Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины

Шлемы рассмотренного выше типа бытовали в XIV–XV вв. не только на территории Ирана, но также и в Золотой Орде, о чем свидетельствуют шлем Ос-Багатара, а также, видимо, «мисюрка Голицына», поскольку последняя фигурирует в описях как «калмыцкая», то есть, видимо, попавшая к своему хозяину с Нижней Волги — Подонья.

Не исключено и собственно золотоордынское производство шлемов в конце XIV в., на что могут намекать выражения «Задонщины»: «шеломы татарские», «шеломы хиновские» у татар, а также «шеломы черкасские» у русских князей [1143] . Последнее выражение может свидетельствовать о широте распространения и высоком качестве шлемов западных областей Золотой Орды, если они ввозились на Русь для высшей знати.

1143

«Задонщина», с. 44.

Конский доспех. Значительное распространение в монголо-татарской тяжелой коннице получил конский доспех. Разумеется, снарядить своего коня таким очень дорогостоящим вооружением могли лишь весьма состоятельные и знатные лица. Сохранилось подробное описание монголо-татарского конского доспеха, ламеллярного и ламинарного, стального и кожаного, сделанное Плано Карпини [1144] в середине XIII в. На иранских миниатюрах XIV в. часты изображения этого доспеха (табл. X, 1–4). В самой Монголии конский доспех применялся еще в XVII в. [1145] , а тибетские ламеллярные конские панцири, бытовавшие вплоть до начала XX в. и непосредственно продолжавшие раннюю традицию, сохранились до наших дней [1146] . Судя по изображениям (табл. X, 1, 2), конские доспехи западных областей бывшей империи чингизидов во второй половине XIV в. состояли из нагрудника, двух боковин, подхвостника, накрупника, двухчастной шейной брони и наголовья. На некоторых панцирях XIV в. (табл. X, 3, 4) нагрудная часть составляет единое целое с боковинами. Конские панцири были ламеллярными — из стальных (табл. X, 3) или раскрашенных и лакированных кожаных (табл. X, 1) пластинок, стегаными (табл. X, 2), а также ламинарными — из полос стали или расписной кожи [1147] . В конце XIV в. пластинчато-кольчужное бронирование распространилось и на конский доспех (табл. X, 4), почти вытеснив через столетие все другие виды брони. Монголо-татарский конский доспех являлся неотъемлемой частью устойчивой традиции боевого прикрытия коня, усиленно развивавшейся в Центральной и Восточной Азии еще в I тыс. н. э. Применялся конский доспех в раннем средневековье в Средней Азии и на Ближнем Востоке, в Европе же до середины XIII в. — лишь спорадически и, видимо, под влиянием восточных противников крестоносцев. Недавно А. Н. Кирпичников предпринял попытку доказать существование русского конского доспеха с начала XIII в. [1148] Основанием для этого ему послужили конское стальное оголовье из Киевского Исторического музея и летописное сообщение о конском доспехе, применявшемся в войске Даниила Галицкого. Однако в летописи прямо говорится, что защитное вооружение войска Даниила было татарским [1149] . Что же касается оголовья из Киевского Исторического музея (табл. X, 5), то оно имеет прямое отношение к нашей теме. Дело в том, что этот предмет практически депаспортизован. По косвенным данным А. Н. Кирпичников и Е. В. Черненко связали его с раскопанной В. В. Хвойкой в 1898 или 1901 гг. кочевнической могилой с конем в с. Ромашки в Поросье [1150] . Интересно, что в начале своей статьи авторы публикации отметили близость рассматриваемого оголовья ближневосточным образцам XV в., но дальнейший ход рассуждения увел их в сторону. На самом же деле нет никаких оснований полагать, что оголовье из Киева относится к другому региону и эпохе, нежели большая группа стальных оголовий, в точности повторяющих киевский экземпляр (табл. X, 6–11). Дж. Джорджетти, опубликовавший оголовье из Сан-Марино (табл. X, 7), относит его к мамлюкскому государству XV в. [1151] Г. Р. Робинсон, опубликовавший доспехи из музея Штибберта во Флоренции (табл. X, 9, 10), и Дж. К. Стоун, также опубликовавший оголовье этого типа (табл. X, 8) и отнесший их к XV в., считают их турецкими [1152] , что не удивительно, так как позднемамлюкское оружие практически не отличают от раннеосманского. Наконец, опубликованное Майером оголовье (табл. X, 11) снимает всякие сомнения: совершенно идентичное по форме киевскому, оно имеет великолепное, таушированное золотом оформление, включающее надпись, содержащую имя Мукбиля ар-Руми, мамлюкского эмира Дамаска первой половины XV в. [1153] Дате, которую дает надпись, нисколько не противоречит орнамент, ее время и место подтверждаются и мамлюкским знаком высокого ранга — изображением чаши на нащечниках и на налобнике. Рассматриваемого типа конские шлемы, как видим, надежно датируемые и локализуемые, являются редкостью в музейных собраниях. Тем большую ценность представляет оголовье из ГИМ (табл. X, 6) [1154] , относящееся к этому же типу, украшенное чеканной подтреугольной фигурой наверху, подобной фигуре, таушированной на оголовье коня Мукбиля ар-Руми. Таким образом, боевое оголовье из Киева не имеет никакого отношения ни к «черным клобукам» (кочевникам Поросья), ни тем более к Древней Руси. Скорее всею, оно не связано ни с каким погребением, а является случайной находкой; если же и связывать его с погребением, тем более с совместным захоронением воина и коня, то с некоторой натяжкой можно предположить, что это было захоронение литовца-язычника, поскольку в первой половине XV в. эта территория входила в состав Великого княжества Литовского, местное славянское население было давно христианским, а литовцы лишь в конце XIV в. начали массами христианизироваться. Языческий же обряд захоронения с конем издавна был характерен для литовцев. Все это, конечно, не более как гипотеза. В любом случае оголовье из Киева, сделанное в Сирии или Египте, в данной ситуации можно считать бытовавшим (вместе с комплектом защиты тела коня, поскольку, судя по изображениям, оголовья вне полного доспеха не применялись) в Золотой Орде, откуда он попал в район Киева случайно ли, при набеге, либо как трофей литовского воина или дар.

1144

Путешествия в восточные страны… с. 50.

1145

Материалы по истории русско-монгольских отношений. Русско-монгольские отношения 1607–1636 гг. Сборник документов. М., 1959, с. 286.

1146

Stone G. С. A Glossary… Fig. 125.

1147

Gоrelik M. Oriental armour… PL 47.

1148

Кирпичников А. Н. Снаряжение всадника и верхового коня на Руси IX–XIII вв. — САИ, Е1-36. Л., 1973, с. 30, рис. 14.

1149

Ипатьевская летопись под 1252 г.

1150

Кирпичников А. Н., Черненко Е. В. Конское боевое наголовье первой половины XIII в. из Южной Киевщины. — В кн.: Славяне и Русь. М., 1963, с. 62–65.

1151

Giorgetti G. A guide to the arms and armour collection in Cesta Castle, San Marino. San Marino. 1969, 111. 3.

1152

Robinson H. R. II museo Stibbert… p. 192, 193, Tav. 1, 2; Stone G. С. A Glossary… Fig. 214, 7.

1153

Mayer L. A. Caracenic Heraldry. Oxford, 1933, PI. LX.

1154

Автор выражает признательность И. Я. Абрамзону и Ю. И. Шокареву за возможность изучения и публикации этого памятника.

^{Табл. X. Конский доспех и оголовье. 1 — миниатюра из альбома. Тебриз, 1370–1380-е годы, библ. музея Топкапу-сарай. Стамбул. 2 — миниатюра из «Шах-наме» Фирдоуси, 1370–1371 гг. Шираз, библ. музея Топкапу-сарай. Стамбул. 3–4 — миниатюра из «Поэм» Хаджу Кермани, художник Джунаид Султани. Багдад, 1396 г., библ. Брит, музея. Лондон. 5 — мамлюкский, первая половина XV в., из Ромашков, Южная Киевщина, Киевский исторический музей. 6 — мамлюкский, XV в., ГИМ. 7 — мамлюкский, XV в., Замок-музей оружия. Сан-Марино. 8 — мамлюкский, первая половина XV в. (по Д. К. Стоуну). 9, 10 — мамлюкские, XV в., музей Штибберта. Флоренция. 11 — налобник с именем Мукбиля ар-Руми, мамлюкского эмира Дамаска, первая половина XV в. (по Л. А. Майеру)}

Как мы видим, защитное вооружение монголо-татарских войск во второй половине XIV — начале XV в. было массовым, разнообразным, технически и функционально совершенным. В основе его лежали формы, выработанные в основном еще в Центральной Азии и совершенствовавшиеся на огромных территориях империи чингизидов. Несомненно, что основная масса оружия производилась в Золотой Орде, для чего имелась широкая производственно-экономическая база. Естественно, что часть оружия циркулировала между различными регионами бывшей империи, какая-то часть вооружения, а именно дорогого, ввозилась из стран Ближнего Востока, а также, видимо, изготовлялась южноевропейскими, в основном итальянскими, мастерами на заказ и на вкус ордынских феодалов.

Вместе с тем сам монголо-татарский доспех, как показало исследование, оказал значительное влияние на развитие защитного вооружения как Азии, так и Европы, послужив основой для разработки многих разновидностей оружия XV–XVII вв.

Приложение

Хроника

Юбилейная научная конференция «600-летие Куликовской битвы», организованная совместно историческим факультетом МГУ им. М. В. Ломоносова, Государственными музеями Московского Кремля и Государственным Историческим музеем, была частью больших торжеств, посвященных славному юбилею.

Перечислим важнейшие из них.

Научные конференции прошли 4–7 сентября в Туле (организаторы — Отделение истории АН СССР, Институт истории СССР АН СССР, Министерство просвещения СССР, Тульский областной педагогический институт им. Л. Н. Толстого), 18 сентября в Москве (Институт мировой литературы им. А. М. Горького АН СССР), 26 сентября в Москве (Центральный государственный архив древних актов), 8 ноября в Калуге (Калужский педагогический институт им. К. Э. Циолковского и Калужский отдел Географического общества СССР). Были организованы многочисленные выставки и музейные экспозиции, вышли новые фильмы, выпущены специальные радио- и телепередачи. Кульминацией всенародного праздника стали торжества на Куликовом поле 7 сентября 1980 г. и торжественное заседание в Москве в Колонном зале 8 октября 1980 г. [1155]

1155

История СССР, 1981, № 2, г. 232–244; Правда, 1980, 16 июля, 10, 15, 29 августа, 8, 9 сентября.

Настоящая книга содержит доклады и сообщения, зачитанные на юбилейной конференции «600-летие Куликовской битвы», которая проходила в Москве 8–10 сентября 1980 г.

Своеобразным прологом к конференции стало совместное заседание ученых советов исторического факультета МГУ, музеев Кремля, ГИМ, состоявшееся 2 сентября 1980 г. в помещении Государственного Исторического музея. На заседании советов со словом о Куликовской победе выступил министр культуры РСФСР Ю. С. Мелентьев.

Ю. С. Мелентьев Поле судьбы народной

«Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь», — так величаво и торжественно начинается Гимн нашей прекрасной социалистической Родины.

Да, именно Русь, пройдя через величайшие испытания, стала тем естественным стержнем, вокруг которого спрессовалась, выковалась невиданная в истории общность миллионов людей — советский народ, возникла, развилась и укрепилась нерушимая дружба братских народов нашей страны.

Нам выпала счастливая доля жить в такую пору, когда уже на значительной части нашей планеты сбылось предвидение А. С. Пушкина, страстно мечтавшего о том времени, «когда народы, распри позабыв, в великую семью соединятся».

Но самой Руси великой для того, чтобы стать этой объединяющей, сплачивающей силой, надо было пройти немалые исторические пути-дороги, самой сплотиться, закалиться, объединиться, выйти на стезю революционного обновления.

На заре истекающего ныне тысячелетия лучшие умы народа понимали необходимость объединения славянских племен, княжеств, уделов в единый государственный организм, способный противостоять полчищам иноземных завоевателей. Не этим ли страстным призывом: к объединению переполнено величайшее произведение древнерусской литературы «Слово о полку Игореве»? Не об этом ли еще ранее рокотали струны вещего Бояна? Не об этом ли свидетельствуют усилия; наиболее известных и дальновидных деятелей Древней Руси, таких, как князь Владимир Святославич, Ярослав Мудрый, Владимир Мономах, Александр Невский? Не случайно именно эти имена чаще других, встречаются в преданиях, сказаниях и былинах, в которых сам народ поддерживал стремление к единству, к дружному отпору алчущим чужого добра пришельцам.

Но все эти призывы и стремления тонули в шуме братоубийственных столкновений. Русь той поры задыхалась в усобицах, в нескончаемой грызне претендентов на великокняжеский стол. А между тем в XIII столетии для многих народов Азии, Восточной и Центральной Европы назревали страшные и трагические испытания. Монголо-татарские феодалы-кочевники, создавшие сильное в военном отношении государственное объединение, двинулись на завоевание оседлых народов» Сметая своих противников поодиночке, полчища Чингис-хана и Батыя обогащались и усиливались за счет побежденных.

В 30-е годы XIII столетия, завоевав огнем и мечом многие страны и народы, ханское нашествие нависло над русской землей. И вот оно разверзлось над городами и селами пращуров наших градом смертоносных стрел, громом стенобитных таранов и камнеметов, свистом сыромятных бичей и арканов, слезами обездоленных — от Рязани и Владимира до Чернигова и Киева.

Варварское иго ханов, темная ночь беспощадного разрушения и насилия тяжелейшим бременем легли на Русь на целые столетия. Но безропотность и покорность не в характере нашего народа. Его сопротивление было яростным и повсеместным, а приучить его к иноземному ярму никому из захватчиков никогда не удавалось.