протянул он, несколько успокоившись, — Как поживает отец?

 — Уолда это я, — рыжая собрала все свое терпение в кулак, — Отец здоров, недавняя проверка снова не нашла у него скуумы, дело продолжает существовать.

 — Хельм всегда умел это, да-да... — рассеянно пробормотал старик, мыслями снова ускользая прочь. Помявшись пару мгновений на месте, он снова ссутулился и подошел к Терис, которую перестал замечать, отодвинул ее в сторону и достал из ящика мешочек с пыльцой, после чего вернулся в дом.

 Убийца дождалась, когда закрылся люк, и запустила руку в ящик, где пальцы тут же наткнулись на мешочки, полные порошка. Рассчитывать на помощь Йормира больше не приходилось, но польза от него и его запасов все еще была. Сушеные споры каменного гриба, известные также как ''серый туман''. Яд, убивающий за считанные секунды, стоит его вдохнуть в достаточном количестве. Раздобыть готовую скууму, отравленную им, уже не выйдет, но можно бросить порошок в лицо эльфа, если не будет другого выхода.

 Если она вообще доживет до этого момента.

''Ты обязана вернуться''.

 Спикер прав, обязана. Обязана ему. Он вытащил ее из руин, предложив вступить в Братство, избавил от Аркуэн, и она не имеет права взять и сдаться Маттиасу, наркоману-хаджиту и рыжей девице, которая унаследовала от своего отца Хальма телосложение и мощную квадратную челюсть.

 А еще наверняка силу и умение обращаться с топором.

 Терис отогнала прочь неприятные мысли о вероятных талантах Уолды и набила карманы мешочками с пыльцой, стараясь пристроить их так, чтобы не выпирали под складками плаща. Кинжал у нее отобрали, лук и стрелы остались вместе с сумкой пристегнутыми к седлу Каштанки, но она все еще жива. Жива и не имеет права умирать.

Глава 28

Они выехали из дома Йормира на рассвете, когда тусклый свет едва выглянувшего из-за гор бледного солнца только начал пробиваться через сплетенные ветви деревьев. За ночь похолодало, и Маттиас громко чертыхался, разбивая лед в корыте, чтобы напоить лошадей, доедавших последние клочки сена под покосившимся навесом поодаль от землянки.

 — Поедешь на своей лошади, — Уолда с хладнокровием связывала руки Терис веревкой; ее белое лицо с крупной челюстью, небольшими глазами и прямым носом не отражало ничего. Женщина не питала к ней личной неприязни, как Маттиас, но — Терис прекрасно знала это — легко перерезала бы ей горло, когда возникла бы такая необходимость. И необходимость возникнет, когда она вместо них выполнит всю работу в руинах. Хотя куда более вероятно, что Драконис не даст ей так легко умереть и выполнит свое обещание спустить шкуру, возможно, предварительно изнасиловав. В том, что он на это способен, убийца не сомневалась, но дарило некоторую надежду то, что наемник обычно смотрел на нее не как на девушку, а как на некое существо, находящееся где-то между бездомной кошкой и сприганном.

 Йормир вышел провожать гостей, крутя в руках потяжелевший кошелек и подслеповато щурясь на неяркий свет. М'Хаард, появившийся на пороге следом за ним, смотрел на мир расширенными до предела зрачками стеклянных глаз и что-то мурлыкал под нос, в такт покачивая хвостом, на котором позванивало кольцо. Хаджит явно принял скуумы, и все, что он видел, отражалось в его взгляде удивлением, а иногда вызывало и бессмысленную улыбку, с которой он подолгу мог созерцать заледеневшие ветки, собственные следы на снегу и даже ноздри лошади, потянувшейся к нему в надежде на угощение.

 — Эй, там нет сокровищ, кошак, — Уолда помахала перед носом хаджита рукой в перчатке из толстой кожи, делавшей ее руку еще массивнее, когда М'Хаард полез пальцем в нос лошади.

 — Там есть грибы и двемеры. — хохотнул Маттиас, подтягивая подпругу своего гнедого жеребца, и Уолда засмеялась в ответ, сгребла хаджита одной рукой и взлохматила ему короткую гриву.

 — Не обижайся, кошак, мы тебя любим. — она по-прежнему держала его в стальном захвате своей руки, и на морде хаджита, оставившего лошадь в покое, было написано глубочайшее недоумение; вырываться он при этом не пытался, и терпел до тех пор, пока наемница не чмокнула его в ухо и не отпустила.

 — Ладно, хватит дурью маяться, выезжать пора. — Драконис, сменивший минутное веселье на знакомую Терис гримасу сосредоточенности хищника, подошел к ней и, легко подняв, усадил в седло Каштанки. Лука и стрел там уже не было, и саму лошадь длинным поводом привязали к луке жеребца Маттиаса, не оставляя ей выбора, кроме как покорно следовать за ним.

 Снег с хрустом сминался под ногами копыт, и долгое время это было единственным звуком, нарушавшим тишину зимнего леса. Маттиас ехал впереди, Уолда держалась сбоку, а сзади плелась лошадь М'Хаарда, который иногда водил по воздуху руками, как будто бы ловил невидимых бабочек.

 — Ушастая, где такой лук взяла? — Маттиас обернулся к Терис, вертя в руках ее снаряжение.

 — Подарили. — она постаралась не смотреть на него, чтобы взглядом не выдать рвущейся наружу злости.

 — Украла что ли? — наемник усмехнулся, — И одета ты получше, я гляжу. Хорошо устроилась, а?

 Терис промолчала, впиваясь зрачками в повод, на котором шла Каштанка. Кожаный, толстый, но перерезать можно, было бы чем резать...

 — Язык проглотила?

 — Маттиас, оставь ты ее. — Уолда устало поморщилась, — Без тебя башка болит.

 — Пить надо меньше. Эй, ушастая, ты отвечать будешь, или мне с тобой иначе поговорить?

 — У меня родственники нашлись. — нехотя выдавила убийца, памятуя, что свои угрозы Маттиас старается выполнять, причем усердно.

 — Дядюшка из Валенвуда? — наемник ухмылялся, явно от души потешаясь над ее словами, — Или откуда они там? Не молчи, мне интересно.

 — Из Валенвуда.

 — Надо же, угадал. Я тебя поздравляю с обретением семьи. Познакомился бы с ними лично. — он повертел в руках ее лук и снова посмотрел на полукровку, недобро сощурив глаза, — Только не делают босмеры луки из дерева, дорогая.

 — Они не... — Терис осеклась, и в горле встал ком, не дающий дышать. Зеленый пакт запрещал изготавливать что-либо из деревьев, и луки босмеры делали в основном из кости.

 — Врешь мне? — имперец улыбался, довольный тем, что поймал ее, но хуже было то, что он остановил коня и потянул за повод Каштанку.

 — Маттиас! — Уолда дала шпор своей серой кобыле и выдернула повод из руки наемника, — Мы тут замерзнем, пока ты с этой полукровкой лясы точить будешь. Не знаю как ты, а я хочу поскорее отделаться от этих руин. Отработает — и делай с ней что хочешь, а сейчас давай-ка побыстрее поедем.