Кукловод: Реквием по Потрошителю

Сасори сорвал черный флер, и глазенки мэра засверкали в ужасе восхищения, что вырвалось нечленораздельным визгом из плотно сжатых губ.

— Господи! Это… это… это просто вызовет фурор! Вы прославите мой город!

— Это самая масштабная работа на моих руках, понадобилось много времени и терпения, но звездный час близок, — Акусана, стоя сбоку от нового произведения, и, словно взлелеянное дитя, тешил пальцами края рамы.

Мэр трясущимися от волнения руками откупорил бутылку бренди. Янтарная жидкость пролилась мимо предназначенного стакана. То ли в страхе, то ли в восхищении мужчина не мог оторвать взгляд от того, что совсем скоро украсит город, которому так не хватало приторного вкуса заморского блюда, вызывающего на языке первый порыв тошноты, но с каждым новым глотком — доселе неизведанный экстаз.

— Я слышал, что сегодня у вас были в гости, — приняв протянутую хрусталь с янтарным обжигающим алкоголем, Акасуна меланхолично взболтнул бренди, из-под оправы очков наблюдая за резко перекосившимся лицом.

— Да, служба безопасности. По вашу душу, — видно было, что Отороки признал это с большой не охотой.

— Это вызовет для меня технические проблемы.

— За это можете не переживать. Все камеры будут выключены именно в тот час, когда вам понадобится. Все мои люди уже готовы и верно держат язык за зубами. Детективы же получат онлайн съемку уже приготовленных для них записей.

Два совершенно не похожих друг на другу человека устроились друг напротив друга в удобных резных креслах из красной кожи.

— Но почему вы решили создать именно «это»? Разве подобный расклад не противоречит вашей системе?

Уголки губ мечтательно изогнулись, и в надменной манере, показывая свое превосходство и власть, Сасори пожал плечами, сделав короткий глоток.

— У меня неотложные дела в Токио в этом году, поэтому вынужден идти на контрмеры. Думаю, вам это будет только на руку, господин меценат, — загаданная пауза повисла в элегическом взгляде.

Заговорщический смех прогремел в хрюканье мецената, пока художник наблюдал за сгущающимися над городом сумерками, чье небо скрывало под своим оком лица, даже не подозревающие о присутствии друг друга.

Итачи готов был продать душу дьяволу за малый кусок из того, что они сегодня наблюдали в обеденный перерыв мэра. Первый день оказался насыщенным, но отнюдь не плодотворным. Обойти всех потенциальных «Кукловодов» не удалось просто физически — время уже перевалило за 10 часов вечера, и детективы вернулись в свою скромную обитель. Единственной целью Учихи было добрести до общей кухни, выпить чаю и упасть на свой сегодняшний футон. Но по мере приближения к кухне до него донеслось характерное шипение сковородки. И Итачи обнаружил весьма неожиданную картину: Рейко, словно заправская жена, порхала от плиты к столу, то нарезая, то размешивая, да с такой ловкостью, какой бы позавидовал титулованный повар.

— Рейко?

Акияма, перекинув половник через плечо, засияла заискивающей улыбкой жены, встречающей мужа.

— С возвращением! Как прошел первый день?

Акияма перепорхнула к столику и принялась разделывать рыбу, пока Учиха устало плюхнулся напротив за стол.

— Более менее сносно. А что ты делаешь?

— Я решила приготовить ужин. Что-то вроде подарка за причиненные неудобства. Мне правда стыдно за свое поведение! Но вы мне так помогли! От сестры тоже большущее спасибо.

Внутри у Итачи засвербило после сегодняшних сомнений. Он до сих пор не был уверен в существовании сестры. Но Рейко говорила с такой искренностью, что трудно было по крайней мере открыто объявить о её вранье. Когда Акияма бросила на детектива мимолетный взгляд, Итачи заметил припухлость глаз и лопнувшие капилляры — следы слез. К тому же, несмотря на энергичность, лицо Рей как будто бы за день осунулось и побледнело. Отчего Итачи стало стыдно за собственные мысли, видимо, у Рей действительно были свои весомые причины для вранья.

— Как прошел твой день? Сестру пристроила?

— Да, тяжело было смотреть, в каком она плачевном состоянии. Но все уладится, ведь теперь у неё есть я.

— Ты так близка со своими родственниками.

— И да, и нет. Родители развелись, когда я была маленькой. Мама уехала, папа занимался мною. Но я решила, что сидеть на его шее некрасиво, поэтому по своему совершеннолетию начала самостоятельную жизнь, поэтому нечего удивляться, что я как мясник разделываю рыбу!

Рей отвлеклась на вибрирующий телефон. Даже не вытерев руки, она быстро застрочила сообщение с непривычно серьезно-напряженным видом.

— Что-то случилось?

— Нет, просто отец поинтересовался, все ли со мной в порядке.

— Вы с ним все равно близки, несмотря на твою самостоятельную жизнь.

— Да, отец меня многому научил, — голос Рейко резко похолодел по сравнению с началом диалога, — в том числе выживанию.

— Знаешь, это прекрасная черта, — Итачи и сам не заметил, как вырвались слова откровения. — Моя семья точно не сможет гордиться моим участием в ней.

— О чем вы? Я уверена, что вы прекрасный сын.

— Прекрасный сын, который не явился на похороны собственно отца и не может выделить свободной минуты в неделю для младшего брата.

Рей прекратила мучить несчастную рыбу, подняв сожалеющий взгляд на начальника.

— Извините. Соболезную насчет отца. Я не знала.

— Ничего страшного.

— Мертвых уже не вернуть и не попросить прощения, но живые все еще нуждаются в нас.

— Не думаю, что Саске когда-нибудь сможет простить меня и впустить в свою жизнь. В этом плане, несмотря на все, Мадара всегда был лучше меня.

— Ай! — внезапный вскрик Рей отрезвил Учиху, который слишком разоткровенничался, сам того не заметив.

С порезанного пальца Рей прямиком на рыбу закапали красные бусинки. Итачи зажал её рану, удивившись, что её рука дрожит.

— Ничего, у меня быстрая свертываемость крови, — Акияма вырвала руку и тут же зажала палец меж бледных губ, слизнув кровь. — Этот Мадара, я, кажется, слышала уже его имя в участке.

Учиха ответил не сразу, оценив, может ли иметь эта информация какой-либо вес. Насколько он помнил, розыск Мадары никогда не был засекречен.

— Скорее всего ты слышала его по делу Мастера. Мадара — мой двоюродный дядя и в то же время теперь, можно сказать, – белый преступник.

Рей все так же с зажатым во рту пальцем не отрывала заинтересованного взгляда от начальника.

— Он был следователем по делу Потрошителя. Но, как выяснилось, был соучастником Мастера. Мадара связался с Какудзу, чтобы заполучить органы для своего брата Идзуны, и ему предложили сделку с дьяволом. Орочимару поддерживал жизнь Идзуны, тем самым используя Мадару, чтобы тормозить расследование. После того, как правда раскрылась, Мадара попал в аварию — потерял управление над машиной и сорвался с моста в реку. Его тело не нашли, и сейчас он официально в розыске. Идзуну, видимо, использовали как расходный материал. Во время суматохи с поимкой Дзимпачи Хидана, а после и Инаеси Нарико, тело Идзуны пропало. Вероятнее всего, его разобрали на еще оставшиеся органы, а от тела избавились. Мне страшно представить, в каком был состоянии Мадара, когда узнал это. А я уверен, что узнал. Он был одержим своим младшим братом настолько, что ему было плевать на остальных.