Крылатый воин

К складам мы выскочили неожиданно. Зенитчики не ожидали нападения с севера, проморгали нас на подлете. Стрелять начали, когда мы уже были над целью. По моей команде все сбросили по восемь бомб и полетели, прижавшись к воде, на юг. Вдогонку нам строчили зенитки разного калибра, не нанося особого урона. Удалившись километров на десять, начали подниматься до двенадцати тысяч футов. Мои подчиненные доложили, что попадания есть, а проблем пока нет. «Тутси-3» тоже перепало, есть дырка в левом крыле, но держится молодцом.

Через сорок пять минут садимся в полном составе на аэродром Дободура, даже отставших нет. Механики чешут репы. Командир Третьей бомбардировочной группы потирает руки.

— Без потерь — это хорошо! — радуется он. — Подождем фотографии самолета-разведчика, посмотрим, как отбомбились.

Вечером он перехватит меня на пути в бар и сообщит, что урона мы нанесли больше, чем шестерка «Летающих крепостей» ночью. Я бы удивился, если бы было иначе. Все пространство возле террас было в огромных воронках от бомб, которые накидали «Б-17», только на них самих редко увидишь. Все-таки ночная бомбардировка хороша по большой площадной цели — мирному городу, как сейчас пиндосы ровняют в Германии.

Догадавшись, к чему клонит подполковник Дэвис, сообщил;

— После этого вылета у меня пять самолетов встали на ремонт, включая мой. Оставшиеся три борта посылать без меня слишком расточительно.

— Пожалуй, ты прав, — соглашается он, хотя, как догадываюсь, очень хотелось выслужиться перед командованием, утереть нос тяжелым бомбардировщикам. — Доложу, что все самолеты в ремонте. Как вернутся в строй, слетают еще.

86

Союзные войска медленно и уверенно зачищают Новую Гвинею и Соломоновы острова от японцев. Там, где сопротивление слабое, продавливают, там, где сильное — обходят, перерезая пути снабжения, заставляя окруженных переходить на подножный корм и томиться в ожидании нападения, время от времени нанося по ним бомбовые удары. Я помню, что некоторые гарнизоны в этих краях сдадутся только после того, как к ним привезут японских генералов, которые заверят, что Япония капитулировала, Вторая мировая война закончилась. После чего те, кто считал себя самураем, сделают харакири.

Третья бомбардировочная группа помогает пехоте в наступлении и разрушает аэропорты, морские порты, мосты. Если позволяет погода и задания не сложные, совершаем по два боевых вылета в день. Мне, как командиру эскадрильи, летать каждый день не обязательно. На легкие задания отправляются без меня. Подстригать деревья в джунглях мне неинтересно. Пусть парни набирают боевые вылеты, не шибко рискуя.

На аэродром Добродура перебрались Девятнадцатая и Двадцать вторая бомбардировочные группы на самолетах «Б-26» по прозвищу «Мародер». Не знаю, что и как они собираются мародёрить. Самолет тяжелее «Хэвока» во всех смыслах слова, включая управление и маневренность, а бомбовая нагрузка такая же. Единственный плюс (или все-таки минус?!) — экипаж семь человек: два пилота, штурман-бомбардир, штурман-радист и три стрелка. Отбиваться на нем легче. Правда, у японцев почти не осталось в наших краях истребителей.

Семнадцатого июля австралийская армия начинает наступление на Саламауа. Восемьдесят девятой эскадрилье приказано помочь пехоте — разнести в городе все, что можно. Там теперь довольно приличная противовоздушная оборона, включая тяжелые зенитки, поэтому командовать буду я.

Решил зайти с неожиданной для противника стороны — северо-востока, от города Лаэ. Может, подумают, что летят свои. Для этого обогнули Саламауа на большой высоте, якобы направляясь бомбить другую цель, после чего начали опускаться до трехсот футов.

— Сэр, внизу справа спасательный плот с людьми, — доложил мой стрелок.

Это был большой самолетный плот, на котором поместилось около десяти человек. Сосчитать трудно, потому что некоторые встали и отчаянно замахали руками, чуть не перевернув свое плавсредство. Судя по форме, австралийцы. Я нарезал круг над ними, покачал крыльями: увидели, доложим, пришлем помощь.

Сперва надо было выполнить задание. Перед Саламауа перестроились в левый пеленг и опустились еще ниже, до ста футов. Пилоты в моей эскадрилье не то, чтобы очень опытные, но и не салаги, должны уметь летать на бреющем. Мы проносимся над морским портом, пакгаузами, казармами, аэродромом, роняя бомбы парами, чтобы окучить как можно большую территорию. Зенитки начали стрелять, когда мы уже были над городом, и первые бомбы с взрывателем с замедлением упали, еще не взорвавшись. Большая часть попаданий у нас будет сзади, в хвостовую часть, что менее опасно, хотя бывают удивительные варианты. Проскочив город и отбомбившись с первого захода, подворачиваем левее и, набирая высоту, летим к аэродрому Дободура, до которого всего сотня миль.

По прилету я докладываю штурману Третьей бомбардировочной группы о людях на спасательном плоту, показываю на карте примерное место, где их обнаружил. Майор Нортон связывается с Порт-Морсби, где базируется эскадрилья гидросамолетов «Пбу-5а (патрульный бомбардировщик, у — символ корпорации Консолидейтед, которая их производит, и номер серии)» по прозвищу «Каталина» в честь известного курорта. Что ж, службу на этих самолетах можно назвать курортной. Экипаж из восьми человек: два пилота, штурман, бомбардир, бортмеханик, три стрелка. Скорость до трехсот километров в час. Им спешить некуда. На вооружении всего четыре пулемета, причем только два крупнокалиберные — чаек распугивать. Могут нести четыре глубинные бомбы или две торпеды. Основная задача — патрулирование прилегающих морских районов, включая спасение экипажей сбитых самолетов или потопленных кораблей.

Вечером они сообщат нам, что плот обнаружили. Спасенные благодарят нас от чистого сердца. Это был экипаж «Летающей крепости», сбитой два дня назад над Лаэ. Они приводнились на мангровые заросли на вражеской территории, смогли накачать плот и отправиться в плавание. Судоводительские навыки не соответствовали летным, из-за чего оказывались все ближе к городу, который бомбили во время налета. Представляю, как бы обрадовались японцы, поймав их.

87

В воскресенье первого августа на базу Дободура прилетел заместитель командующего Пятой воздушной армией генерал-майор Эннис Уайтхед — сорокавосьмилетний бугай, уроженец штата Канзас. Что по виду, что по замашкам — вылитый уличный коп, крышующий неблагодарных проституток. Уж насколько тупые морды у советских офицеров, но американские дают им фору. Погоняло у генерала Эннис-Менис (menace — угроза). Как по мне, правильнее было бы Эннис-Пенис.

Личному составу всех подразделений, расположенных на аэродроме, приказали построиться в парадной форме. Генерал со свитой расположился в тени недавно достроенного, двухэтажного здания штаба, а остальные парились на солнцепеке. Эннис-Менис толкнул хвалебную речь в адрес доблестной Пятой воздушной армии, после чего началась раздача наград. Майору Уилкинсу и мне вручили «Крест за выдающиеся летные заслуги». Это бронзовый крест, поверх которого четырехлопастной пропеллер, и пятью лучами, выходящими из четырех углов и образующими квадрат. Ленточка синяя с двумя белыми вертикальными полосками у краев и красной посередине. На реверсе ничего нет, можешь сам выгравировать имя и звание. Аналогичная награда есть во всех родах войск армии США. Она второго уровня, как «Серебряная звезда», выше только «Медаль Почета». Разница между ними в том, что последние две федеральные, вручаются представителям всех родов войск. Мне в придачу присвоили постоянное звание капитан. На втором заходе, когда выдавали «Воздушные медали», получил сразу две: за три сбитых самолета и потопленную подводную лодку. Поскольку у меня таких медалей теперь пять, на ленте вместо бронзовых дубовых листиков будет один серебряный. Капрал Джон Ренделл, как соучастник уничтожения подлодки, получил один дубовый на ленточку и был повышен до капрала. Как догадываюсь, отныне его палкой не выгонишь из армии до пенсии.

Мероприятие продолжалось долго. К концу его я был мокрый от пота. Не предполагал, что на аэродроме Дободура столько летчиков, заслуживших награды.

После чего генерал Уайтхед собрал в инструкторской всех старших командиров, включая меня. Он решил поделиться своими соображениями, как правильно бомбить противника. Предлагал налетать днем несколькими эскадрильями и с большой высоты ровнять все с землей. К тому времени я уже знал, что боевого опыта у Энниса-Мениса нет, что он почти все время ошивался в штабах, занимался материально-техническим снабжением и прочими такими же опасными делами. В Пятой воздушной армии он занимался тем же. «Крест за выдающиеся летные заслуги» получил семнадцать лет назад за показательные полеты, причем был вторым пилотом. Во время посадки в Буэнос-Айресе они столкнулись с другим самолетом, и выжил все один человек. Угадайте, кто?

Мне его нудение надоело, поэтому ответил на его вопрос «Что скажите, парни?»:

— Генерал, японским зенитчикам даже целиться не надо будет. Пуляй в небо — в кого-нибудь да попадешь. Нашей армии хватит на десяток таких налетов. Потом вам будет некем и нечем командовать.

— Ты только что получил постоянное звание капитан, не так ли? — произнес он. — Поэтому ты уверен, что знаешь больше меня?

— Я получил звание за боевые вылеты. На сегодняшний день у меня их сорок два, — проинформировал его.