Куда пропали снегири?

Такой предел наступил несколько тысячелетий на­зад, когда Господь послал на землю Всемирный потоп во истребление рода человеческого. «Увидел Господь, что велико развращение человеков на земле...» Шанс одуматься, очиститься, прозреть Он дал спасшимся в Ноевом ковчеге. «Всякой твари по паре».

Жить бы да жить после этого, радоваться бытию земному, да разве без греха жизнь? И Хам, один из сы­новей Ноя, осмеивает своего отца. Тоненькая ниточка Хамова греха кладёт основание пышного греховного узора грядущим поколениям. Чистоты не загаженно­го ещё грехом неба коснулся поднявшийся с земли смог. Дальше - больше. Вот опять - предел долготер­пению Божиему. Два богатейших города Содом и Гоморра погрязли в грехе сладострастия. Помните, как умолял Авраам Господа помиловать эти города ради живущих в нём праведников? «Не истреблю и ради де­сяти», - сказал Господь. Но не нашлось и десяти пра­ведников. Истребил Господь опасную заразу. Сейчас на месте этих городов Мёртвое море. В нём ничего жи­вого нет. Ни рыб, ни водорослей, ни моллюска. В нём купаются забавы ради. Вода так солона, что держит на поверхности человека, он может, лёжа на спине, чи­тать газету, загорать, дремать. Любопытно... Два года назад я была там. Ходила по берегу, но искупаться не решилась. Как-то боязно входить в воды, ставшие причиной Божиего гнева. Как говорится, от греха по­дальше...

Не идут уроки впрок. Не поймём никак, что не на гнев Божий роптать, а удивляться долготерпению Создателя надлежит нам, заблудшим. Сейчас все бро­сились венчаться. Мода не мода, а если и мода, пусть хотя бы так пока. Венчаются новобрачные, венчаются зрелые супруги, венчаются бабушки и дедушки в об­рамлении внучат с букетами. Пожили невенчанными, теперь прозрели, лучше поздно, чем никогда.

Венчанные супруги - под Божиим заступлением. Под благословением Его, а значит, защитой. И когда у венчанных супругов рождается чадо, оно, чадо, бла­гословлённое. Ещё и имени нет, а благословение прий­ти в эту жизнь есть. Его пригласили на этот пир, он на этом пире желанный.

Венчанные супруги знают: есть строгие дни воздер­жания от супружеской близости - Великий пост, ка­нуны среды и пятницы, другие посты. Венчанные суп­руги знают: зачать ребёнка постом - значит сразу же возложить на него тяжкое бремя греха. Он потянет этот родительский грех по жизни, как бурлак по Вол­ге, он впряжётся в него и в кровь иссадит о него свою неприкаянную душу.

Один мой давний знакомый потянулся было к вере, окрестился, стал читать труды святых отцов, ходить в храм, причащаться. А потом вдруг махнул рукой и вернулся на круги своя.

– Почему, Саша, почему?

– Знаешь, то нельзя, это нельзя. Ведь разве грех лю­бить женщину, для чего-то её Господь создал. А тут даже лёгкий флирт - уже исповедуйся, кайся. Ну, ска­жи, какой тут грех, если я свою жену люблю, забочусь о ней, деньги приношу, помогаю. Но мы привыкли друг к Другу, нам хочется разнообразия. Я встречаюсь с другой женщиной, она одинокая, ей со мной хоро­шо. Я ей тоже полезен. Никому от наших встреч не плохо. Всем хорошо. Так в чём же каяться?

Говорю:

– Сходи к священнику, он растолкует.

Машет головой:

– Нет. Я знаю, он скажет - блуд, прелюбодеяние, грех, ответ держать...

Видно, вера в Бога не для каждого. Здоровым, силь­ным, жизнелюбивым она не подходит.

Часто бываю в Троице-Сергиевой Лавре. Знаю её насельников, монахов. Здоровые, сильные, жизнелю­бивые, красивые, умные, образованные. Наверное, по­тому, что сильные, и смогли они уйти из мира, чтобы в молитвах своих плакать и печалиться о нас, немощ­ных, как за соломинку хватающихся за возможность греха. Действительно, кому плохо, если женщина, ис­тосковавшаяся по мужской ласке, встретится с муж­чиной, притомившимся от однообразия супружеских юбилеев. Кому навредят они, отпраздновав тайно, без чужих глаз, свой маленький праздник?

«Блаженни чистые сердцем, яко ти Бога узрят», - читаем мы в заповедях Блаженства. Чистота сердца возможна только в соседстве с правдой. Там где прав­да, блуд не живёт. И наоборот, где есть блуд - нет правды. Это только нам кажется, что вокруг блудят все, а я нет, я просто встречаюсь с женщиной, с кото­рой мне хорошо, и что к блуду это не имеет никакого отношения. Блуд многолик и изворотлив, а ещё очень горазд услужить: успокоить совесть, убаюкать. Грех, висящий над человеком не одно тысячелетие, подна­торел в аксакальских афоризмах типа «не ты первый, не ты последний», «жизнь коротка, лови её удоволь­ствия», «будешь старым, будешь праведным». Нет, проблудив всю жизнь, к старости праведным не бу­дешь. Будешь жалкий, будешь несчастный, будешь истрёпанный грехом и - некрасивый. Взгляните на ли­ца седобородых старцев в монастыре. Они красивы, их глаза светятся любовью, и не скажет ничего, а согре­ет. А взгляните на промотавших жизнь стариков. Су­етны, убоги, неврастеничны.

Седьмая заповедь «не прелюбы сотвори» - одна из самых трудновыполнимых. Говорят святые отцы, что каждый нарушал её в своей жизни. Если не буквально, то хотя бы в помыслах. Наверное, поэтому, проходя мытарства, душа наша после смерти чаще всего споты­кается именно на этой заповеди. Живуч грех прелюбодейства, если две великие катастрофы (Всемирный по­топ, а также Содом и Гоморра) не истребили его из людских сердец. Ждём третью? Шагает по земле семи­мильными шагами СПИД. Не в наказание ли нам эта напасть за грех прелюбодейства? Больницы перепол­нены раковыми больными, среди которых женщины с раком матки, молочной железы. Не злое ли это эхо от «безобидных» пятиминутных абортов, коим несть числа в биографии почти каждой женщины? «Слушай земля: вот Я приведу на народ твой пагубу, плод по­мыслов их, ибо они слов Моих не слушали и закон Мой отвергли», - читаем у пророка Иеремии. Остано­вимся, прочитав. Плод помыслов их... Вот оно, зло, вернувшееся к нам бумерангом из беспечной молодос­ти, из биографии родителей, из загульных, опаляю­щих всё живое далёких и недалёких дней.

Девочка-отличница мечтает стать проституткой. Может, она и не станет ею, а будет портнихой, буфет­чицей, бухгалтером, машинисткой. Но помысел уже улетел в атмосферу и застрял там среди других подоб­ных помыслов. Наша вина в её помысле. Мы привили ей интерес к распутству дешёвыми фильмами, «где это красиво», мы с четырёх лет обрядили её в безобраз­ные лосины, мы подарили ей в двенадцать лет палитру косметики, мы сами купили и прикнопили в прихожей неприличный календарь...

Не кричи, мать, на свою дочь: «Потаскуха!» Не бей по щекам, подслушав телефонный разговор. Пойди в церковь и покайся перед Господом, что не смогла уберечь дочь от блуда, что подтолкнула к нему своей нерадивостью, слепотой, беспечностью. Блуд страшен тем, что очень соблазнителен. Мой знакомый Саша не в силах был отказаться от него, боясь однообразия постной жизни, от которой мухи дохнут. Но ведь строительство дома тоже занятие не из весёлых. Кир­пич к кирпичу, кирпич к кирпичу, но зато как славно потом в тепле, чистоте, у камина... А барак дощатый или ещё того лучше, палатка на скорую руку - эка не­видаль. Легко, играючи и - на гульбище, водить хоро­воды. А после-то хороводов опять в барак. А в нём сквозняки, пыль, тараканы.

Притчу одну вспомнила. Богатая барыня жила в своё удовольствие. Гуляла, шила наряды, блудила. А слуга, смиренный, то ковёр чистит, то обед готовит, то сидит в каморке, читает. Умирает барыня и видит богатый дом с широкой лестницей, верандой, сад ве­ликолепный вокруг.

– Это мне?
– спрашивает барыня.

– Нет, - отвечают, - это слуге твоему, Антипе.

– Ну, если Антипе такой, то мне-то уж дворец боль­ше этого!

А ей указали на дырявый шалаш в крапивных за­рослях.

– Почему?!
– захлебнулась от возмущения бары­ня.
– Мне, барыне, шалаш, а Антипе, слуге моему, та­кие хоромы!

– Понимаете, - сказали барыне, - Антипа всю жизнь пересылал сюда много строительного материа­ла. Вот и скопилось на хоромы. А вы... Сами видите.

От рождения до старости по кирпичику строим мы свои хоромы, в которых уготовано Господом жить в вечной жизни. Простая эта истина теряется в дебрях жизни, и, кажется, кому-то, не нам, отвечать за свои поступки, кому-то, не нам, предстоять на праведном суде. Но ведь и жители Содома и Гоморры думали, что кого-то, а не их, ждёт погибель от серного дождя. Но пришёл час... И наш придёт обязательно. Пока не при­шёл он, но при дверях уже, ужаснёмся греховной сво­ей жизни и побежим от неё, как убежал из Содома и Гоморры праведный Лот со своим семейством.

С покаянием нельзя опоздать, оно всегда вовремя, можно только опоздать с жизнью. И не знаем мы, есть ли у нас впереди 47 лет покаяния, как у Марии Египет­ской, погрязшей в блуде и однажды содрогнувшейся и ушедшей в пустыню. А может, у нас и месяца-то нет, может, и недели для нас много?

Ничего не знаем. Только одно. Надо каяться в на­рушении седьмой заповеди Божией, как и в наруше­нии всех других, оставленных нам Господом в наше же спасение. И - не жалеть о грехе, как пожалела жена праведного Лота, обернувшаяся и посмотревшая с со­жалением на горящий город. Мгновенно превратилась она в соляной столп. Идти, освободившись от греха. И - не оглядываться. Не оглядываться. Иначе - беда...