Кто такая Марта

Моего «ш-ш», крыса почти не испугалась. На мгновение опасливо отпрянув назад, она вновь двинулась на меня, заинтересованно принюхиваясь. Она сидела на стогу повыше, чем я. Так близко, что я видела жесткие прямые волоски серой шкурки и длинные желтые зубы. Было страшно, что крыса может скакнуть мне на голову. Я пожалела, что не успела прикрыть волосы и опять тоскливо вспомнила о забытом в повозке парике.

— Ш-ш!

Теперь я махнула рукой, рассчитывая, что серая гостья испугается. Но произошло то, на что я не рассчитывала. От резкого движения, крыса внезапно подпрыгнула высоко вверх. В воздух взметнулся толстый длинный хвост.

До этого момента я была уверена, что не закричу, потому что я не такая, потому что обещала сидеть тихо.

Но этот прыжок, хвост… Я завизжала. Точнее горло коротко взвизгнуло, не я. А я одним невероятным прыжком вылетела из сенной ямы. Даже не знала, что способна так высоко прыгать.

В панике удрав подальше от крысы к двери, я вдруг услышала из-за худой дощатой стены незнакомый мужской голос:

— Кто там на сеновале? А ну выходи! Шустро!

Голос был грозным, приказным.

Не зная, что и делать, я замялась, но мужчина подумать не дал:

— Слышь? Я знаю, что ты там. Сам не выйдешь, лично вытащу. Потом не жалуйся, выдам втройне! Выходи, я сказал! Воришка?!

— Я не воришка, — попыталась оправдаться я, и неохотно открыла дверь.

Снаружи было уже достаточно светло. На фоне неба белели очертания огромной статуи, у меня не было времени разглядывать, какой. Около сеновала возвышался взрослый коренастый мужчина и подозрительно щурил серые волчьи глаза. Весь он был какой-то серый, даже волосы. Выглядел помятым.

— Кто такая, что тут делаешь? — Он стоял, уверенно расставив ноги.

Ощущая себя преступницей и заодно неудачницей — вскрикнула-то я только раз! — я неловко улыбнулась.

— Простите, бэр. Крыса там… Большая… — туманно пояснила, стараясь выглядеть максимально неподозрительно. — Вылезла и испугала меня. Все в порядке…

— Крыса… — он подозрительно оглядел меня с ног до головы. Я глубже подтянула на голову капюшон. — А что ты делала на чужом сеновале, миса?

Звучало обвиняюще.

— Ничего, просто заглянула… — вопрос был неприятным, и я пошла в атаку. — Вам-то что?

— За порядком слежу. Чтобы никто, никуда и ничего. — Отрубил мужчина. — Стало быть, только заглянула и уже уходишь?

— Да, уже ухожу! — вынужденно отозвалась.

Быстро сбегав за дверь, я прихватила свой мешок, и под острым взглядом чужака направилась на выход из города, стараясь придать ногам и спине уверенную походку.

Досада внутри так и бурлила. Вот как же так?! Не высидела из-за какой-то крысы! И пусть бы она прыгнула на голову, ну и что… Выдержала бы! Мама бы точно выдержала!

Ругая себя трусихой, слабачкой и проклиная крысу, я осторожно оглянулась.

А мужчина никуда не исчез. Он вразвалочку шагал за мной.

Отвернувшись, я напряженно уставилась вперед, ощущая на спине чужой, больно сверлящий взгляд. В голове суетливо забегали мысли. Что делать? Что ему нужно? Через поле от города серел лес. Идти туда одной совсем не улыбалось.

«Рей, Рей… Где же ты…»

Может я зря пугаюсь, и Волк тоже уходит из города по своим делам? Или принял меня за воровку и решил проследить, чтобы ушла?

Делая вид, что вытряхиваю камешек из ботинка, я остановилась. Украдкой оглянулась. Мужчина остановился тоже.

«За мной…» — поняла.

— Бэр, за мной идете? — нарочито грубовато спросила, смутно надеясь, что от прямого вопроса потенциальный насильник должен смутиться и убежать. Я же его заметила.

Но мужчина не смутился, не убежал и ничего не ответил.

— Вы меня преследуете?

Снова тишина. Преследователь, как оглох. Почему он не отвечает?!

Чувствуя, как во мне начинает плескаться откровенная паника, я громко предупредила:

— Ко мне скоро придет друг! И вам не поздоровится… Если что худое задумали — не поздоровится! Испепелить могу!

Мужчина снова промолчал, а что еще хуже — даже не пошевелился. Будто мои слова ничего не значат.

Так мы простояли несколько минут, за которые я успела перебрать все варианты и ни на чем не остановилась.

Сложную задачку лучше всего решал Рейтор, который в эту минуту, наверняка, усердно махал крыльями, ища мне чистую сухую ткань. Наверное, ее не так легко найти холодной осенью. Не утащить из комнаты, все окна и двери закрыты. И с веревки не сорвать, никто в дождь белья не вывешивает… А лавки не открываются раньше рассвета…

Из города в лес потянулось бело-черное стадо овец, которое сопровождали два грязных мальчишки в замызганных овечьих шапках. Стало надвигалось — шумное, блеющее, топочущее. Я сдвинулась к краю дороги, пропуская процессию. Мальчишки покрикивали: «Ша! Ша!» и помахивали длинными прутиками, подгоняя овец. Важно поздоровавшись с мужчиной, юные пастухи кивнули мне тоже и неторопливо удалились в лес, периодически с любопытством оглядываясь.

Так ничего и не придумав, я напряженно глядела вслед черно-белым пушистым овечьи задам и думала: «Не пойти ли с ними? Небось, побоится, если… Или не побоится? Что мне, с овцами ходить? Но овцы от волка не спасут…» Как не перебирала варианты, я знала, что чем дальше уйду, тем дольше меня будет искать Рей.

Прерывая мои мысли, мужчина вдруг оглушительно громко свистнул. Я аж вздрогнула, сжимая мешок, как защиту. Хотя в нем, почти ничего и не оставалось, так… одежда вперемежку с хлебными крошками. Из твердого — только баночка с мылом, насмерть не забить.

Прошло еще немного времени, когда из-за поворота спешно показалась высокая гнедая лошадь. Черные копыта громко отстукивали дробь по дороге, грива развевалась. Чем ближе приближалась лошадь, тем громче стучало мое сердце. Плечи накрывала сложно-бурлящая смесь из страха неизвестности с долгожданным облегчением. Низко прижимаясь к черной лошадиной гриве, к нам летел одинокий всадник — высокий, с вьющимися ярко-медными волосами. Я хорошо знала эту макушку, помнила еще с Аспина.

Сокур!

Я обнаружила, что улыбаюсь.

Глава 26. В твоих глазах

Я замечаю огненные волосы Марты издалека. Она застыла на дороге для скота, неподалеку стоит Ирвин. Не вижу лица девушки, но издалека определяю, что вся ее фигура буквально умоляет о помощи.

Моя нецелованная спасительница! Нашел! Сейчас…

Пускаю жеребца в бешеный галоп. В груди разливается блаженное торжество. Не могу сдержать торжествующую улыбку.

Ночь выдалась на редкость дрянной. Я не прилег ни на минуту. Шарил по городу, побывал во всех трактирах, даже тех, в которых сдают не комнаты, а кровати. Объехал все дороги, разговаривал с каждым встречным, хотел тот того или нет. Я был зол, нет, даже больше — в бешенстве. Снова и снова представлял, как поймаю ее и больше не буду ни милым, ни дружелюбным, ни добрым. Представлял, как схвачу, сожму, увижу, как она испуганно раскрывает глаза и хватает воздух ртом, увижу, как боится. А затем оскверню ее невинные губы своими. Сделаю, как хотел с той минуты, когда она заявила про свои принципы; заберу ее драгоценный первый поцелуй, нарушу глупые правила, которые она так беспечно выдала и заставлю просить еще. Потому что рано или поздно кто-то сделает это, почему не я? Её правила — это вызов. А то, что она — дочь проклятого верховного мага — вызов вдвойне.