Кто-то знает о вас всё

Коля еще больше растерялся. Трепетная и неловкая завкафедрой трепетными и неловкими словами ясно давала понять, что не собирается долго с ним валандаться.

– Я все же хотел бы, чтобы вы рассказали, как все это произошло, - сказал он.
– Пожалуйста, опишите Панфилову как вашего сотрудника. Кто были ее друзья, враги? С кем она общалась на той вечеринке?

Нина Владимировна занервничала еще больше. Она поняла, что колины вопросы могут занять очень большее количество ее кафедрального времени.

– Я думала... вы спросите... о более конкретных вещах...
– уговаривающее затрепетала она, - сотрудники милиции, которые приходили в тот раз, например, спрашивали о бутылке... о бутылке...
– она страшно замялась, - о бутылке... той ужасной водки...

В общем-то, Коля тоже собирался спрашивать о "той бутылке", но взволнованность завкафедрой на него подействовала гипнотически, и он ляпнул первое, что пришло на ум.

– Я вас все-таки прошу ответить на мои вопросы, - сказал Коля. Он постарался придать своему голосу как можно больше жесткости. Это на время помогло. Нина Владимировна с отчаянным скрипом выдохнула воздух из сдавленной бюстгальтером груди, внутренне собралась и приступила к делу.

– Вера Алексеевна, Верочка Панфилова...
– она вздохнула, - она была, знаете, такой очень спокойной женщиной... не скажу, что незаметной... свои проблемы, знаете ли, есть у всех... мы все очень сожалеем... весь коллектив... не можем до сих пор оправиться... очень, очень большая потеря... такая приветливая, доброжелательная женщина... одинокая... как говорится, личная жизнь не устроена... жила одна... исполнительная... студенты ее любили...коллеги любили... ну что вам еще сказать?.. на работу приходила всегда вовремя... жизнерадостная, если можно так выразиться... добрая, аккуратная... прекрасная, замечательная женщина, хороший сотрудник... работала у нас уже восемь лет...

– А как у нее было со здоровьем? Не было ли проблем с сердцем или других каких болезней, - спросил Коля, увидев, что Нина Владимировна безнадежно завязла на перечислении анкетных данных.

– Здоровье?... ах... видите ли... про здоровье ее я мало что знаю...
– снова начала переживать Нина Владимировна, - ну конечно, можно сказать, были проблемы со здоровьем... как и у всех у нас при нашей жизни... зрение у нее, знаете ли, было неважное... она постоянно жаловалась, что у нее портится зрение от проверки контрольных... этой зимой вот брала уже больничный... но у нас, знаете, все берут больничный зимой, потому что у нас тут такие холодные аудитории... умом невообразимые сквозняки... и потом, преподаватели постоянно подхватывают грипп от студентов... зимой это совершенно неизбежно... я сама тоже очень часто простужаюсь...

Дверь открылась, и на кафедру вошли две преподавательницы, такие же невзрачные и плохо одетые, как и их начальница. Нина Владимировна немедленно отвлеклась от своего рассказа, подскочила на стуле и бросилась хлопотливо кивать и здороваться с вошедшими. Хлопотливость и взволнованность оказалась ее характерной чертой, а вовсе не показателем внезапного испуга, как было подумалось Коле в самом начале.

– Здравствуйте, Татьяна Никитична... здравствуйте, Светлана Анатольевна... скажите, вы уже сдали свой квартальный план?... обязательно сдайте сегодня же!...

– Так я ж уже сдала секретарше, Нина Владимировна, что вы! разве она вам не показала?
– бойко отрапортовала одна из женщин, - я Ирочке отдала еще утром, и она положила в одну из стопочек возле компьютера. Вот, кажется, в ту стопочку, на которой чья-то сумка стоит? Это чья же сумка-то? Кто сумку забыл?
– спросила она, приподнимая колину сумку.

– Это моя, - обнаружился Коля.

– Ваша? ой, извините, - повернулась к нему бойкая старушка, - у нас тут ничего нельзя оставлять, и не потому что воруют - упаси боже, у нам таких нет!
– а потому что места мало. Борьба за каждый сантиметр!
– она хихикнула, а затем спросила, - А кто же это будет такой интересный молодой человек, Нина Владимировна? Уж не новый ли наш преподаватель, что на место Панфиловой?

– Нет, нет...
– изможденно ответила Нина Владимировна, мгновенно потускнев при упоминании этого имени.

– Увы, Светлана Анатольевна... это не на место Панфиловой... это - по делу Панфиловой... молодой человек...
– ах простите, напомните, как вас представить?
– следователь...

– Так ведь уже же было разбирательство!
– затараторила общительная пожилая дама, - вот, в ту пятницу во время большого перерыва Нина Владимировна всех нас посадила в седьмой аудитории, мы все организованно и написали объяснительные записки: кто где был на той вакханалии. И кто что там пил. Я уже говорила Ирочке: слава богу, что никто больше с нашей кафедры не потравился той проклятой водкой. У нас здесь почти одни пенсионерки, и здоровье у всех уже давно ни к черту при такой жизни! И большое счастье, что никому больше из наших она не попалась, иначе бы у нас полкафедры уже вынесли в гробах!

– Откуда же у вас оказалась эта водка?
– спросил Коля.

– Банкет...
– бестелесно выдохнула Нина Владимировна и снова завздыхала.

– Был большой банкет, - жизнерадостным тоном пояснила ее подчиненная.
– начальство совместило 8 марта со слетом спонсоров нашего любимого вуза - черт бы его побрал с такими зарплатами.

– Водка была позднее. Водку принесла мужская половина уже ближе к концу, - пояснила другая преподавательница, которой до этого времени никак не удавалось вставить в беседу свое мнение, - лично я была шокирована: пить водку в учебном учреждении! Что за безумная фантазия! Коньяк - хороший по качеству - Наполеон или еще вот этот есть очень хороший - как его? ну как же его! эх, забыла!
– куда ни шло, но водка!... я этого не понимаю! Подумайте только! Преподаватели распивают паленую водку в высшем учебном заведении! И мы считаем себя культурными интеллигентными людьми?!

Глава 3

Вошло еще несколько преподавательниц. Все они были по виду пенсионерки, лишь одна показалась Николаю сравнительно молодой. На кафедре сразу стало невероятно тесно.

– Ну вот видите... я же говорила...
– испуганно зашептала Коле завкафедрой, то и дело подскакивая со стула и приветственно кивая подчиненным, - занятия закончились... теперь тут будет не повернуться... сами видите... Валентина Степановна, вы уже сдали квартальный отчет?
– закричала она одной из старух.

– Но опросить-то я все равно всех обязан, - сказал Коля, снова подпустив в голос жесткости. Но этот прием уже, похоже, не действовал. Коле никогда не удавалось долго выглядеть жестким. Нина Владимировна отошла от первого впечатления, и уже раскусила, с кем имеет дело.

– Валентина Степановна, подойдите-ка сюда, пожалуйста, - позвала она, и в ее голосе в первый раз прозвучала нотка начальственной твердости.
– Вот, познакомьтесь, это молодой человек из... эээ... следственного отдела. Он занимается... несчастным случаем с Панфиловой, ох ох бедная женщина. А это Валентина Степановна, мой заместитель. У Валентины Степановны сейчас, к счастью, "окно", и я ей поручаю ответить на все вопросы, которые вы, молодой человек, посчитаете необходимым ей задать. А мне разрешите откланяться... мне очень срочно нужно... я - в учебный отдел...

И Нина Владимировна мигом ринулась вон, неуклюже задевая стоявших на ее пути.

– Да что ж вам рассказать-то?
– заботливо спросила Валентина Степановна, садясь на место начальницы, и по-старушечьи складывая руки под подбородком.
– Мы ведь уже все, пожалуй, рассказали тем мужчинам, кто до вас приходили.

– Прежде всего, меня интересует, как получилось, что на вашем празднике оказалась паленая водка, - сказал, изменив подход, Коля.
– Желательно выяснить, кто ее принес?