Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины

^{Табл. III. Сравнительная таблица деталей пластинчатых доспехов Евразии XIII–XVII вв. 1 — Абаза, р-н Абакана (в комплекте 54 пластины), XIII–XIV вв. Абаканский музей. 2 — пластины из Минусинского музея. 3, 4 — р-н Нижнего-Абакана. ГЭ, колл. В. В. Радлова, Э. 1123–1129, Э. 1123–1130. 5 — пластина панциря, Золотая Орда (Крым или Сев. Кавказ), конец XIV–XV в. ГЭ, № 3.0.6855. 6 — из погребения первой половины XVII в. у дер. Вэньицзян, уезд Чэнгун, пров. Юннань, Китай. 7 — Переяславль Рязанский, вторая половина XIII–XIV в. 8 — Новгород, вторая половина XIII–XIV в. 9 — Владимиро-Суздальская земля, XIV–XV вв. 10 — Готланд, Висбю, 1361 г. 11 — Линдхольм, датско-шведское пограничье. XIV в.}

Видимо, к этому же периоду можно отнести и пластины из случайных находок, хранящиеся в Минусинском музее и в Государственном Эрмитаже [1082] (табл. III, 2, 3). Особую ценность для нашего исследования имеет находка двух практически полных наборов панцирных пластин в горном тайнике в Бий-Хемском районе Тувы [1083] (табл. IV). Ряд деталей одного из них (табл. IV, 2 г, е, ж) находит точные аналогии в Тебризской миниатюре 70–80-х годов XIV в. (табл. II, 4, 6). Таким образом, почти на всей бывшей территории империи чингизидов мог существовать практически одинаковый тип панциря, причем нам известны и внешний его вид, и детали, и крой, и конструкция. Уточнению ряда деталей способствуют и панцири рассматриваемого типа, хранящиеся в Государственном Эрмитаже [1084] , особенно один из них, имеющий отдельно надеваемые оплечья (табл. V, 1). Его по ряду признаков можно отнести к Золотой Орде конца XIV — начала XV в., и он требует особо тщательного исследования специалиста по культуре Золотой Орды. Все эти материалы позволяют сделать достаточно вероятную реконструкцию двух разновидностей усиленного «хатангу дегель» (табл. V, 2, 3).

1082

Сунчугашев Я. И. Древняя металлургия Хакассии, с. 134, табл. XXVIII, 4–11; Государственный Эрмитаж, колл. Радлова Э. 1123–129 и 1123–130. Пользуюсь случаем поблагодарить М. П. Завитухину за возможность изучения и публикации указанных материалов из фондов ГЭ.

1083

Монгуш В. Т., Грач А. Д. Обследование тайника в Бий-Хемском районе Тувы. — В кн.: Археологические открытия 1976 г. М., 1977, с. 227. Приношу глубокую признательность А. Д. Грачу за возможность изучения и публикации этого уникального памятника.

1084

Греков Б. Д., Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М.-Л., 1950, рис. 17; Ленц Э. Императорский Эрмитаж. Указатель отделения средних веков и эпохи Возрождения, ч. I. Собрание оружия. Спб., 1908, с. 281–282; Musee des armes rares anciennes et orientales de Samajeste l'Empereur de toutes les Russes. Carlsruhe, PI. CXXXII. — The Journal of the Arms Society, Arms Armour Society, Vol. V, Nos. 4–5. March 1966.

^{Табл. V. Панцири типа «хатангу дегель». 1 — панцирь золотоордынский (Крым или Сев. Кавказ?), конец XIV–XV в., кожа, бархат, железные вороненные пластины. ГЭ, № 3.0.6855. 2 — реконструкция панциря на базе 1-го набора из Бий-Хемского р-на Тувы. Музей на Куликовом поле. Разработка реконструкции М. В. Горелика, мастер Л. А. Парусников. 3 — реконструкция панциря на базе 2-го набора из Бий-Хемского р-на Тувы и тебризской миниатюры. Разработка реконструкции М. В. Горелика, мастер Л. А. Парусников.}

Существенным для данной темы является вопрос о терминологии. Некоторое недоумение исследователей может вызвать то, что термином «усиленный хатангу дегель» мы обозначаем панцирь, который и в источниках, и специальной литературе называется «куяк». Однако история развития и самого панциря, и термина свидетельствует о том, что оба термина приложимы к одному явлению. Как видно из табл. III, принцип конструкции «хатангу дегель», равно как и особенности бронирующих пластин, нашел широкое распространение на Руси [1085] (табл. III, 7–9), в Прибалтике [1086] и Западной Европе [1087] (табл. III, 10, 11). Разница состояла в том, что в русских панцирях пластины в силу давней, еще византийской, традиции могли нашиваться поверх основы, а западноевропейские панцири имели другой покрой. Важно то, что изображения и находки определенного типа панцирей и их деталей в Европе встречаются только со второй половины XIII в., т. е. после монголо-татарских завоеваний в Восточной Европе (этому может противоречить изображение панциря с рядами точек между горизонтальными полосами, могущими обозначать заклепки на его изнанке, на вратах Суздальского собора начала XIII в. [1088] ; но на западноевропейских изображениях XI–XIII вв. мы видим подобную же разделку поверхности панциря, причем изображена заведомо кольчуга [1089] ). Панцирь, в котором металлические пластины пришивались к изнанке основы или зашивались и заклёпывались между слоями мягкого материала, известен в IX–XIII вв. от Центральной Азии до Испании, причем распространение его шло с востока на запад [1090] , но тогда он у был редок, а в Европу, видимо, вообще не попадал. Но с XIV в. он распространен уже повсеместно, что, видимо, следует связывать с его бурным развитием в монголо-татарских государствах. В связи с этим показательно, что панцирь этого типа у маньчжур и китайцев (табл. III, 6), бытовавший до начала XX в., носил у них название «татарского» [1091] .

1085

Кирпичников А. Н. Древнерусское оружие. Вып. 3. Доспех, комплекс боевых средств IX–XIII вв. — САИ, Е1-36. Л., 1971, с. 18–19; Он же. Военное дело на Руси, с. 35.

1086

Latvijas PRS archeologija. Riga, 1974, 79, tab., 36.

1087

Blair С. European armour. L., 1972, p. 39.

1088

Кирпичников А. Н. Древнерусское оружие. Вып. 4, рис. 22.

1089

Ashdown С. Н. European Arms and Armour. N. Y., 1967, Fig. 85; Schulz A. Blankwaffen und Rustung der Minnezeit.
– Chronica Folge 51, Teil I, Nurnberg, Fig. 2; Teil II, Fig. 25.

1090

Gorelik M. Oriental armour… p. 38–41.

1091

Thorderaan B. Armour from the battle of Wisby, p. 290.

Одновременно с этим процессом происходит вытеснение ламеллярного доспеха, который к XVI в. сохраняется только в Монголии, Тибете и Китае, а металлический ламинарный доспех уже в XV в. получает новый способ соединения полос металла — путем наклепывания их на ремни. Таким образом, резко сужаются зоны бытования типов панцирей, называвшихся по-монгольски «хуяг», по-тюркски — «куяк». Но на территориях, где ламеллярный и ламинарный панцири вышли из употребления, именно усиленный «хатангу дегель» оставался единственным типом панциря из металлических пластин, унаследованным от монгольского времени. Распространившиеся здесь в XV–XVI вв. новые типы панцирей — пластинчато-кольчатые — имели и новые, собственные, названия. Поэтому старый термин «куяк» — панцирь из металлических пластин — остался за старым же доспехом, также из металлических пластин, но совсем другой конструкции, нежели монгольский «хуяг». Обратимся к самому термину. А. Н. Кирпичников в 1971 г. писал, что «куяк» — слово тюркское, заимствованное монголами, поскольку впервые упоминается в тюркском тексте XI в., тогда как в монгольском языке оно известно с XIII в. [1092] В 1976 г. он объявляет это слово монгольским, но уже без разъяснений [1093] . В действительности же впервые слово «куяк» зафиксировано в тексте книги «Кутадгу билик» Юсуфа Баласагунского (1069–1070), но только в одной из рукописей этой книги, правда, самой ранней наманганской, конца XII — первой половины XIII в. [1094] Но это и единственный факт для всего огромного количества памятников древнетюркской письменности, где панцирь многократно упоминается под термином «ярык», «ярак», «куба» [1095] . «Хуяг» известен в «Сокровенном сказании» XIII в., но более ранних монгольских литературных текстов просто нет. Главное же, что здесь «хуяг» — единственный термин для твердого панциря, неоднократно повторяемый, имеющий определения и этимологию — он происходит от монгольского глагола «хуягу» — привязать, связать, сплести [1096] , с прилагательным «худесуту» — «продернутый ремнями», от «худесу» — «ремень» [1097] . В древнетюркском же языке никаких этимологии для «куяка» нет. Употребление же его среднеазиатским переписчиком тюркского литературного текста в конце XII — первой половине XIII в. (характерно, что слова «куяк» нет в словаре тюркского языка Махмуда Кашгарского, одновременного «Кутадгу билик», зато у него есть «ярык» [1098] ) легко объясняется заимствованием из языка монголоязычных киданей-каракитаев, чье государство как раз в это время охватывало значительные территории Средней Азии.

1092

Кирпичников А. Н. Древнерусское оружие. Вып. 3, с. 19.

1093

Кирпичников А. Н

. Военное дело на Руси, с. 36.

1094

Древнетюркский словарь. Л., 469, с. 464.

1095

Там же, с. 229, 241, 322, 481, 484.

1096

Козин А. «Сокровенное сказание», с. 592.

1097

Там же, § 106, с. 592.

1098

Древнетюркский словарь, с. 241, 481.

Характерным явлением второй половины XIV в. является развитие системы защиты плеч и предплечий. На смену большим прямоугольным или листовидным по форме, ламмелярным или ламинарным по конструкции оплечьям приходит система, где плечо прикрывает выпуклая кованая пластина, а предплечье — связанная с ней полоса из узких горизонтальных пластинок, набранных на вертикальные ремни. Пластинки изогнуты, так что набор плотно охватывает предплечье (табл. II, 1–3, 6; табл. IV, 2е, ж). Прототипом этой системы было, видимо, оплечье, состоящее из округлой выпуклой пластины для защиты плеча и соединенной с ней подпрямоугольной изогнутой по длинной оси пластины для прикрытия предплечья; эта система зафиксирована на ширазской миниатюре 1330–1340-х годов (табл. VI, 1).

^{Табл. VI. Наплечники восточных, русских и европейских панцирей XIV–XV вв. 1 — миниатюра из «Китаби Самак Аййар» Садаки Ширази. Шираз, 1330–1340-е годы, библ. Бодли. Оксфорд. 2 — миниатюра из «Шах-наме» Фирдоуси, Тебриз, 1330–1350-е годы, бывш. собр. Демотта. 3 — миниатюра из альбома Тебррз, 1370–1380-е годы, библ. музея Топкапу-сарай. Стамбул. 4 — миниатюра из альбома. Тебриз, конец XIV — начало XV в., библ. музея Топкапу-сарай, Стамбул. 5 — Новгород, около 1300–1350-х годов. 6–8 — о. Готланд, Висбю, 1361 г., 9 — из половецкого погребения в Чолёсе, Венгрия, XIII в.}

Совершенно такая же система и в это же самое время находит отражение в западноевропейских изобразительных памятниках [1099] . Получают распространение и наплечники в виде металлической выпуклой пластины прямоугольной, подтреугольной или округлой формы. Наиболее ранние из них происходят из погребения кочевника второй половины XIII в. в Чолёсе, Венгрия (табл. VI, 9), причем там они прикреплялись к кольчуге [1100] . Подтреугольные наплечники, прикреплявшиеся к лямкам кирасы, известны в Тебризской миниатюре со второй четверти XIV в. (табл. VI, 2), до начала XV в. (табл. VI, 4). С XV в. они становятся почти непременной деталью мамлюкско-турецкого зерцального доспеха [1101] . Начиная со второй четверти XIV в. наплечники появляются на Руси и в Западной Европе (табл. VI, 5–8).

1099

Ashdоwn С. Н. European Arms and Armour, Fig. 182, 224.

1100

Kalmar J. Regi rnagyar fegyverek. Budapest, 1971, 1, 63, kep.

1101

Robinson H. R. Oriental armour, PI. VIIB, VIIIA, XIA; Idem. II museo Stitb bert a Fiienze. Vol. 1. Milano, Tav. 1, 2, 5, 7, 16, 17.

Воротники, наручи и поножи. Последняя треть XIV в. — заключительный период бытования на Востоке боевых воротников-ожерелий, известных там еще с I тыс. н. э. и особенно популярных у монголо-татарских воинов вплоть до описываемого периода [1102] . Судя по тебризским миниатюрам, ожерелья эти, прикрывавшие плечи, верхнюю часть груди и спины (табл. VII, 1, 2), составлялись из более или менее узких трапециевидных пластин, нашитых на мягкую основу или скрепленных между собой ремешками или кольцами, что отличает их от более ранних монголо-татарских ожерелий, сделанных из куска толстой кожи и расписанных растительным узором. Можно предположить, что такие ожерелья во 2-й половине XIV — начале XV в. бытовали и в Золотой Орде, исходя из того факта, что подобное ожерелье пластинчато-кольчатой структуры было на вооружении русских воинов около XVI в. [1103]

1102

Gorelik M. Oriental armour… Fig. 13–15, 32, 60, 84, 101, 102, 112–114, 118–121, 128.

1103

Винклер П. фон. Оружие. Спб., 1894, рис. 357.

^{Табл. VII. Панцирные воротники, наручи, поножи и щиты. 1 — миниатюра из «Шах-наме» Фирдоуси. Шираз, 1370 г., библ. музея Топкапу-сарай. Стамбул. 2–8 — миниатюры из альбомов, 1370–1380-е годы. Тебриз, библ. музея Топкапу-сарай. Стамбул.}

В рассматриваемый период на Ближнем Востоке и в Средней Азии особенно широко распространяются двухчастные налокотники, известные под персидским термином «базубанд» (табл. I, 1; табл. II, 1–3; табл. VI, 3; табл. VII, 3). Защитное приспособление этого типа впервые зафиксировано в Корее в середине I тыс. н. э. [1104] , в VII–VIII вв. оно уже известно в Средней и Центральной Азии [1105] . Вряд ли можно утверждать местное происхождение целого «базубанда», найденного на городище близ села Сахновки, разрушенного в 1240 г. в результате монгольского нашествия [1106] . Это скорее всего восточная вещь, занесенная в Южную Русь в результате монгольских нашествий (не случайно она остается уникальной в известном по письменным, археологическим и изобразительным источникам комплексе древнерусского вооружения до XVI в.). Но и на Востоке массовое применение «базубанда» отмечается, как уже говорилось, не ранее последней трети XIV в. Редкой деталью «базубанда» является прикрытие кисти руки, выполненное из мелких железных пластинок, соединенных кольцами и клепкой на ремнях (табл. VII, 3). Такое прикрытие впервые зафиксировано на Востоке в рассматриваемое время. Применялась подобная защита кисти на Ближнем Востоке и в XV–XVI вв. [1107] Представляется вероятным, что схема этой детали была заимствована из Западной Европы, где она применялась уже в середине XIV в. [1108] Однако применение пластинчато-кольчужной структуры и неотъемлемая привязанность к налокотнику — «базубанду», в отличие от принципа самостоятельной перчатки, как то было на Западе, говорит о творческой переработке восточными оружейниками европейского изобретения.

1104

Ito A. Zur Chronologie der fruhsillazertlichen Graber in Stidkorea. Bayer. Akad. der Wissenschaft. Philosoph.-Histor. Klasse Abh. N. F. Heft 71. Munchen, 1971, Tafelband, Taf. 14, 15a, Abb 553.

1105

Распопова В. И. Металлические изделия раннесредневекового Согда. Л., 1980, с. 83, рис. 55, 56, 60.

1106

Кирпичников А. Н. Древнерусское оружие. Вып. 3, с. 20–21, рис. 23.

1107

Rоbinsоn H. R. II museo Stibbert… Tav. 3, 7; Stone G. C. A Glossary of the Construction, Decoration and Use of Arms and Armor. N. Y., 1961, Fig. 301.

1108

Thordeman B. Armour from the battle of Wisby, p. 232–244.

С последней трети XIV в. и особенно в первой трети XV в. в западных областях бывшей империи чингизидов широко распространяются шарнирные наголенники из двух стальных пластин, соединенные зачастую с прикрытием стопы [1109] (табл. VII, 4, 5). В XIV в. к наголенникам прикреплялись наколенники в виде выпуклой стальной пластины, от которой отходила система ремней, державшая всю поножь на ноге и на поясе. С XV в. надобность в подобных наколенниках отпала, так как их заменила круглая выпуклая пластина, прикрепленная к лопастевидным набедренникам, вытеснившим с начала XV в. на Ближнем Востоке все остальные системы защиты бедренной части ноги [1110] .

1109

Gorelik M. Oriental armour… PI. 55, 56, Fig. 193, 194; Ipsiroglu M. S. Das Bild im Islam, Abb. 52.

1110

Gorelik M. Oriental armour… PL 53, 56–59, Fig. 185, 193, 197–206.